Евгения Батурина - Выход А [litres]

– С одним из моих «родителей» я познакомилась тридцать первого декабря, – улыбнулась я. – Зато у Кузи пару дней назад не было ни одного дедушки, а теперь целых два.

– Папа любит детей. Он хорошее приобретение в качестве дедушки. И Драгана любила, с Таней носилась как с родной внучкой.

– Долго они с Гораном прожили вместе? – спросила я.

– Долго, – вздохнул Гоша. – Поженились вскоре после того, как папа вернулся из Москвы, не прощенный моей мамой. Детей у них с Драганой не было. А через четыре года папа узнал обо мне. И сразу рассказал жене, не умел ей врать. Знаешь, как отреагировала эта святая женщина?

– Ну-ка? – Я живо представила, как бы сама отнеслась к подобной новости. Точно не как святая.

– Драгана сказала: «Вот видишь, я же говорила, что у нас будут дети. Вези его сюда!»

– Потрясающе. И имя у нее такое хорошее. Красивое.

Бедный Горан. Я молчала, думала, как бы ему помочь. И еще немного, на самом краешке сознания – о том, что Гоша все-таки не поехал без меня на Кипр.

Гоша взял меня за руку, и мы пошли к машине.

– Я, наверное, слишком много болтаю, – произнес он, открыв мне дверь и усадив на пассажирское сиденье. – Даже немного охрип. Извини. Почему-то ты вызываешь у меня странное и непривычное желание рассказывать о своей жизни.

– Это потому что я опытный и профессиональный интервьюер, – совершенно некстати похвасталась я.

– Либо потому что в основном я общаюсь с Борей и Таней, – Гоша не обиделся. – А там еще надо умудриться вставить слово.

– Таня же довольно молчаливая, – удивилась я.

– Это с незнакомыми. Она долго привыкает к людям, впрочем, как и я, – видишь, лучшего друга я знаю с трех лет и мы до сих пор живем в одном доме. А Таня в какой-то момент начинает считать человека своим и тогда становится очень разговорчивой. Твой сын это уже знает и не стесняется ее воспитывать: «Тань, ты как радио, дай другим сказать!» Очень взрослым выглядит в такие моменты.

– Я ни разу такого не слышала! – сокрушалась я. – Ты не только о своей жизни мне рассказываешь, но и о жизни моего ребенка. Очень полезный информатор.

– Хорошо, считай, завербовала меня, – согласился Гоша. – Мы поедем в кафе обсуждать фильм про Стива Джобса? Правда, я опять за рулем, и мальбека мне не выпить.

– Последний вопрос можно? – попросила я. – Почему Таню зовут Таня? Почему не сербским именем типа Драганы?

– Ну, Татьяной в Сербии тоже называют, – ответил Гоша. – Но в нашем случае это скорее был компромисс. Танина мама – татарка с почти непроизносимой фамилией. Ее родственники предлагали татарские варианты. Мои – сербские. А я подумал, что будет круто назвать дочь простым спокойным русским именем Таня… Теперь ты знаешь обо мне все!

– Да, – засмеялась я на весь район. – Простым спокойным русским именем. Татьяна Гойковна Петрович!

И не поехали мы ни в какое кафе.

В Нехорошую квартиру я вернулась пятого января к ночи. Пыталась прошмыгнуть незамеченной, но в прихожей меня встретила угрожающая тень Илюхи и его челки.

– Так-так, – сказал он. – Гуляем, значит.

– Ну па-ап, – проныла я как можно убедительнее. – Я больше не буду!

– Твоя мама меня все время кормит, – укоризненно произнес Илюха. – Причем всяким супом. Когда уже вернется царствие бутербродов!

И без перехода добавил:

– Я песню написал. Пойдем.

– Кто песню написал? – шепотом переспросил Гоша. Он проводил меня до двери, но закрыть я ее, оказывается, забыла. А музыку и все, что ее касалось, Гоша слышал так же явственно, как идеальный бог – молитвы созданных им людей.

Гошина голова просунулась в квартиру.

– Я зайду, – сказал он тоном, не предполагающим отказа.

Илюха, впрочем, не возражал. Провел нас в сычевальню, усадил на раскладушку, взял бас-гитару, предупредил:

– Она еще не совсем готова. Зато основана на реальных событиях.

Песня оказалась про Новый год. На английском языке. Я не все слова разобрала, но в сюжете была задействована взорвавшаяся бутылка, подброшенный к дверям младенец, нашествие кенгуру, остановившиеся часы на главной площади и писатель, который все это записывает, пока не умирает. «New Year Ain’t Gonna Be Happy» [8] Никакого вам «С Новым годом!» ( англ. ). – припев Илюха повторил несколько раз, для убедительности, наверное.

Потом взглянул на нас выжидающе из-под челки: «Ну как?»

– Мрак, – сказал Гоша внезапно осипшим голосом.

А, нет, это Исаич проснулся.

А Гоша сказал:

– Интересно. Немного похоже на Interpol по стилю.

Я потрясенно молчала и думала о том, почему проснулся только попугай. Какой же здоровый сон у остальных обитателей нашего дома!

– Мне понравилось, – решила я. – Впечатляет. А писателю обязательно умирать?

– Да, иначе его никто не оценит, – постановил Илюха. – Живых у нас не любят. Скажи лучше (это он уже Гоше), есть здесь с чем работать или так, фигня?

И они завели узкоспециальный разговор, из которого я поняла только одно: Гоша умеет критиковать, не обижая и даже воодушевляя. С кем еще, кроме «Интерпола», он сравнил Илюхино творчество, не помню – с какими-то группами из четырех и более слов в названии, – но Илюха выглядел довольным. Беседу они вели почему-то шепотом – как будто только что ангел смерти не возвещал на весь район о том, каким плохим будет новый год.

Так как живой писатель этим двоим явно не был нужен, я пошла на кухню делать бутерброды. А час спустя и вовсе решила испечь печенье.

Да, в три часа ночи. Да, впервые в жизни. Да, со степенью подготовки «мишленовский шеф макарон и пельменей». Но чем мне еще было заниматься, если квартира спала, а два меломана азартно перебрасывались фразами вроде «Конечно, Dire Straits не идет ни в какое сравнение с Brothers in Arms, но его почему-то все любят»! К тому же мама, обживаясь в Нехорошей квартире, натащила в нее всякой кулинарной всячины – на полках я обнаружила несколько видов ванильного сахара, пару пузырьков ванильной эссенции и одинокую палочку ванили. И это только на букву В.

В общем, я полезла в интернет, нашла рецепт и испекла кексы. Нежные, золотистые, ровненькие и ненормально вкусные. Ненормально – для человека, который раньше ничего не пек.

Кексы моментально «ушли», ради этого Илюха и Гоша даже прервали свой интереснейший диалог.

– Ты же говорила, что не умеешь готовить? – уточнил Гоша и быстро положил себе на тарелку два запасных кекса, пока вечно голодный подросток не смел их все.

Илюха промычал что-то одобрительное, а в кухне появились мама, Владимир Леонидович и Горан, которых не разбудил наш концерт, но поднял с постели аромат кексов.

Я за двадцать минут испекла новую партию, и она вышла не хуже первой. Если сейчас проснется Кузя и все «Поддоны», придется снова лезть в духовку.