Люси Эдлингтон - Алая лента

Да, не случайно эту чудовищную машину назвали гладильным катком. Но лично с меня одной изуродованной руки было вполне достаточно. Больше не нужно, спасибо.

Медведица взревела. Простыня застряла, до половины зажеванная валиками катка, и только смялась еще сильнее, чем раньше.

— Мы справимся! — сказала я, смахивая пот со своего лица. — Нам только нужно попрактиковаться немного. Мы никогда до этого на катке не работали.

— Не работали! Они никогда раньше катка и в глаза не видели! — взвизгнула женщина, словно тень, следовавшая повсюду за Медведицей. Сказав это, она вдруг задергалась и захохотала, как гиена. От ее смеха я готова была сойти с ума. — Они не знают, как работает каток! Все оказалось не так легко и приятно, как вы ожидали, да? Это вам не пуговицы пришивать, ха-ха-ха!

Роза повернулась к Гиене и подняла бровь. Гиена заткнулась и замолчала.

Медведица посмотрела на меня, на каток, на Розу, подумала немного и коротко приказала:

— Вон!

— Нет, погодите, — поспешно возразила я. — Знаете, мы очень быстро всему научимся, мы способные. Вы просто покажите нам, как надо делать.

— Вон!

Гиена захихикала.

Первый день в прачечной Биркенау был нами провален.

— Моя бабушка всегда говорит, что, если ты хочешь увильнуть от работы, сделай вид, что совершенно с ней не справляешься, — сказала я Розе, которая выглядела очень бледной и угрюмой. — Вот почему дедушка никогда не звал нас с бабушкой помогать ему чистить забитые опавшими листьями дренажные канавы или водосточные трубы. А все потому, что мы в самый первый раз так помогли ему, что второго раза он бы не выдержал.

— Ну, сегодня нам и прикидываться не пришлось, — хмыкнула Роза.

У них это называлось моечным цехом. Нет, не для полосатых, разумеется, была устроена эта прачечная, а только для стирки грязного белья и обмундирования охранников и офицеров. Что такое моечный цех? Это несколько низеньких серых зданий с каменными полами, в которых имелись канавки для стока воды, построенных вокруг мощенного булыжником двора. Никаких стиральных машин здесь не было — зачем тратить электричество, если у вас имеется неограниченное количество полосатых, которые вручную сделают любую, самую грязную и трудную работу?

В моечном цеху работало около тридцати женщин, которые терли на стиральных досках серые гимнастерки, жамкали серо-зеленые брюки в чанах, полоскали под кранами серые панталоны.

— Тщательнее косынки трите, тщательнее! — завывала Гиена.

Медведица тычками в спину гнала нас с Розой к выходу. Я сделала еще одну попытку зацепиться за возможность работать под крышей, а не на открытом воздухе, и сказала:

— Послушайте, мы знаем, что здесь у вас одежду не только стирают, но и чинят, штопают. В две смены причем, дневную и ночную. Мы с Розой профессиональные швеи и прекрасно можем справиться с подобного рода работой. Я, например, шила для Мадам Г.

Медведица остановилась возле огромной плетеной корзины, что-то вытащила из нее и швырнула в меня. Мне по лицу шлепнули мокрые, холодные панталоны. Гиена засмеялась. Я отлепила от себя мокрые панталоны и крепко ухватила их здоровой рукой. Я была почти готова швырнуть их обратно в Медведицу.

Роза быстро вмешалась:

— Вы хотите, чтобы мы развесили белье? Чудесно. Сегодня хороший свежий денек, вы тоже так считаете? Нам потребуются только прищепки… и еще, будьте так любезны, покажите нам, где нам найти веревки для сушки белья… Изумительно.

Аристократическая речь и вежливость Розы ввели нашу новую начальницу в ступор. Медведица молча пожевала губами, затем ткнула ногой корзину и что-то невнятно хрюкнула, глядя на Гиену, которая сказала нам:

— Пойдемте, я покажу вам площадку для сушки белья. Она так и называется — для сушки, — даже если на улице дождь льет как из ведра. А вот здесь прищепки. Полно прищепок, цепляйте их, куда хотите. Вот смотрите! — Тут Гиена прицепила себе две прищепки к мочкам ушей, еще одну на нос и снова рассмеялась.

Я не знала, смеяться мне или плакать. И можно ли быть слишком сумасшедшим в таком безумном месте, как Биркенау?

Поначалу новая работа тяжелой мне не показалась. Самые большие бельевые корзины были на колесиках. Нам с Розой нужно было выкатывать их на площадку для сушки, развешивать белье, крепить его прищепками, а затем стоять, помирая от скуки, и ждать, пока оно высохнет. У меня все получалось неуклюже, потому что я до сих пор не могла шевелить пальцами поврежденной руки, поэтому Розе приходилось помогать мне. Не раз и не два мокрое белье падало у нас на землю, и тогда мы отряхивали его, как могли, и все равно вешали на веревку.

Наши руки ломило от усталости, ушибы и царапины плохо заживали, но все это пустяки. Благодаря щедрой взятке, которую мы дали Балке, она пристроила нас на работу в моечный цех буквально на следующий день после того, как Марта выгнала нас из своей швейной мастерской. Работа в моечном цеху, по стандартам Биркенау, считалась довольно легкой, хотя и намного уступала «элитным» местам в универмаге, на кухне или в швейной мастерской.

Но самое главное, мы с Розой были живы и нам по-прежнему светило солнце.

* * *

В просветах между хлопающими на ветру простынями мы могли видеть то, что происходит за колючей проволокой Биркенау, где фермеры, свободные люди, убирали урожай. Лето почти закончилось, а за опустевшими, сжатыми полями показалась цепочка клубов дыма.

— Поезд идет, — сказала я. — Сейчас их стало меньше приходить, чем раньше, верно?

Роза посмотрела на небо:

— Я вижу дракона, фею, кубок, а если слегка прищуриться, то эти клубы напоминают корону.

— Или пирог… с мясом.

— Или пирог… — со вздохом согласилась Роза.

С площадки для просушки белья мы могли разглядеть даже крыши далеких домов и магазинов. Внешний мир никуда не исчез, он продолжал существовать! И было приятно надеяться на то, что где-то за много-много километров отсюда моя бабушка и дедушка смотрят из окна и думают обо мне.

Вместо того чтобы мучиться мыслями о попавшей в здешнюю швейную мастерскую машине по имени Бетти, мне нравилось представлять, как бабушка и дедушка сидят за столом в нашей кухне и едят. У наших кухонных стульев очень забавные сиденья. Когда на них садишься, они издают странный, шипящий и довольно неприличный звук. Мы все об этом знаем, но тем не менее дедушка каждый раз с притворным испугом восклицает: «Это не я!»

Когда поспевает чайник, на столе появляются толстые ломти хлеба и вазочка с медом, вареные яйца и маленькие, очень соленые бараньи колбаски. Потом торт. Я никак не могла решить, какой торт съесть первым после окончания войны и возвращения домой. И надеюсь, что кондитерская лавка с самыми разными тортами непременно будет рядом с моим модным салоном, который я открою в Городе Света.