Татьяна Виноградова - Печальные звёзды, счастливые звёзды [антология]

— Все нормально, мам, — успокоил торопливо. — Соскучился.

Мать благодарно сжала плечо, поправила съехавшую с плеч шаль.

— Ёлка во дворе, у поленницы, — подсказала мать. — Иван привёз сегодня.

Андрей криво усмехнулся:

— Иван тебя прямо обхаживает. Ещё замуж не зовёт?

Мать легонько треснула его по загривку, направилась в закуток за печку. Наверху приглушённо шумели Ритка и Инга. На верхней ступени, наконец, показалась дочкина тёмная головка:

— Ба, а можно игрушки взять из красной коробки?

Сердце Андрея сжалось: это была коробка с игрушками, которые вырезал отец. Семейная реликвия, считай. Мать никогда не дозволяла их трогать, а сейчас прислонилась к горячему боку печки, посмотрела с тоской:

— Бери… Чего уж им в пыли лежать. Пусть и Серёжа с нами на сегодняшнем празднике побудет.

Андрей кивнул: и то верно.

Вышел во двор. Морозный воздух пробирал до костей, распирал лёгкие, туго хватал обручем виски, прочищая мысли.

У поленницы притулились две ели. Андрей пожал плечами, выбрал ту, что повыше, да попушистей, стукнул гулко по земле, расправляя ветки, сбивая с них иней.

Сквозь приоткрытую дверь в сени зазвучал тонкий Ингин голосок: дочь затянула свою любимую песню Сольвейг. Улыбнулся, представляя, как расплывается в блаженной улыбке материнское лицо.

Сне Гурка вышел на окраину деревни. Вот здесь, судя по натоптанным следам, мялся глюк, а потом направился к жилищу. Большой, по меркам местного поселения, дом в два этажа, был залит нарядным жёлтым светом. Белый дым поднимается к ранним звёздам. От него веяло уютом, теплом и ещё чем-то острым, пряным. Капитан принюхался, стараясь запомнить волшебный аромат.

— Капитан, следы ведут к дому. Он спрятался среди местных, — прошептал рядом Зуяба.

Сне Гурка кивнул. Сканер подтверждал мигающим зелёным: глюк там, в доме.

— Дождаться, пока местные уснут? — предположил Зырк, присаживаясь на корточки. Капитан отрицательно мотнул головой: слишком долго. Рискованно. Тихо скомандовал:

— Настроить ментосканер на глубокое сканирование.

Он вычислит его. И выманит из дома. В крайнем случае — применят дельта-сон для аборигенов, чтобы минимизировать риски.

Зырк выставил вперёд тонкую пластинку считывающего устройства. Капитан взглянул на дисплей: сине-оранжевый след присутствия глюка тянулся от входа в центр помещения, путался между местными обитателями, светился пылью на руках единственного в компании мужчины, искрился на одежде пожилой женщины. Ярче всех сияла сине-оранжевым девочка.

— Это что? — Зырк и Зуяба едва лбами не стукнулись, рассматривая следы. — Почему следов так много?

— Это глюк, — капитан почесал нос, шмыгнул носом. — Он нас ждал.

Пискнул сигнал коммуникатора:

— Капитан, предлагаю применить ментальное сканирование и наблюдать: глюк, если он трансформировался в кого-то из присутствующих или во что-то, себя выдаст неадекватным поведением, он не исследовал традиции местных. Ему сложно быстро социализироваться и смешаться с толпой.

Капитан с сомнением выдохнул.

— Приступайте. Зырк, Зуяба, за вами периметр: смотрите, чтобы ни одна искорка не проскочила. Особенно если она размером с глюка.

— Бабуль, так вкусно пахнет, что это? — Инга ластилась к бабушке, обнимала за талию.

— Пирожки. Только сегодня не с луком и яйцом, знаю, не любишь, а с вареньем. Смородиновым, твоим любимым, — пожилая женщина обхватила внучку за плечи. — Давай на стол собирать, пока твои родители отдыхают с дороги. Новый год скоро.

Инга подхватилась, обвила тонкими ручонками бабушку, притянула к себе, звонко чмокнула в щёку.

Женщина только ахнуть успела, а внучку будто ветром сдуло, и в комнате, около большого стола, уже раздавался её мелодичный голосок с песенкой про трёх белых коней. Хозяйка дома исподтишка присматривалась к девочке, улыбалась.

— Ну, что тут за распевание новогодних гимнов без нас?! — Андрей и Рита спустились с верхнего этажа, услышав звон посуды.

— А мы праздновать собираемся с бабушкой, — Инга замерла у стола, будто забыла, что делала, прислушалась. Подхватилась и выскочила в бабушкину спальню. С шумом захлопнула за собой дверь.

Родители переглянулись, пожали плечами.

— Мам, у нас смена караула, Инга слиняла, теперь мы на вахте, — Андрей широко улыбнулся, обнял жену за талию.

Ритка высвободилась, подхватила с лавки пакет:

— А ты чего ж шампанское в холодильник не убрал! Теперь тёплое.

Андрей деловито забрал пузатую бутылку, взвесил в руке.

— Ничего, сейчас мигом охладим, — и вышел в сени.

Рита пожала плечами, принялась за нарезку. Сервелат, ветчина, несколько сортов сыра. Тонкими полупрозрачными ломтиками. Сформировала аккуратные розочки в центре сервировочной тарелки. В спальне свекрови раздался грохот, звук разбивающегося стекла. А в следующее мгновение из комнаты выскочила Инга.

— Я уже бегу помогать.

— Что ты там делала? Такой грохот, — Рита пожала плечами.

Дочь настороженно насупилась, покосилась на бабушку:

— Я хотела сделать вам подарки, но не уверена, что угадала.

Руки Риты замерли, она обернулась к дочери, посмотрела удивлённо:

— А грохот-то от чего?

В дом вернулся Андрей, по-детски счастливая улыбка расплывалась на его загорелом лице:

— Там такая красота во дворе…

Сне Гурка вскарабкался по скользкой водосточной трубе на второй этаж, ловко вскрыл замок магнитными ключами, проник внутрь. Протокол обязывал действовать быстро и скрытно. Он притаился за занавеской: в комнате кто-то был, он слышал тихие голоса.

— Как бы Инга не обидела маму своим ворчанием, — сокрушался мужской голос.

Тихий вздох, женский.

— Она умненькая девочка, уверена, ей хватит такта держать свои настроения при себе, — послышалось чмоканье. Сне Гурка поморщился.

— От окна дует, неужели мама Марина проветривает дом в такой мороз?! — шелест и торопливые шаги у занавески. Сне Гурка вжался в стену, соскользнул с подоконника и укрылся плотной тканью, свисающей с потолка.

Женский профиль, тонкий, изящный. Тёмные волосы собраны небрежно на затылке, локоны рассыпались по плечам. Эта женщина красива даже по меркам его мира. Здесь же, наверно, слывёт редкой красавицей. Сне Гурка подавил в себе вздох и… чихнул. «Разорви скварр эти тряпки!»

— Будь здоров!

— Будь здорова!

Аборигены одновременно пожелали друг другу здоровья и рассмеялись.

— Вот видишь, ты уже и простыл! — тихо проговорила женщина и отошла от окна. Капитан облегчённо выдохнул.

Послышался звон посуды внизу:

— О, мама уже на стол собирает, пойдём, поможем, неудобно, — мужской голос с нотками грусти.

Тихие шаги по лестнице.

Капитан прислушался, коммуникатор безмолвно подсказал — помещение чисто.