Артур Каджар - Матани

Делов оказалось не на пять минут. Он даже послал меня домой за плоскогубцами, так как одна из спиц никак не поддавалась – «прокисла», как он заявил. Постепенно вокруг стали собираться зеваки из мальчишек. Примерно через час он водрузил колесо обратно на скобы, затянул болты и закрутил. Вот теперь я явно увидел, что колесо вращается неровно. Но Гурам был доволен.

– Это была предварительная натяжка. Найдите мне мел!

Несколько мальчишек бросились врассыпную, и скоро ему принесли кусочек известки. Гурам сделал пометки на шине и вновь снял колесо.

– Так, эти надо затянуть покрепче, – бормотал он, отбросив ключик для спиц и орудуя только плоскогубцами.

Он полностью ушел в работу, вспотел, сдвинул кепку на затылок и даже забыл про сигареты. Вдруг одна из спиц со звоном выскочила из основания. Гурам озадаченно покрутил ее в руке.

– Ладно, с этим потом разберемся.

Он еще несколько раз ставил колесо на место, крутил, стирал старые пометки мелом, делал новые и вновь яростно закручивал спицы. Еще одна из них вырвалась из колеса. Я уже давно понял, что происходит что то неладное, но впал в оцепенение и обреченно ждал финала. Тем временем уже стало темнеть, зеваки разошлись, остались лишь самые стойкие. Наконец Гурам перестал терзать колесо, водрузил его на место и крутанул напоследок. Даже в наступившей темноте невооруженным глазом было видно, как колесо отчаянно вихляет. Гурам удовлетворенно потянулся, смачно сплюнул и достал сигарету.

– Ну, не идеально, конечно, но все же лучше, главное, что все крепко затянуто сейчас. Качество спиц теперь не то, что раньше было, какие то хлипкие они. Держи, – он протянул мне две спицы, – они, по сути, даже лишние. Но не выбрасывай, пускай про запас будут. Ты хороший парнишка, рад был помочь. Будут еще проблемы с великом, обращайся.

Он ушел, а я, проклиная себя за безвольность, со слезами на глазах поплелся домой с покалеченным велосипедом. О том, чтобы на нем ездить, не возникало даже мысли, и я, помучившись пару дней, пошел каяться папе. Он обещал в выходные заняться велосипедом и в субботу, провозившись полдня, вернул колесу первоначальную форму, даже приделал «лишние» спицы на место.

Третье приключение, если это можно так назвать, скорее трагедия, приключилась осенью, когда я возвратился из пионерского лагеря. Тетя сказала маме, что пару недель назад у Сарика украли велосипед и что он хоть и не подает вида, но сильно переживает. Мама предложила, чтобы я давал ему поездить, но я и сам уже об этом подумал. Я так и не обзавелся новыми друзьями с тех пор, как Сарик стал сторониться меня. Я представлял, как предлагаю ему велосипед и он обнимает меня и прижимает к себе, как часто делал раньше.

Я не стал засиживаться над домашними заданиями и покатил к Сарику – сказать, что он может в любой день приходить покататься. Но меня ждало сильное разочарование. Сарик выслушал меня и сказал, что у него сейчас другие интересы, не до великов. Он еще что то говорил, но я чувствовал, что он только хорохорится и гордость не позволяет ему снизойти до предложения младшего брата. А может, просто ему было стыдно от того, как он со мной так обращался, когда у меня еще не было велосипеда. Мне же родителями было велено никогда не оставлять велосипед в подъезде, а каждый раз запирать в подвале, даже если я забегал домой ненадолго перекусить или прихватить бутерброд с собой. Но, видимо, так было суждено, чтобы я лишился своего любимого велосипеда.

