Вадим Мраморнов - Записки нетолерантного юриста

Подняв взгляд, он вздрогнул. Перед ним стоял человек и смотрел на его дочь.

Высок, сухощав, черноволос. Проницательный взгляд. Тонкие пальцы, как у скрипача. Черная шёлковая рубашка не по сезону, чёрные же брюки, заправленные в сапоги.

– Ты кто! – закашлявшись выдавил он из себя.

Незнакомец, не торопясь поднял взгляд на него и произнёс:

– Ты знаешь, кто я.

– Не трогай её! Она Божья, не твоя!

– Да, увы, не моя. Жаль.

– Что ты тут делаешь!

– Просто зашёл полюбоваться. Красивая девочка. Жаль.

– Уходи! Тебя здесь не должно быть!

– Уйду. Не кричи. Посмотрю на неё и уйду. Скажи мне лучше, к чему вся эта суета?

Незнакомец говорил не торопясь, веско, без лишних слов.

– Какая ещё суета?

– Жизнь твоя. Этой ушедшей девочки, мальчика и жены твоей, которые умирают прямо на твоих глазах.

– Да понять ли тебе, что такое жизнь. Ты сам не живой.

– Да, мне это не нужно. Я – вечен.

– Ты можешь мне помочь?

– Какой помощи ждёшь?

– Не убивай хотя бы моего сына и жену!

– А я и не убиваю. Их убивает судьба.

Незнакомец посмотрел на него задумчиво продолжил:

– Иди убей их.

– Как ты можешь! Они – смысл моей жизни.

– Дурачок. Они умрут если не сегодня, то завтра. И тебе их не спасти. И даже я не могу их спасти. Это может только Он. А если их убьёшь ты, то заберу тебя к себе. А они отправятся в Рай, как эта милая девочка. Иди.

Светало. Он подошел к забывшемуся во сне сыну, погладил по головке. С трудом встал на колени, поцеловал высохшую щёчку. Потом взял подушку, положил её сыну на лицо и прижался к подушке телом. Сынок даже не вздрогнул…

Потом он подошел к жене. Она не спала и смотрела на него широко раскрытыми глазами. Он положил ей на лицо подушку и навалился. Жена совершила несколько конвульсивных движений и затихла…

У него и в мыслях не было съесть своих любимых, чтобы продлить свою жизнь, которая без них потеряла смысл. Суета, как сказал незнакомец.

Он вышел на балкон, переступил через заснувшую навсегда дочку. Незнакомца на балконе не было. Он за балконом парил в воздухе и поманил его жестом руки.

Он распахнул окно и посмотрел вниз, вдыхая морозный воздух. Далеко внизу у подъезда скучал тот самый полиционер.

Он крикну полиционеру сиплым слабым голосом:

– Эй, ты!

Полиционер его не услышал.

Он набрал в лёгкие воздуха, сколько смог, и крикнул громче:

– Эй, ты!!!!

Полиционер задрал голову, и они встретились взглядом.

Он из последних сил взобрался на подоконник и прошептал:

– Смотри, подонок, как я умею летать. Передавай привет своему вождю.

Шагнул в оконный проём, широко раскинув руки…

Прошло несколько дней. В городе включили электричество.

Включился телевизор и в их квартире.

Тот же самый диктор зачитал заявление властей:

«Уважаемые граждане, угроза миновала. Вакцина найдена. Карантин снимается».

Полиционеры покинули свои посты и вернулись в свои околотки. Они выжили почти все – на нескольких в разных районах большого города жители подъездов, сговорившись, напали, забили палками, на месте освежевали и съели.

Из подъездов стали выходить изможденные выжившие люди. Они брели в не разграбленные магазины, чтобы добыть себе еды. Много драк и убийств произошло в тот день из-за еды.

Диктор, однако, не сказал, что вся эта затея с вирусом была организована очень большой зарубежной фармацевтической компанией с целью нажиться на новой вакцине.

Да он и сам об этом не знал.

Жизнь постепенно налаживалась…

– Чёрт побери, как такой кошмар может присниться! – пронзило голову.

Он лежал в кровати, оцепеневший от ужаса, весь мокрый от пота и тяжело дышал. Рядом мирно спала жена. За окном светило солнце…

Люди здесь, в России, были угнетаемы властью испокон веков. Иногда бунтовали. Бунты эти властью нещадно подавлялись. (Нещадно подавляются и поныне любые выступления против власти роботами – опричниками в чёрных скафандрах, называемых росгвардейцами).

В 1917, один раз, получилось, но к чему это привело… к чёрным воронкам, массовым репрессиям, убийствам тройками НКВД и к новому рабству. «Народ» – так высокопарно и одновременно лицемерно любит власть называть живущую здесь безликую покорно блеющую массу.

С тех времён ничего не изменилось, с тем уточнением, что со времён Фирдуоси и его «Шахнаме» у людей здесь властью напрочь отбито стремленье к свободе, к правде. Покорно блеющее стадо смиренно плетётся за своими лидерами, ведущими его пробивать очередное дно.

То и дело из зомбоящика и Интернета доносятся заклинания соловьёвых, киселевых, скабеевых и им подобных homo erectus в том смысле, что Россия – великая страна. А в чем величие? Давайте разбираться.

Величие в том, что ракет здесь хватит на то, чтобы превратить в космическую пыль маленький глиняный ком с названием Земля и при этом находиться в кювете цивилизации? "Мы попадем в рай, а они – просто сдохнут" (Путин) – слабое утешение. От этой фразы автором овладевает паника. Или в плясках балерин на сцене величие?

В композиторах, художниках, писателях, поэтах, живших в абсолютно другой стране до 1917 года? Это как арабам хвалиться Египетскими пирамидами на захваченной когда-то ими территории.

В русском языке величие? Русский язык находится на восьмом месте после китайского, испанского, английского, арабского, хинди, бенгальского, португальского по количеству носителей.

Так в чем величие? В огромной плохо управляемой методично и хамски разворовываемой территории?

По мнению автора, единственным мерилом должен служить уровень качества жизни людей в отдельно взятой стране.

Не кто-нибудь, ООН представила доклад «Индексы и индикаторы человеческого развития» (ИЧР) за 2018 год, распределив 189 стран мира по рейтингу в зависимости от уровня жизни в них. При расчете ИЧР учитываются уровень образования, средняя продолжительность жизни, объем ВНП на душу населения и другие критерии.

В рейтинге лидеров (с 1 по 10 места) Норвегия, Швейцария, Австралия, Ирландия, Германия, Исландия, Гонконг, Швеция, Сингапур и Нидерланды. Вот же они, великие страны!