Мауро Корона - Двадцать веселых рассказов и один грустный

– Может, он напился: в конце концов, я сам частенько валяюсь под столом, и никто меня не трогает.

– Но не мёртвым же!

– Лично я – нет. Но он мог впасть в кому.

Казалось, в зале суда выступают клоуны, а не идёт процесс. Но судья всё же взял ситуацию в свои руки. Он пригрозил Зеппу суровой карой, если тот внятно не ответит на вопросы и не перестанет валять дурака. Надо сказать, что судье, несмотря на все провокации, даже нравились дерзкие ответы обвиняемого. Тот, в свою очередь, приняв перед началом для храбрости пять-шесть стаканчиков белого, всё время повторял, что о тетереве ничего не знал. В конце концов судья не выдержал и рявкнул:

– Хватит, в самом деле! Кто, по-твоему, принёс тебе тетерева, Бефана [7] Бефана ( искаж. «Epifania», «богоявление») – в Италии сказочный персонаж, фея или ведьма, которая в ночь с 5 на 6 января приносит детям подарки. ?

– Никак нет, господин судья, – флегматично протянул Зепп. – Дело ж не 6 января было...

На этом процесс закончился. Нашего друга признали виновным. Тетерев был найден в его доме, и анемичному общественному защитнику не удалось доказать, что кто-то его туда подложил. Кроме того, были свидетельства двух егерей. Когда судья закончил читать приговор, он взглянул в сторону обвиняемого и не смог сдержать улыбки.

Через несколько лет, хотя не так уж и много, Зепп в последний раз уселся за тот стол. Мы нашли его на лавке: ладони на столешнице, бутылка пуста, стакан опрокинут, а печальные глаза навеки застыли. Так он и ушёл, с протянутыми вперёд руками и пальцами врастопырку, выиграв у смерти свой последний кон в морру.

Я частенько вспоминаю своего друга детства, Мирко. Вместе с семьёй он покинул наш край ещё подростком, когда ему шёл только двенадцатый год: как раз вовремя, чтобы избежать позора Италии, который год спустя войдёт в историю под именем «катастрофа Вайонта». 9 октября 1963 года талибы с циничным любопытством направили свои самолёты к склону горы Toк, убив две тысячи ни в чем не повинных людей [8] Катастрофа в Вайонте является одной из самых крупных аварий в истории гидротехнического строительства. Ради ускорения работ и получения максимальной прибыли при строительстве не были учтены геологические условия. 9 октября 1963 года в чашу водохранилища за 45 секунд обрушился огромный горный массив. Оползень вызвал перелив воды через гребень плотины. Водяной вал, прошедший со скоростью 8-12 м/с по нижележащим территориям, имел высоту до 90 м. Было разрушено несколько сел и деревень, погибли все их жители. Автор сравнивает эту катастрофу с террористической атакой на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года. . Несмотря на то, что с момента геноцида прошло уже почти пятьдесят лет, эта трагедия по-прежнему острой болью отзывается в сердцах выживших.

Мы с Мирко были ровесниками и очень дружили, росли бок о бок, помогали друг другу в беде, – как, впрочем, и с Сильвио Карле, другим Карле и всей нашей бандой, большей части которой уже нет на свете. Мы были лучшими друзьями и росли, с надеждой вглядываясь в будущее. Потом жизнь, согласно предначертанной каждому судьбе, нас разделила. Шли годы. Время нас не щадило, многих моих друзей детства забрала смерть. Последним на сегодняшний день стал Сильвио, ушедший холодной январской ночью в возрасте шестидесяти двух лет. Возможно, он почувствовал, что эта синьора уже у порога, и открыл дверь, чтобы она вошла. Или, может, хотел подышать немного чистым воздухом долины, прежде чем лечь на диван, чтобы больше с него не встать.

Мирко тогда был парнем бойким, знал себе цену, а приказов и давления на дух не выносил. Бунтарь по натуре, он всегда дорого платил за своё упрямство, но нападки сносил молча, не огрызаясь. В ноябре 1962-го родители взяли его за руку и, прогуливаясь по опавшим листьям, объяснили, что в нашем краю нищета, поэтому им нужно собраться и уехать подальше. Но он так хотел остаться, что вырвал руку и убежал в лес. Его тут же поймали и с этого момента больше ничего не объясняли. Через неделю вся семья оказалась в Турине. Кругом неизвестность, хаос, ад: новая жизнь, новая школа, ни гор, ни лугов, ни ручьёв, ни леса. Сущий кошмар. Что делать? Единственное спасение – книги: он начал учиться, много читал. Тоску по далёкому дому, зажатому между других таких же деревенских домов, который видел, как он родился, рос, играл, по запаху свежего сена и поленницам дров, снегопадам и молчаливым зимам, краскам осени и бесконечной весне, Мирко топил в мире книг. Новая реальность была жестокой, но он принимал её без единой жалобы. И всё время размышлял, взвешивал за и против, пока наконец не решил, в чём его будущее:

– Я стану архитектором, буду строить маленькие домики, прочные, красивые, простые и уютные, как мой там, в горах, которые мне пришлось покинуть.

Так он решил для себя, и с тех пор изо всех сил пытался воплотить свою мечту: учился методично, сосредоточенно и успешно, закончил школу, естественно-научный колледж и университет, с отличием защитив диплом о тёплых объятиях, которыми дом должен встречать каждого, кто в нём живёт. Если вкратце, никаких заиндевелых мраморных катакомб и прочей показухи – только дерево, лучше всего лиственница, выросшая на каменистой почве и спиленная при убывающей луне, а если камень, то лишь для фундамента, не более того. Защитившись, Мирко открыл студию и стал проектировать дома, как в своей родной деревне. Да так ни одного и не продал: клиенты, особенно богатые, предпочитали катакомбы, а не уютные домики. Но Мирко не сдался. Рискуя в случае неудачи прикрыть лавочку, он продолжал делать проекты безумно простые, а потому добротные и практичные. Его лозунгом было: «Маленькие, основательные, ни единой скучной детали».

– Дома должны быть надёжными, – говорил он, стараясь убедить клиентов. Не в том смысле, что им придётся выдерживать землетрясения, бури или ураганы: имелось в виду благополучие, которым должен дышать дом. Именно такими были или должны были стать дома Мирко – тёплые жилища, которые не надоедают, а, напротив, порождают желание остаться в них надолго.

Его считали дураком, особенно когда в самый разгар неудач, разочарований и отсутствия заказов он открыл ещё одну студию – в Милане.

– Рисковые парни неудач не боятся, – заявлял он.

А ведь на дворе стояли восьмидесятые, когда повсюду царил яростный бетон и Милан можно было выпить [9] От популярного рекламного слогана «Milano da bere» («Выпей Милан»). В переносном смысле означает эпоху максимального расцвета экономики и моды в Милане 80-х. : о дереве, камне и трезвом расчёте говорили тогда только безумцы.

Коллеги ёрничали, подкалывали:

– Сдохнешь с голоду!