Дмитрий Горчев - ЖЖ Дмитрия Горчева (2001–2004)

Ходил вчера менять четыре доллара.

Один из них был который мне дали вместо стольника рядом с обменником. Было страшно интересно: а вдруг и он фальшивый? Масса сказал что это был бы верх цинизма.

Масса, как человек более старшего поколения, все же гуманист. То есть он искренне верит, что Цинизм, Бляцтво и Пиздец — ограничены, то есть у них обязательно есть предел, не может не быть.

Что любопытно: в том диапазоне скоростей, в котором мы все передвигаемся, это чистая правда.

Похоже что Мудаки активизировались. Воздух вокруг им способствует что ли.

Ехал в электричке до комарово, электричка набитая, кругом пиздец, мужик в тамбуре начинает искать огонька: у тебя прикурить есть? А у тебя? А спроси вон того, может у него есть (это мне). Бабуля, у тебя прикурить нет?

Доехали до Парголово.

А вы знаете, почему Парголово так называется? — спрашивает мудак — потому что ПАР ИЗ ГОЛОВЫ!!! Слышал, да? Пар из головы — парголово! Слышал, да? А ты тетка слышала такое, а?

Я никогда не борюсь со злом. Зло необходимо, чтобы бороться с неприятным Добром, поэтому оно должно быть.

Но я сказал. Папаша, сказал я, потуши сигарету и помолчи, а?

Папаша обвел всех горьким взглядом и сказал: А ВЫ ЗНАЕТЕ ЧТО КУЛЬТУРА ГОРОДА ОПРЕДЕЛЯЕТСЯ КУЛЬТУРОЙ ПРОЖИВАЮЩИХ В НЕМ ЖИТЕЛЕЙ?!

Люди прятали от меня глаза и старались меня не касаться.

Ходил вчера гулять на проспект просвещения.

Прямо перед метро убили тетку. Она лежала в блестящей под фонарями луже. Вокруг было много милиции и скорой помощи.

Еще убили армянку, которая торговала помидорами, она очень громко истерически про это кричала по-армянски, ей кто-то возражал тоже по армянски, в общем ничего не понятно.

Обогнал двух военно-десантного вида молодых людей. ЕБАНЫЕ ОБЕЗЬЯНЫ сказал один воздушный десантник, нехорошо глядя в мою сутулую спину. Я очень остро понял, что морда у меня сильно жидовская, бороденка негустая и очечки блядь очечки, и когда дают пизды это не страшно, но не сегодня, лучше бы завтра, а сегодня не надо, сегодня и так все неважно, и я очень Трусливый.

Потом сидел на лавочке, воображал будто бы надо мной звездное небо. Посмотрел украдкой — нет, наебка, мутная каша какая-то.

Надо немедленно поверить в Добро, тогда все наладится.

Как-то рассказывал одной знакомой замысел Фантастического Романа.

Будто бы на одной планете власть захватили роботы и заставляют людей выкапывать очень вредный металл. А чтобы люди Не Пиздели, облучают их специальным газом.

Всё? — спросила знакомая.

Всё. — честно сказал я.

Зато теперь я сочинил для Романа продолжение:

А всеми Роботами на той планете командует Самый Главный Робот, и чтобы освободить людей, его нужно убить и съесть.

Разрастается романчик потихоньку.

А однажды оказывается что Самого Главного Робота все заебали.

Потому что людей сколько ни облучай, они все равно Пиздят. Не то чтобы жалуются, лучше бы жаловались, нет, просто Пиздят, неинтересное.

Устроил тогда Самый Главный Робот, так чтобы одного Юношу и Девушку перестали облучать. Осмотрелись Юноша и Девушка вокруг: ой блядь, как неважно: у всех во рту бородавки и из носа синие волосы растут. Договорились между собой что надо спасать людей.

Ну пошли. Никто им сильно не мешал, потому что роботы все ржавые валялись, роботы они ведь никогда друг друга не спросят, мол не скрипит ли у тебя чего? похуй им — свалился и лежит, значит так хочет. За это их Главный Робот и любил, что они не как люди были.

Пришли Юноша и Девушка в машинный зал, а там посередине Главный робот стоит, четыреста сорок восемь тонн чистого молибдену. А по периметру торчат из него шестьдесят четыре вольфрамовых Хуя. И с каждым Хуем надо что-то такое сделать, со всеми разное, чтобы вытекла из него черная ядовитая капля. А подходов только два, не угадал — начинай всё сначала, и Хуи все местами меняются. Игра у роботов такая, чтобы не скучно было.

Юноша с Девушкой с этими Хуями провозились шестьдесят семь лет, пока Юноша не стал Ебанутый Старик, а Девушка не стала Злобная Старуха, не ебались даже ни разу, но в конце концов добрались они до самого последнего шестьдесят четвертого Хуя, зажгли перед ним бенгальский огонь и дали ему молотком по затылку, от чего вытекла из него черная ядовитая капля.

И открылась тогда Секретная Дверка, а за ней была Секретная Комната, и в ней посередине лежало Яйцо, а над ним СМЕРТЬ в виде мерцающих звездочек.

Ну взяли Ебанутый Старик со Злобной Старухой это Яйцо в руки, повертели, понюхали: ничего интересного, выбросили. А Главный Робот от этого умер, нельзя оказывается Яйцо пальцами трогать.

Походили они вокруг, света нигде нету, стали пилить Робота ножовкой. Отпилят кусочек, проглотят: вроде бы провалился. Еще отпилят, опять проглотят.

Съели так по семь кило да и окочурились оба.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

Комарово, Дом творчества писателей им. Н. Тихонова (хуй знает кто такой). Финский журналист Тимо Лоухикари — тихий, удивительно мало пьющий, почти не говорит, поэтому приятный, с диктофоном. Я — все время пьющий, говорю быстро, много и бессвязно, размахиваю руками, неприятный. В комнате еще присутствуют Новиков и Водка.

Мы с Новиковым наливаем, выпиваем, морщимся.

Тимо: Дима, что ты думаешь про русский писатель Сольженицын?

Я: Русский писатель Солженицын — такой же мудак как русский писатель Лев Толстой, они оба всерьез вообразили, что при помощи буковок можно всех исправить, поэтому все время хватают тебя за пуговицу и ебут мозги. Поэтому я про них не думаю потому что про них скучно думать.

Тимо молчит. Мы с Новиковым выпиваем, беседуем про то что уже сколько можно пить и вообще баб все меньше, никуда это не годится.

Тимо: Дима, а кто из русских писателей ты думаешь хороший?

Я: Мы с Новиковым очень хорошие писатели. Хотя Новиков все время пишет длинную неприятную Хуйню. А я пишу короткую неприятную Хуйню. Но мы все равно никому нахуй не нужны, потому что всем нужны только плохие писатели, как акунин-пелевин. А чем лучше писатель, тем он больше никому нахуй не нужен.

Тимо опять молчит, а мы с Новиковым опять выпиваем и долго рассуждаем про то, как бы так ловко устроить, чтобы во всех поездах дальнего следования пассажирам насильно продавали наши с ним книжки, и как бы мы тогда здорово наварились. Хотя это конечно очень вредно для эгрегора, да и хуй с ним, с эгрегором.

Ну и так далее в том же темпе.

При этом, медленный финн Тимо уже успел склепать по своим интервью целую статью {с. н.} с картинками, по-фински конечно.