Луис Урреа - Дом падших ангелов

Он видел отца. Видел Чентебента. Видел моряка, заявившегося в их двор и жаждавшего крови. Слышал голос отца, словно призрак старика стоял прямо за спиной, слышал слова, которые тот яростно проорал много лет назад. И видел свой собственный финал – не жалкий, не убогий, а героический. Величественный. Легенда, которая никогда не сотрется из памяти семьи и не сойдет с уст. И он встал.

Протянул руку Младшему Ангелу – не за помощью, но чтобы удержать того на месте. И медленно, с усилием воздвиг себя над креслом.

– Что это ты тут затеял? – спокойно спросил он.

И, вместо того чтобы взвести курок, стрелок растерянно оглянулся:

– Сядь, старик.

– Chinga tu madre [295] Ебал я твою мать (исп.). .

Сколько унижений можно вытерпеть за день? Эти мудаки вели себя настолько нагло, что он растерялся. Таких идиотских дней, когда все наперекосяк, у него еще в жизни не было. Ну и семейка. Похоже, тут все психи. И слишком много болтают. У него же был отличный четкий план, как вернуть утраченное самоуважение, – пристрелить Лало из его собственного пистолета на глазах у всей семьи. А тут этот старикан раззявил пасть и сбил его с толку. Он не планировал убивать их всех, а то прихватил бы больше патронов. Чертова жизнь киллера. Каторжная работа.

– Что ты сказал? – Ствол переместился на Старшего Ангела.

Младший Ангел сидел на месте как пришпиленный – ошарашенный, не способный поверить в происходящее.

Старшего Ангела трясло, но от боли и гнева, а не от страха.

– Ты слышал, – сказал он. – Ты, маленький говнюк.

Все те, кто остался во дворе, в жизни не слышали, чтобы Старший Ангел ругался.

Он не держался за кресло. Просто стоял, дрожа всем телом. Одним разъяренным взглядом удерживая этого pendejo с пистолетом.

Стрелок выдержал взгляд.

– Отвали, папаша. Серьезно. – Тряхнул головой и заново нацелился в лицо Лало. Пренебрежительно фыркнув.

Но Старший Ангел уже двигался к нему. Медленно. Всего на два фута. Скользнул, как конькобежец, в сторону, едва не споткнувшись о вытянутые ноги сына, пока не встал точно перед Лало, закрыв мальчика своим телом от этой бандитской шушеры.

Все замерли.

– Какого хера ты затеял, viejo?

В руке Старший Ангел по-прежнему сжимал пластиковую вилку.

Младший Ангел видел все удивительно ясно, до мельчайших деталей. Вилка измазана шоколадным тортом и шоколадной глазурью. И еще он видел, как сквозь толпу пытается протиснуться Перла. Она кричала, но звука почему-то не слышно. И видел, как Минни недоуменно наблюдает за происходящим и за надвигающимся на них созданием во всем белом.

Индио?

Ангел нацелил вилку на pistolero . Теперь они с бандитом целились друг в друга.

– Убирайся из моего двора, – приказал Старший Ангел.

Гангстер повел стволом в сторону.

– Убирайся с дороги, придурок, – ответил он. Глянул на Младшего Ангела, потом опять на патриарха. – Чувак, – уже тише, в сторонку, проговорил он, – если не хочешь, чтобы дедуля пострадал, усадил бы ты его на место.

Старший Ангел щелкнул пальцами перед самым лицом бандита:

– Эй, смотри на меня. Если хочешь застрелить моего мальчика, тогда застрели сначала меня. Давай.

– Чего?

Старший Ангел улыбнулся, демонстрируя все зубы разом. Улыбка росомахи. Стрелок никогда прежде не встречался с таким.

– Но я выколю тебе глаз вот этой вилочкой. – Старший Ангел прижал свободную руку к своей чахлой груди. – Так что лучше тебе сначала убить меня. Давай, стреляй в него сквозь меня, ты, мелкий хер.

– Чего?

– Стреляй. Я все равно умираю. – Он дернул плечом, губы скривились. Чисто по-мексикански. – Вгони пулю мне в сердце. Вот сюда, – постучал себя по груди. – Видишь? Она пройдет насквозь и попадет в Лало. – Убей нас обоих. Я так хочу.

– Так и сделаю.

– Валяй!

– Я ведь так и сделаю, старик.

– Отлично! Окажи услугу. Прямо сюда. Я ничего не почувствую.

– Папочка! – взвизгнула Минни.

Мерзавец оглянулся через плечо. Толпа шевельнулась. Надвигаясь на него. Какая-то старуха пробивалась от дверей кухни, дико вереща и расталкивая всех на своем пути. О черт – у нее еще и нож в руках.

– Но если ты меня не убьешь, клянусь, я отрежу голову твоей матери. И твоему отцу. Прямо руки чешутся поскорей сделать это. А потом буду играть ими в кегли.

Сзади донесся истошный вопль Перлы:

– Сынок! Спасай отца!

И все разом заорали. Чоло развернулся, направив пистолет на толпу. Проклятье. Обернулся на деда.

Мужской голос:

– Прости, я опоздал на вечеринку.

Старший Ангел повернул голову, присмотрелся. Из темноты возник Индио, обнял отца за плечи.

– Привет, mijo , – только и сказал старик.

Они разыгрывали совместное семейное представление, как будто репетировали целый месяц.

Индио охватило бесконечное облегчение. Ему следовало знать, что все случится именно так, как должно было. И без колебаний вошел в свою роль.

– Привет, пап. Что это у вас тут?

Легкая усмешка Старшего Ангела наполнила гордостью сердце Индио.

– Да вот, – равнодушно, словно они говорили о погоде, сообщил Ангел, – какой-то pendejo собирается нас всех убить.

Эль Индио ощущал, как крылья раскрываются за спиной. Они сыграют красиво, в стиле Старшего Ангела.

– Убей сначала меня, говноед! – рявкнул Эль Индио. – Мой тебе совет.

Да тут все чиканутые. Стрелок опустил оружие и развернулся, намереваясь сбежать.

Минни ринулась к нему со словами «Эй, сволочь!». Он лишь на мгновение обернулся на нее, но этой короткой паузы Индио вполне хватило для удара. Его правый кулак врезался в голову бандита, сокрушив челюсть и скулу. Парень взлетел в воздух и грянулся наземь с такой силой, что оружие вылетело из руки. Минни живо прижала пистолет ногой.

Старший Ангел повернулся к Младшему:

– Полюбуйся на моих детей.

Толпа сомкнулась вокруг стрелка и принялась пинать его. Гангстер поднялся на четвереньки и попытался прикрыться, судорожно дергая руками и ногами, потом на карачках пополз в сторону ворот, там с трудом встал и наконец пустился наутек.

Ла Глориоза изумленно наблюдала, как он бежит, спотыкается, падает, снова бежит, снова падает, налетает на припаркованные машины.

– А что случилось? – окликнула она.

Перла подскочила к мужу, когда тот уже падал. Перла и Индио. Она готова была расколоться на части, как фарфоровая тарелка. Кричала «Ангел!», «Индио!», и «Флако!», и «Mijo!» . Индио подхватил Старшего Ангела на руки. Тот ничего не весил. Бальсовое дерево и бумага. Они вдвоем с матерью опустили Ангела в кресло.

Перла рыдала.

Младший Ангел подобрал блокнот брата и беспомощно стоял рядом.

Индио покосился на свою руку. Костяшки пальцев в крови. Запястье хрустнуло, когда он сжал и разжал кисть. Больно, но приятно.