Николай Лобко - Варенька

Подбежала Женя.

— Как дела? — над самым ухом крикнула она.

— Узлы вяжу.

— Вяжи, дело нужное, пригодится, — она засмеялась и умчалась к своим машинам.

Тоня и Нина помахали издали руками. Соня показала что-то на пальцах, но Варя ее не поняла. Римма и Клава улыбнулись ей. А она смотрела на старших подруг и любовалась ими. Увлеченные работой, они были особенно красивыми, сильными, одухотворенными.

До перерыва оставалось немногим больше часа, когда Маруся позвала ее к себе.

— Привыкла к станкам? Не боишься их?

— Не так чтоб очень… Вот только все движется, вертится, шумит… Волнуюсь.

— Это сначала. А как узлы?

— Вяжу, только медленно очень.

Мария, еще что-то хотела спросить, но остановился станок, и она поспешила к нему. Быстро найдя оборванную нить, она связала ее, дослала челнок в коробку и включила скорость.

— Что-то плохо он сегодня трудится, — проводя рукой по туго намотанной на вал ткани, недовольно заметила она, поискала кого-то глазами по цеху и попросила: — Варя, сходи, пожалуйста, к Николаю, он возле Клавы, скажи, когда освободится, пусть подойдет ко мне.

Опустив руки и удерживая ими платье, чтобы оно не топорщилось, Варенька опасливо двинулась между станками:

— Смелее, — напутствовала Женя, когда она проходила мимо.

— Не получается.

Передав поручение Бурматову, она вернулась вместе с ним. Маруся что-то коротко ему объяснила. Он кивнул головой, внимательно посмотрел на станок, сверху, а затем с одной стороны, с другой, остановил его и, выбирая из металлического ящика нужный инструмент, попросил:

— Послужи разок, ученица, принеси масленку.

Варенька тут же направилась к окну, возле которого в шкафчике хранились запасные части и подсобный инструмент, взяла с подоконника масленку, круто повернулась и вдруг почувствовала себя плохо: закружилась голова.

«Что это? — удивилась девушка. — Наверное, от шума…»

Пересилив себя, она поспешила к помощнику мастера, но, очутившись между работающими станками, почувствовала себя еще хуже. Пол вдруг будто закачался под ногами, скользнул куда-то в сторону и вверх, широкие окна вытянулись, изогнулись.

Чтобы не упасть, Варенька прислонилась левым боком к станку и, плохо соображая, что делает, подняла руку, в которой держала масленку, к голове. Тыльной стороной ладони провела по лбу.

И в этот момент большой палец нажал кнопку на масленке. Из длинного жестяного носика потекла густоватая янтарная струйка на товар и, жадно впитываясь в него, растекалась лужицей.

Очнулась Варенька оттого, что кто-то сильно встряхнул ее за плечи. Она открыла глаза, увидела перед собой обеспокоенное лицо Маруси и залитую маслом ткань.

Бурватов, сбросив с концов вала груз, торопился снять ее, пока масло не просочилось сквозь всю толщу.

«Брак!» — ужаснулась Варенька. Хотя она и не видела, как залила маслом товар, но сразу поняла, отчего это случилось.

— Что с тобой? — озабоченно спросила Маруся.

Варенька растерянно посмотрела на свою учительницу, на ткань — и точно сердце остановилось.

«Что я наделала!..»

С трудом сдерживая слезы, она освободила свои плечи от Марусиных рук и бросилась из цеха.

— Чего она? — подбежала к бригадиру Женя.

— Не знаю.

— Куда же она?

— Не сказала.

— Испугалась, наверное. Ничего, это бывает полезно, в другой раз осторожнее будет, — заключила Женя, вернулась к своим станкам и подала знак подругам: — Все в порядке.

— Метра полтора испортила, — определил Николай. — Невелика провинность, но поговорить с ней следует.

— Чего говорить! — ловко заряжая челнок, возразила Маруся. — Не нарочно ведь. Первый день на фабрике… Вот только куда она?

— Успокоится, вернется, никуда не денется.

— Все же поглядеть бы надо… Что-то она слишком побледнела.

— Это тебе так показалось от света.

— Да нет. — Мария подозвала Женю. — Посмотри-ка за моими станками…

Спустившись по лестнице, Варенька пробежала небольшой коридор и очутилась во дворе. Светило солнце, зеленели деревья, пестрыми коврами расстилались клумбы и газоны. Но девушка этого не заметила.

«Что делать? — взволнованно думала она, стараясь разобраться в том, что произошло. — Вернуться? Нет. Помощник мастера сказал, за такой брак раньше рогожное знамя вручали. Рогожное! Стыд какой!..»

На крыльце появилась Маруся.

Варенька сразу ее увидела.

«Меня ищет, — поняла она. — Нет, я не могу глянуть ей в глаза».

Она отступила за куст, осушила щеки ладонью и кинулась к проходной.

— Что-то рано сегодня ты, узнал ее дежурный вахтер. — Наверное, с учета сниматься?

— Да, с учета.

— Привет Елизавете Васильевне.

— Спасибо.

Варенька вышла на улицу. Заскрипев упругой пружиной, за спиной громко хлопнула дверь.

Девушка вздрогнула.

«Вот и отработалась, — защемило сердце. — Куда теперь? В общежитие? Это после того, что произошло!..»

Она не знала, что делают на фабрике с испорченным товаром. Но сейчас совершенно ясно представила себе, будто много раз видела раньше, как на испачканную ткань ставится огромное черное клеймо: «Брак!»

Значит, опять домой?.. Но в ушах звенел разъяренный голос Амелиной: «Больше сюда не возвращайся!..» К бабушке Елизавете Васильевне?.. Она добрая, примет, конечно. Но с какими глазами объяснить ей все, что случилось? Как сказать: «Я не оправдала твоих надежд…»

Понурив голову, Варенька поплелась вдоль тротуара. Остановилась возле одной витрины, возле другой, сверкнула в сквер. На центральной площадке перед памятником Фрунзе играли в мячик малыши.

— Мне некуда идти. Мне некуда идти, — несколько раз повторила девушка шепотом, устало опустилась на скамью, откинулась на ее спинку и закрыла глаза. — У всех есть дом, родные. Они могут пойти к отцу, к матери и хоть пожаловаться им на свои неудачи. А я лишняя, никому не нужная… — И еще что-то старалась она вспомнить. — Тетя Лина… Она сказала… «От тебя родная мать отказалась!» — вдруг отчетливо различила она голос тетки.

— Мама! — вскрикнула Варенька, вскочила со скамьи, опрометью помчалась по аллее, взбежала на мост и остановилась, наткнулась на его чугунные перила.

— Родная мать отказалась, — с ужасом прошептала она и плотно зажала уши ладонями. — Лишняя… Лишняя!

Руки она опустила только тогда, когда почувствовала, что рядом с нею кто-то задержался. Это был невысокий, бодрый старик с голубыми, добрыми глазами. Своей белой бородкой и очками в светлой оправе он напомнил Вареньке ее заботливого спутника, с которым она познакомилась, когда, полная радужных надежд, отправлялась к отцу.

Обеспокоенный возбужденным видом девушки, старик вглядывался в ее лицо. Но, еще не уверенный в своей догадке, он, как бы на всякий случай, восторгался рекой, на которую даже не глядел: