Юлиан Кавалец - Танцующий ястреб

Потом твои сыновья забрались на чердак, где обнаружили истлевшие, скомканные тряпки, луковую шелуху, плетенки от чеснока, прелую мякину, а в сухом углу, над которым еще не протекла крыша, какие-то чурбачки.

В этом углу твои сыновья нашли в мякине каким-то чудом сохранившуюся тележку, любимую игрушку деревенской детворы, которую ты сделал собственными руками; такую же, как та, которую смастерил Сташек для своего единокровного брата и которая по приказу твоей жены Веславы была разбита о бетон в ту минуту, когда умирающий город мещан начал брать тебя в оборот и ты уже вступал в полосу невезения.

Юрек обрадовался находке и решил взять ее на память; он извлек тележку из мякины, отнес вниз и поставил на ровном месте, потом ухватился за дышло и побежал по гладкой земле, и покривившиеся и неуклюжие колесики завертелись, и возле пустой хаты послышалось их задорное тарахтенье.

1964

Перевод А. Мельникова.

Я ищу тихий дом, потому что устал и по горло сыт большим городом. Лучше всего поселиться в деревне, в небольшом, но добротном доме с небольшими окнами и садом вокруг.

Сад хорошо бы огородить проволочной сеткой, чтоб животных можно было держать, — здесь, в большом городе, мне очень не хватает их — одну или двух собак, несколько кошек; они привыкнут друг к другу и будут жить в мире и согласии; а можно козу завести, овцу или косулю.

В свободное от работы время я наблюдал бы животных, каждый раз открывая в них что-то новое, а это отличный отдых для человека, которому перевалило за пятьдесят; для такого, как я, — лысого и не очень уже здорового человека — начинающего ревматика. Впрочем, настолько я еще здоров, чтобы радоваться своему дому, саду, животным, тишине, ну и, конечно, работе. У себя на службе, в музее, я уже договорился, что смогу навсегда уехать из большого города, а этнографические изыскания продолжить в деревне. Такого рода работу даже лучше вести в деревне. В министерстве тоже не возражают, даже деньжат обещали подкинуть. Кое-что я прикопил, да плюс деньги из министерства, и вполне можно купить дом в деревне, тихий, небольшой и с садом.

Чем скорей я это сделаю, тем лучше, уж очень плохо на меня действует город с его грохотом, звоном, криками; просто невмоготу стало это скопище домов, людей, автомашин и всего прочего. Опротивел мне город, который с трудом смывает с себя грязь, чтобы сохранить внешний лоск, которому едва хватает сил скрыть под землей бездонную свою клоаку.

Все же ловко я придумал с этим домом. Всех своих знакомых сверстников перехитрил. Сам на склоне лет поселюсь в саду среди добрых деревьев и животных, среди трудолюбивых людей, а они пусть остаются в большом городе. Пусть себе бреются на здоровье каждое утро, смывают водяной струей грязную мыльную пену, повязывают по-модному галстук и говорят «доброе утро», а меня разбудит утром верный пес, положив на одеяло мягкую лапу.

Когда они будут изнемогать на солнце и палящий зной, обрушившись с неба, припрет их к стенке, я буду стоять где-нибудь в холодке, прислушиваясь к шороху в подлеске и прерывистому дыханию моего верного пса.

У них перед глазами будет грязный снег городской зимы, а у меня — чистый, отливающий синевой снег зимы деревенской.

А когда по заведенному порядку они будут то кланяться, то вытягиваться в струнку, я спокойно, без принуждения, наклонюсь к собаке, козе, овце или кошке, чтоб придвинуть им еду; и, склонясь к животным, как бы высмею все поклоны, к которым вынуждает людей зависимость друг от друга, многоступенчатая угодливость и лесть. Я буду угождать собаке, кошке, козлу и барану, гусю и курице, чтобы очиститься от многолетней корыстной угодливости перед начальниками разных мастей, буду угодливо улыбаться коту, козлу и поросенку и даже постараюсь быть верным псом моего пса, чтобы спасти свое достоинство, которое я не раз терял, угодливо улыбаясь разного рода влиятельным особам. Животные, деревья и простые невлиятельные люди с суровыми, загрубевшими от полевых работ лицами очистят меня от городских грехов и подготовят к спокойной старости.

Но дело не только в том, чтобы перехитрить знакомых сверстников и выбрать самые лучшие, как мне кажется, условия для последних полутора десятков, а если повезет, то и нескольких десятков лет жизни.

Я ищу дом, окруженный тихим садом, чтоб глаза мои не видели больше ту четверку.

Маленький, средний, высокий и седоватый. Сошли с мостовой, встали от света подальше и шушукаются о чем-то, наклонившись друг к другу. Маленький выпрямился и пожал плечами; он ловкач и отлично знает, что за этот жест ему перепадет кое-что от тех троих, что еще ведут переговоры. Но вот средний взмахнул рукой и тут же продал этот взмах за небольшую сумму. Высокий, сознавая, что ему придется платить за этот взмах, заработал на том, что развел руками; заработал немало, хватит и среднему заплатить, и себя не обидеть. Но и у седоватого есть свой доходный жест — жест владельца автомобиля. Отрицательное движение мягкой ладони — не согласен. Много нужно дать, чтобы мягкие плечи его опустились, а голова кивнула утвердительно, что означает согласие на нечто достойное его внимания.

Догадываюсь, что седоватый весьма дорого продает свое согласие, ведь я хорошо знаю его, он — брат моей жены и порой сиживает со мной за обедом.

Я ищу тихий дом в тихом саду не только потому, что мне надоел город и я не выношу этой четверки. Я ищу тихий дом, — и это главное, — чтобы спокойно работать там, чтобы в тишине подвести итоги своего научного труда, четко сформулировать теоретические выводы.

Очень приятно думать о том, как хорошо будет работаться в доме, который я куплю себе, и непременно с садом.

В великой тишине я открою толстые мудрые книги и углублюсь в них; потом просмотрю свои записи и попытаюсь сделать научные выводы. Выводов будет все больше, книга будет расти, и так, в работе, пройдет моя жизнь.

Постараюсь, чтобы книга была написана простыми словами: их подскажут мне сад да раздолье, что открывается за садом. Именно так я себе это представляю: за тихим садом — раздолье полей, полого спускающихся к реке.

В самом деле, почему бы мне не уехать из города навсегда и не поселиться в деревне? Ничто не держит меня здесь. А жена моя может жить то в городе, то со мной, в деревне. Она чертит проекты, и ей совсем не обязательно каждый день ходить на работу. Проекты можно с успехом чертить и дома, а в городе или в деревне — не все ли равно?

Словом, жена поступит, как захочет, а сын… У сына своя семья, жена, ребенок, с сыном мы очень далеки.