Евгений Гришковец - Узелки

По окончании всех экскурсий я поинтересовался у гида, что ещё интересного, познавательного и полезного для развития можно посетить и осмотреть в Керчи.

– Каменоломни, – не задумываясь, ответила гид. – Таких каменоломен, их ещё называют катакомбами, вы не сыщете нигде… Разные шахты, штольни, пещеры можно увидеть где угодно, но таких, как здесь, вам нигде больше не покажут. А какие с ними связаны истории!.. Так что, юноша… Каменоломни! Аджимушкайские! Останетесь очень довольны и не забудете никогда.

Не припомню точно, почему на ознакомление с керчинскими каменоломнями я отправился один. Родители не захотели или придумали себе что-то другое, чего не захотел я.

Помню, что самого похода в Аджимушкайские каменоломни мне пришлось ждать довольно долго. Самостоятельно туда ходить было строжайше запрещено, посетителей водили группами опытные экскурсоводы и сопровождающие. Я ж пришёл один и вынужден был дожидаться, пока наберётся достаточное количество любознательных людей, которые вместо приморского летнего отдыха решили осмотреть тёмные и мрачные, никак не благоустроенные катакомбы, в которых невозможно было рассчитывать даже на прохладительные напитки. Около часа таким любознательным человеком оставался только я.

А потом привели группу ребят школьного возраста из местного детского летнего лагеря. Ребята все были на пару лет меня младше, их сопровождала строгая и нервная воспитатель. Вели они себя как нормальные дети, которых против желания притащили на экскурсию в краеведческий музей или картинную галерею. Лица их были кислые, а глаза скучающие. Только неусыпная острая бдительность и строгость воспитателя сдерживала ребят от шалостей и возни.

Мне было предложено присоединиться к той группе. Я этого совсем не хотел, но согласился, или пришлось бы идти восвояси. Исследовательское моё, любознательное настроение было испорчено. Сам вид и лица детей, которых привели строем для ознакомления с некими достопримечательностями, напомнил мне о школе, которая неизбежно ждала меня в конце лета, и каждый день, каждый час и даже минута приближала этот конец.

Я почувствовал тоску и печаль от сознания того, что бездарно, безрадостно проживаю долгожданное лето. Мне вдруг стало ясно-ясно, что так, как раньше, в возрасте детей, которых видел, я уже радоваться набору летних удовольствий не буду, не смогу, не стану никогда. Купание, беготня, рыбалка, игры, охота на трудноуловимых жуков, бабочек, ящериц, покорение вершины водонапорной башни только для того, чтобы с неосознаваемым смертельным риском сбросить парашют, сделанный из носового платка с привязанным к нему оловянным солдатиком…

И многое, многое, многое другое. Всё это осталось в прошлом лете навсегда… Мне это было уже совсем неинтересно и вспоминалось тогда без восторга и сожаления. Мне всего этого попросту не хотелось и захотеться не могло. Мне перестало это нравиться. Однако радости хотелось каждой клеточкой организма. Вот только от чего можно эту радость получить, было неизвестно совсем.

Неожиданное чувство потерянности напугало меня тогда. Я отчётливо увидел себя уже не таким, как дети, которых насильно привели на экскурсию, и не взрослым, которые и вовсе не пришли осматривать каменоломни, а нашли себе другие интересы. Я не был ни тем ни другим. Я был единственным, кто в одиночку пришёл сам, в сущности, не зная, куда ещё податься.

Меня окружал скучный мир, совсем не дивный, как у древних греков, а такой, в котором меня ожидало ещё три года школы, потом неизбежность непонятной жизни, в которой был набор необходимых обязательств: учиться, жениться, работать… Чему учиться, на ком жениться, кем работать?.. Об этом даже подумать не получалось.

В растерянном и тревожном настроении я выслушал небольшую лекцию и инструктаж, которые были обязательными перед походом в сами каменоломни.

Из той лекции я узнал, что Аджимушкайские каменоломни, как и другие, очень древние. Они возникли из необходимости где-то брать материалы для строительства города. Греки обнаружили, что местные горы и скалы состоят из ракушечника, то есть из весьма лёгкого, поддающегося обработке и идеального строительного материала для жилья. Многие века они добывали этот камень, уходя всё глубже и всё дальше внутрь гор. В результате получились многокилометровые, разветвлённые, запутанные и не до конца изученные лабиринты галерей, переходов, тупиковых тоннелей и коридоров разной ширины и высоты.

Когда во время Великой Отечественной войны Керчь оккупировали немцы и румыны, больше тринадцати тысяч офицеров, солдат, матросов и гражданских людей, в том числе женщин и детей, ушли в эти каменоломни и вели оттуда партизанскую войну. Нацисты травили их, стерегли все входы и выходы, сбрасывали тяжёлые бомбы с самолётов на кровли каменоломен, чтобы обрушить их, и многие обрушили. Люди в каменоломнях страдали и умирали от голода, жажды, слепли без света, однако долго сражались, почти все погибли, но не сдались.

От такой информации даже на лицах ребят из детского лагеря появился почтительный интерес.

– Вы пойдёте по строго определённому маршруту, – в завершение сообщила лектор. – Бегать, издавать громкие звуки, кричать нельзя из-за опасности обрушения… По пути вы увидите многочисленные, уходящие в стороны коридоры и проходы… Большая их часть закрыта, но есть и открытые… Туда ходить, прятаться в них, играть категорически нельзя… Отставать ни в коем случае нельзя… Забегать вперёд экскурсовода нельзя… Там легко заблудиться, потеряться или наткнуться на необезвреженные и неразорвавшиеся вражеские боеприпасы и мины. Все вы сейчас получите фонарики и будете записаны в список группы, чтобы сколько людей вошло, столько же и вышло… Сопровождать вас будут опытный экскурсовод и наш сотрудник… Находясь в Аджимушкайских каменоломнях, помните о том, что в них страдали и погибали тысячи людей… Проявите уважение!..

Я проникся услышанным, хоть гораздо больше хотел ознакомиться с чем-то из античной истории. Герои греческой мифологии легче возбуждали фантазию и больше соответствовали моему настроению. Я был бы рад узнать о Минотавре или другом чудище, некогда обитавшем в недрах каменоломен, и о герое в блестящем греческом шлеме с красивым гребнем, который победил мифическое зло. То, что было рассказано лектором, оказалось много страшнее и совсем без мифической красоты. В каменоломнях хранилась история настоящей жестокой войны, ужас реальных мучения и смерти.

Пожилой сухонький дядька выдал всем фонарики. Он вынимал их по одному из ящика и, прежде чем отдать, строго смотрел каждому в глаза.

– Не балова́ться, это не игрушка, – говорил он всем по очереди, – чтобы вернули в целости и сохранности, а не то высчитаем стоимость с родителей.