В тот день я пришел из школы и разогревал себе фасолевый суп из холодильника, когда позвонила мама с работы и сказала, чтобы я не ходил в подвал, так как папа утром обнаружил, что замок ночью взломали. И что мне не стоит расстраиваться: папа уже сходил в милицию, так что велосипед скоро найдут. Мама старалась говорить обыденным голосом, и до меня не сразу дошел смысл сказанного. Потом я, бросив трубку и перепрыгивая через ступени, кинулся вниз, на первый этаж, а затем еще ниже, в подвал. Кольцо, на котором держался замок, было с корнем выдернуто из деревянного косяка и валялось вместе с замком на земле. Я вошел в полутемное помещение и включил лампочку, свисавшую с потолка. Стоящие на полках ровными рядами банки с различными вареньями и соленьями весело отсвечивали стеклянными боками, из погребка с картошкой тянуло сыростью.

Я, чуть ли не плача, вышел на улицу и огляделся. Все было как обычно, бессмысленная жизнь текла своим чередом. Я до позднего вечера бродил по улицам и переулкам в надежде на чудо. Пару раз мне чудилось, что кто то едет на моем велосипеде, и я бросался за ним. Мне казалось, что все вокруг знают о моем горе и с жалостью глядят вслед. Я вернулся домой, по всей квартире все еще пахло прогоревшим на плите супом. Папа обнял меня и постарался успокоить, даже пообещал, что в случае, если велосипед не найдется, они с мамой накопят денег и купят новый, но я понимал, что велосипеды стоят дорого и они всегда в дефиците, так что скоро это не произойдет. Несмотря на бравые речи, я видел, что родители тоже расстроены и встревожены моим состоянием, так что я сделал вид, что успокоился и смирился. Но про себя твердо решил, что найду велосипед, чего бы это мне ни стоило.

Я взял за правило каждый день, ближе к вечеру, делать обходы улиц и внимательно осматривать все велосипеды, которые попадались на пути. Ведь тот, кто украл, должен рано или поздно начать ездить на нем! Иначе для чего красть? Мысли, что велосипед могут разобрать на запчасти или просто увезти в другой город, я подсознательно игнорировал. Мой велосипед где то рядом и ждет, чтобы я его нашел. Так прошло месяца полтора.

Как то раз меня встретил Гурам, который уже окончил школу, не смог поступить в вуз и теперь слонялся по городу с такими же дружками, ожидавшими осенних повесток в армию.

– Отойдем, дело есть.

Мы с ним пошли за гаражи, и он, закурив сигарету и оглянувшись по сторонам, сказал:

– Видели твой велик. Он же зеленый? Других таких в городе нет.

У меня перехватило дыхание.

– Где? У кого? Я каждый день везде его ищу!

Гурам округлил губы и выпустил дым колечками.

– Не там ищешь. За фабрикой, развалины старого города. И самое главное… – он опять огляделся вокруг. – Это Сталик, он украл твой велосипед. Я же вижу, как ты каждый день слоняешься по улицам, вот и решил рассказать, ты парнишка хороший. Только я тебе ничего не говорил, понял? Можешь больше не искать, а к Сталику, само собой, и не думай соваться, сам понимаешь. Ну все, бывай!

Он ушел, а я остался стоять, пришибленный новостью. Затем сел на какой то кирпич рядом и попытался привести мысли в порядок. Худшего расклада трудно было придумать. Сталик – это имя было известно всем. Гроза всего города, сорвиголова, уже успевший побывать в детской колонии. Никто из взрослых, не говоря о мальчишках, не рисковал связываться с ним и его бандой. Говорили, что его отец погиб в поножовщине, а старший брат сидит за убийство. Но все было на уровне слухов и легенд, я даже толком не мог вспомнить, как он выглядит, этот Сталик, еще и потому, что при встречах с ним все мы отводили глаза и обходили стороной его и компанию таких же отморозков, которые всегда кучковались рядом с ним. Эти опасные ребята, всегда с самодельными кастетами, не боялись никого. Так, во всяком случае, говорили. Я даже не знал, Сталик – это настоящее имя или кличка? Точно было известно, что в школе он не учится и периодически устраивает разборки и драки на пустыре за зданием кинотеатра. Истории этих драк долго мусолились в мальчишечьей среде, обрастая при пересказах все более живописными и ужасающими подробностями.