Анастасия Грязнова - Дневник студентки МГУ, или Гуманитарии делят на ноль

Начала ему рассказывать о склонении глаголов в Present Indefinite:

I like to play football. We like to play football. My friend…

– А у вас есть молодой человек? Вы с ним спите?

Я запнулась от неожиданности. Этот мальчик в шестом классе. Откуда на уме такие вопросы? Попыталась вспомнить, о чем я думала в шестом классе. Я говорила на «сусетском» языке, где после каждого слога надо было прибавлять букву «с» с гласной, которая была до этого. Пела «Малинки» с дезодорантом в руках и обсуждала с девочками, кто из мальчиков кому предложил сесть рядом в автобусе на экскурсии. А мальчишки? Парни в шестом классе увлекались на переменах игрой в сокс, а вне школы – паркуром. В седьмом ездили на электричках, чтобы на станциях «бомбить граффити». Рисовали они ужасно, но зато как гордились своими тегами! В восьмом классе все тусовались в подъездах (падиках), пробовали алкоголь, тестировали сигареты за углом школы и слушали суровые песни о жизни, в которых пелось, что тебя никто не понимает, и жизнь – тлен. Тогда были в моде челки и ободки, девчонки прокалывали пупки и языки, а самые примерные отличницы влюблялись в самых наглых раздолбаев. Выпускные классы пролетели очень быстро. Все начали ездить на курсы, покупать красные сборники с заданиями по ЕГЭ, прогуливать «ненужные» уроки и забивать на те предметы, которые не собирались сдавать.

Помню, когда поступила в среднюю школу, десятиклассники мне казались такими взрослыми и умными. Дааа, теперь даже первокурсники кажутся неиспорченными пушистыми одуванчиками.

Я отвлеклась. Мне все-таки нужно объяснить Косте Present Indefinite. Не ответив на его вопрос, я продолжила: My friend likes to play football.

25 февраля. 07:30Сегодня во сне я ругалась с Алисой из-за какой-то ерунды. Кто будет выносить мусор, что ли? Пять минут, лежа в кровати, пыталась понять, было ли это вчера на самом деле или только приснилось. Удивительно: я все еще злилась на нее. Сны оставляют удивительный осадок. Тебе хочется о них рассказать людям во всех подробностях – ведь это так интересно! Но, к сожалению, интересно это только тебе. Потому что у тебя в голове целый образ, а для остальных это пара обыкновенных фраз.

Больше всего ненавижу сны, когда тебе нужно убежать, сдвинуться с места. Но твои ноги как будто окаменели, и ты не можешь сделать ни шага. Или когда надо закричать, но крик застревает в горле. Или когда падаешь в пропасть. На таких снах я всегда просыпаюсь и слышу, как бухает колотящееся сердце.

Уже с утра пою веселые песенки. Сегодня иду гулять с Яном, а потом останусь у него ночевать в ДСК.

19:30Пока ждала Яна в кофейне (он задерживался на работе), нарисовала на салфетках разные шаблоны разворота Азбуки. Разложила их перед собой. Почувствовал себя Штирлицем, когда он раскладывал в рядок Гиммлера, Геббельса, Бормана и Геринга и решал, кто из них мог начать сепаратные переговоры с Западом за спиной Советского союза. Рядом сидели четыре девочки-школьницы. Решила провести соцопрос: спросила, какой разворот кому больше нравится. Они словно сговорились: каждый выбрал свою салфетку. Я еще раз осознала на практике: сколько людей, столько и мнений! Надо просто сделать свой выбор.

20:00Ян уже сел в метро. Попросил зайти в магазин и купить пачку сигарет. «Если мне не сложно». Я ответила, что несложно. Кофе я допила, так что делать было особенно нечего.

– Соу слоу.

Ян ждал меня у метро и лениво улыбнулся.

– Там была очередь.

– И зачем ты стояла в кассе? Увидела, что очередь – и ушла бы.

Мне вдруг пришло в голову сравнение. Девушка – как касса. Если около нее много покупателей – парни не будут вставать в очередь. А девушки, наоборот, встанут. Значит, это стоит того, и это надо брать.

Мы с Яном шли вдоль Проспекта Вернадского. Нас обогнала девушка на каблуках в стильной норковой шубе.

– Классная шубка! – с обожанием выдохнула я.

– Классные ноги! – ответил Ян и зажег сигарету. – Рассказывай, как неделю провела…

Я нежно взяла у него сигарету, сделала затяжку и подумала, с чего бы мне начать…

23:01– Кать, зайди к нам, пожалуйста, и скажи Алисе, что я у Яна в ДСК. А то у нее тел выключен.

– Она спит, и ей уже по фигу, где ты и что с тобой. Но она по тебе безумно соскучилась. Сама так сказала.

Я усмехнулась и дала отбой.

Мы уже выпили с Яном бутылочку Риохи и теперь лежали на кровати. Я болтала о том, как мы сходили в Джаггер. Не зная почему, я вспомнила историю, как мы тусили в «Роллинг».

– Мне было тогда так стыдно. Я так боялась, что те парни (при Яне я решила не говорить, что мы уже с Кириллом и Колей два раза встречались) еще подумают, что я так напиваюсь каждый раз.

Ян усмехнулся:

– Считаешь, о тебе реально кто-то думает? Всем плевать. Ты получила удовольствие? Получила. Это главное. Никто даже не вспомнит, что ты делала. Даже если устроить треш на вечеринке, о нем через неделю все забудут. Может быть, пройдутся как-то мимоходом – и то ради смеха. Ты слишком много паришься.

И Ян улыбнулся опытной жизненной улыбкой.

– Получается, что обо мне вообще никто не думает? – наивно заглянула ему в глаза я и погладила по руке.

– Тебя это удивляет?

– А мои друзья?

– Люди – как страны. Сегодня союзники – одни, завтра – другие.

От этих слов в моей голове происходила Октябрьская революция.

26 февраля. 17:12Алиска делала уборку и откопала мои распечатанные стихи и разрисованные салфетки. Спросила, что это? Вначале я мялась, а потом выдала, что я написала Азбуку и хочу попробовать ее напечатать. Моя сестра отреагировала с английской сдержанностью. Мне стало аж обидно. Я с вызовом поинтересовалась:

– Ты не удивлена?

– Анфис, как я могу этому удивляться, если ты в детстве сама себе под нос постоянно рассказывала сказки.

Это правда: я могла часами ходить по лесу и фантазировать бог знает что. И придумывала целые сериалы.

– Это хоть читать можно? – моя сестра скептически двумя пальцами подняла пару листков.

– Ты поаккуратней. Вот буду я стоять с Оскаром в руках и говорить слова благодарности своим родителям, а тебе не скажу.

– Оскар дают актерам, Анфис, – Алиса посмотрела на меня со снисхождением, как на трехлетнего ребенка. – Знаешь, а стишки даже лучше, чем я думала. Если немного шлифануть. Ты не против?

Ха! У меня появился свой персональный редактор!

20:34Я пила молоко из кружки «Good girls go to heaven, bad girls go to Нamburg» и переводила источник с немецкого. В перерывах отвечала на сообщения художников в ВК, которые словно сговорились и начали меня атаковать вопросами о том, какие условия, сколько разворотов, какой формат и тд. Я настолько устала каждому отвечать, что просто копировала информацию, а потом, как конвейер, рассылала стишки, чтобы художники сделали пробную иллюстрацию.