Дмитрий Горчев - ЖЖ Дмитрия Горчева (2001–2004)

Так что через некоторое время родственники перестали волноваться, и у москвичей считается, что если кто-то не приехал из Петербурга, значит судьба его такая, все там будем.

Однажды писатель Сорокин (тоже, кстати сказать, большой поклонник черкизовской колбасы — у него в портфеле всегда лежит искусанный батон ветчинной) попал именно на такой поезд.

Уселся в купе, достал бумажку, карандаш и начал писать какую-то очередную свою гадость. И так бы он её никогда и не дописал, но когда после Твери оключили воздух, проводник вагона, в котором ехал писатель Сорокин, допустил халатность: он как раз вздумал покурить травы, для чего ещё на остановке в Твери открыл окно, подперев его шахматной доской для вытяжки.

Проводника конечно же сразу вызвали в штабной вагон и зарубили там пожарным топором, но ничего не поделаешь: времени на то чтобы душить вагон с писателем Сорокиным уже не оставалось, поэтому вагон потихоньку перецепили на станции Москва-сортировочная к другому поезду. Так что писатель Сорокин вышел на Ленинградском вокзале и пошёл домой или к блядям, куда он там обычно ходит, ничего даже не заметил.

Почему-то вообще в этой жизни разным негодяям всегда везёт гораздо больше, чем приличным людям.

Россию придумали четыре еврея: Левитан, Левитан, Шишкин и Тредиаковский.

Четыре дня каждый придумывал что умеет: первый Левитан придумал русский язык и про то что жы-шы пиши через и, второй Левитан придумал золотую осень и матушку-зиму, блинки и семужку, икорку и расстегайчики, Шишкин придумал кудрявые берёзки во ржи, три медведя и три богатыря. Но больше всех придумал конечно Тредиаковский: Царя-гороха и Владимира красное-солнышко — для патриархальности, Ивана-грозного — для строгости, Дмитрия-донского — для патриотизма и Ивана-калиту просто так для смеху, списал с одного своего знакомого.

На пятый день евреи сели все вместе и стали придумывать разные смешные мелкие штучки: лапти и матрёшку, степь да степь, косоворотку и хохлому. Больше всего хохотали, когда самовар придумывали: просто уссались все от смеха, такая дурацкая вещица получилась.

На шестой день пошли евреи искать Русских людей. Нашли двух Татаринов — они ели у обочины дороги Лошадиное Копыто.

— Тебя как зовут? — спросили евреи первого Татарина.

— Файзулла, — отвечал первый Татарин.

— Теперь будешь Иван. А тебя как зовут? — спросили второго Татарина.

— Хайрулла, — отвечал второй Татарин.

— Теперь будешь Николай, — приказали Евреи.

— А нам татарам одна хуй, — отвечали Татары равнодушно.

После этого Евреи поймали в овраге двух девок в полосатых штанах и привели к Русским людям Ивану и Николаю:

— Вот вам жёны ваши: Алёнушка и Марьюшка. Берите кто какую хочет.

— А нам поебать, — отвечали первые Русские люди Иван и Николай.

После этого Евреи пожали друг другу руки, завязали на подбородке пейсы, чтобы не проглотить во сне муху и легли спать мертвецким сном, ибо сильно они утомились, Русь сочиняющи.

Проснулись Евреи ровно через три года, три месяца и тридцать три дня, развязали пейсы и огляделись вокруг. Видят: стоит на пригорке Чорная изба с кривым вокруг забором, и кружит над избой Чорный Ворон.

Умылись Евреи, постучали в двери, вошли чинно и поклонились низко, как сами придумали: «Мир вам, хозяева дорогие»

А в избе пасмурно: хозяева водку пьют, салом закусывают, в углу свинья храпит, а рядом с ней копошится свеженародившийся Русский мальчик Васятка с синей пятнистой жопой.

— Слышь, Микола, — говорит Иван, продолжая резать сало, — а ведь это Жыды к нам пожаловали.

— Та пийшов ты нахуй, кацап йобаный, — отвечает Микола, зевает, — а то ж я Жыдов без тебе не бачив. Гей, Жыды, гроши е?

От голоса Миколы на лавке в углу просыпается еще один совсем новый Русский человек без имени пока и без отчества, но зато с фамилией: Златокаменный, из немцев должно быть. Зевает, поправляет на носу круглые очёчки, чешет между лопатками рукояткой нагана:

— Кто такие? Документы есть? Справка об окрещении в Православную веру?

А справки-то и нет, справку Евреи забыли придумать.

Вот и расстреляли всех четверых: и первого Левитана, и второго, и Шишкина, и Тредиаковского, под кудрявой берёзкой в волнистой ржи. И прошли мимо них косари в лаптях и рубахах, и пролетела над ними сиза горлица, и провыл над ними Серый Волк. И такие вокруг них раскинулись просторы, что сколько ни пей, всё мало. И такая тоска и благодать от земли Русской, что только упасть в эту землю разбитой мордой, прижать её к груди да издохнуть, до того всё хорошо придумали четыре Еврея, пусть и им тоже будет царствие небесное.

Вообще люди делятся всего на четыре категории:

1. Идиоцкие Дураки, они сидят в дурдоме.

2. Хорошие Правильные Люди, у них участочек.

3. Плохие Неправильные Люди, у них интернет.

4. Сильно Дохуя Умные. На самом деле их очень немного: человек двадцать-тридцать, но они так много пиздят, что кажется будто бы их несколько миллионов.

В этом отношении они похожи на известного сетевого деятеля Леонида Делицына, который как известно умеет одновременно звонить по телефону из шести мест. Единственное их отличие от известного сетевого деятеля Леонида Делицына заключается в том, что Леонид Делицын на самом деле является как раз Идиоцкий Болван. Только никто кроме меня про это пока ещё не догадывается, потому что за много лет сидения в подвале он приобрел несколько нечеловеческих способностей, как-то: тускло светиться в темноте и вырабатывать небольшое электричество, достаточное для питания игрушечной железной дороги.

Мне дали Членский Билет про то что я будто бы Писатель, а не Хуй Собачий.

Сегодня же выну из заднего кармана штанов подозрительный нерусский паспорт, навеки приобретший курватуру моей правой ягодицы и заброшу его на шкаф. Потом нажрусь и пойду с Членским Билетом на улицу посылать всю милицию нахуй, потому что МНЕ можно. Потому что мне теперь можно ругаться матом при дитях и беременных женщинах, о чём есть специальное постановление Совета Всех Писателей за подписью Б.Н.Стругацкого, долгих ему лет жизни.

Вчера слегка выпивал в компании петербургских фантастов.

Оказалось что степень оволосения лица петербургского фантаста существенно выше чем в среднем по России у статистического гражданина едущего в трамвае: из присутствующих, ни бороды ни усов не имели только двое, я посчитал. Двое были с усами и четверо еще и с бородой. У меня тоже есть борода, но она клочковатая и усы так себе, так что в фантасты я не гожусь даже если бы захотел.