Дарья Сойфер - Диагноз: любовь

Ника фыркнула и тряхнула головой, испугав прохожего. Небось Паша и эти свои жадные взгляды изображал только для того, чтобы она не сбежала. На Лену – вот на кого он смотрел с настоящим трепетом. А Карташова – так… Вовремя подвернулась. Еще и готовит – поди плохо. А сестра вернулась – и катись, Ника, колбаской. К черту Исаева! К черту его сестру! Кондитерская – вот о чем надо думать. Истинное детище, плод долгой работы.

– Я планирую принять предложение Марка, – из коридора крикнула Ника Лене, едва заперев входную дверь.

– Он что, звал тебя замуж? – Макарычева выскочила из комнаты в пижаме и бигудях.

– Да нет же, я про бизнес-план.

– А… – разочарованно протянула Лена. – А я-то уж испугалась…

– И чего такого страшного, если бы я за него вышла?

– Просто сказала… Ты чего злишься?

– Ничего. Я. Не злюсь, – Ника швырнула туфли.

– Исаев…

– Не можешь его забыть?!

– Слушай, ты вообще в себе? Что случилось?

– Я – дура. Вот что случилось. Ясно? Хочешь это обсудить? – Ника с трудом сдерживалась, чтобы не жестикулировать, как трудный подросток из черного квартала.

– Так, все! – Лена подняла руки, показывая, что сдается. – Тебе сейчас надо с кем-то поцапаться, но я этого удовольствия не доставлю. Иди, бей посуду, круши мебель, а успокоишься – я у себя.

Макарычева исчезла в комнате, оставив Нику наедине с собой. А именно с собой ей сейчас меньше всего хотелось быть. Телефон жужжал звонками Исаева, подмигивал сообщениями, но если Карташова и могла чем гордиться в этой жизни, то своим упорством. Благодаря ему она похудела, окончила с красным дипломом институт, работала в крупнейшей компании. И благодаря своей железной воле собиралась раз и навсегда вычеркнуть из своего мира Пашу. Не потому, что обиделась на Катю. Или вдруг приревновала к Лене. Просто в последние дни она сама себя не узнавала. Нервничала на пустом месте, ни с того ни с сего вешалась на мужчину, потом злилась и ругалась, как рыночная торговка… Все это была не она. Слишком много испытаний для психики. Глубоко вздохнула, расправила плечи. Палец на мгновение замер над экраном смартфона, а потом опустился безжалостно: одно касание, другое – и номер Исаева в черном списке. Позвонит – и перестанет. Он не из тех, кто станет надрывать задницу.

До понедельника Ника собирала свой привычный деловой панцирь по кусочкам. Паша не появлялся, и она убеждала себя в том, что ей до этого нет никакого дела. Отгладила и отпарила рабочий гардероб, устроила пару разгрузочных дней, наведалась в салон красоты. И как классическая американская женушка пятидесятых, с аккуратной прической, в красном клетчатом фартуке торчала на кухне со своими фоторецептами. Спустила отпускные на новые кондитерские кунштюки и антураж для красивых снимков: состаренную деревянную доску, симпатичную керамику… Подписчики сыпались в ее виртуальный амбар, как зерно в августе.

«Красный бархат» для Лениной знакомой, венский «Захер» для какого-то бизнесмена, яркий ананасовый торт на день рождения маленьких близнецов племянницы Аллы Михайловны. Сарафанное радио работало, и проект кондитерской представлялся Нике все более успешным. Вдохновленная, она даже внесла кое-какие изменения: добавила мастер-классы выходного дня. Требовались затраты на учебное оснащение, но она нутром предчувствовала одобрение Веселовского.

Лена недоверчиво косилась на подругу, которая порхала на кухне в облаке муки и беспрестанно шумела комбайном.

– Ты точно в норме? – спросила она воскресным утром, наблюдая за Никой с безопасного расстояния.

– Лучше не бывает! – гордо отвечала Карташова, в широкой улыбке демонстрируя аж зубы мудрости.

– Какая-то ты слишком бодрая. Даже для себя. Боюсь, тебя потом накроет…

– Слушай, а как ты думаешь: здесь лучше будет смотреться зеркальная глазурь? Или шапочки из лимонной меренги? Я бы сделала глазурь, но она была вчера, а меренга – отличный способ добавить что-то новенькое…

Лена молча вздохнула и отправилась валяться с планшетом, как и полагается уважающему себя человеку в разгар выходных.

А Ника впала в трудовое неистовство, крутилась, как человек под медикаментами. Зато вечером уснула, едва коснувшись головой подушки. Ни секунды на нежелательные размышления и рефлексию. Никаких больше бабских глупостей.

Утром понедельника, подтянутая и выпрямленная, как будто под блузкой прятался невидимый корсет, она отправилась в офис, желая как можно скорее очутиться в привычной атмосфере. С собой в качестве оружия у нее были дегустационные образцы для Веселовского, и уж теперь-то Ника ни секунды не сомневалась, что если надо, уложит его на обе лопатки и сама сядет сверху, но он попробует ее стряпню, иначе ему из кабинета не выбраться.

Внимательные коллеги приготовили Нике букет пионов и большую открытку, Алла Михайловна, обычно строгая, теперь на все лады расхваливала Никин ананасовый торт. Продержавшись на рабочем месте до обеденного перерыва, чтобы не вызывать подозрений, Карташова подхватила образцы и ринулась к Веселовскому, едва народ косяком поплыл вниз, в столовую.

– У себя? – спросила она у секретарши Любы.

– У себя, но у него через полчаса деловой обед.

– Я быстренько, – виновато улыбнулась Ника и, оставив на Любином столе мзду в виде черничной пироженки, прошмыгнула в массивную дверь.

– А, Вероника, – Марк стоял у зеркала и завязывал галстук. – Как твое самочувствие?

– Чудесно, – вопреки своим ожиданиям, Ника не ощутила ни намека на прежнее волнение. – Принесла тебе кое-что из обновленного меню.

– Поставь в холодильник. Там, внизу шкафа.

– Обещаешь попробовать? – она захлопнула дверцу, замаскированную деревянной панелью: скорее это был мини-бар, чем холодильник, но место для сладкого нашлось.

– Я, честно говоря, и сам попросил бы, если бы ты не принесла. У нас только и разговоров, что про твои сказочные таланты. Должен же я быть в тренде, – он одернул пиджак, поправил волосы и повернулся к ней. – Привык пробовать то, во что вкладываю деньги.

– Твое предложение в силе? – спокойно поинтересовалась Ника и сама себя похвалила: ни потных ладошек, ни трепета в животе, ни хулиганских мыслей о вкусе его губ – идеальный градус самообладания для переговоров.

– Разумеется. Я не разбрасываюсь словами, – Марк взял со стола ключи от машины.

– У меня появились идеи и дополнения. Плюс я бы хотела выяснить некоторые пункты… Скажи, когда тебе будет удобно.

– Сейчас у меня встреча с японцами. Ты примерно представляешь себе мой рабочий график? Я думал, что уделил тебе достаточно времени.

– Для тебя это один из сотен проектов, для меня – единственный, – резонно заметила Ника, глядя ему в глаза. – Я хочу четко представлять, на что потрачу ближайшие годы жизни.