Юрий Красавин - Полоса отчуждения
- Название:Полоса отчуждения
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Советский писатель
- Год:1990
- Город:Москва
- ISBN:5-265-01135-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Юрий Красавин - Полоса отчуждения краткое содержание
Действие повестей происходит в небольших городках средней полосы России. Писателя волнуют проблемы извечной нравственности, связанные с верностью родному дому, родной земле.
Полоса отчуждения - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Заглянем, — пропел Леонид Васильевич, сбегая с лестницы крыльца.
Тут выяснилось, что и другая дверь, крылечная, тоже не закрывается плотно: перекосило ее. И видно, что мать некогда уж подпиливала эту дверь снизу, чтоб не чертила та по полу, и оттого еще более изуродовала. Надо новую делать. Значит, доски нужны и опять же инструмент столярный… где взять? Ничего же этого в хозяйстве у матери нет!
Он вышел на улицу и хотел заглянуть под веранду, но и тут подивился: дверца, ведущая туда, перегнила от дождевого стока; мать залатала дощатую эту калиточку — и боже мой, как она сделала! Где эти доски валялись до той поры? Должно быть, служили полом в курятнике, а теперь хозяйка приладила их сюда… Курам на смех.
Шага два отступил от крыльца — взгляд уперся в изгородь, что выгораживала ход с улицы в половину квартирантки Лили — половина эта окнами не на улицу, а на огород. Изгородь, должно быть, не однажды уже валилась, мать по мере надобности подпирала ее кольями, рогулинами высохшего вишенника, вбила там и тут тычки, и все это было обвязано, обмотано ржавой проволокой, прутьями, веревочками, вязочками. Несмотря на хилость свою, изгородь была огружена стеклянными банками, хозяйственными тряпками, количество которых озадачивало: зачем столько тряпок, уже никуда не годных, даже для мытья полов!.. И с какой стати мать вывесила их тут, на самом видном месте?
Опять он дивился, качая головой. Раньше как-то не обращал внимания — все потому, что приезжал и уезжал спеша. Теперь же явное неустройство материного хозяйства кидалось в глаза.
Он неторопливо прошелся вдоль изгороди, иногда несильно пошатывая ее, отчего она послушно колыхалась и даже не поскрипывала, а этак старчески, немощно покряхтывала, — ему казалось даже, что пыльца гнилого дерева встает над нею от этого покряхтывания.
Мать вышла из дома, увидела, как он пробует крепость изгороди, и тотчас вступила:
— Это-то крепкая, другие хуже. Ты вон ту глянь…
Леонид Васильевич чуть посильнее качнул толстый и на вид прочный столб, на котором, казалось, все и держится, — тот мягко хрупнул у основания и повалился, увлекая за собой ближние колья.
— Да не трогай, Леня! — панически закричала мать и кинулась подпереть столб. — Еще постоял бы маненько! Что ты его!
— Надо новую ставить, — сказал сын, вздохнув.
— Еще чего! Ты знаешь, в какую копеечку влетит!
— Ну и что? На доброе дело не жалко.
— Разбрасывайся деньгами-то! Богатый какой…
А и то сказать: изгородь чуть не с футбольное поле, это сколько же надо бревен на столбы, сколько реек да кольев, сколько жердей на прожилины, чтобы огородить с четырех-то сторон! А собственно, почему со всех четырех?
— А мы, Лень, так, кое-как… Вот подперла, да и ладно, и хорошо.
— От «кое-как» радости мало.
— А пес с ней. Не то красиво, что красиво, а то, что дешево — вот так-то, сынок.
Надо думать, это один из основополагающих принципов ее жизни.
— Нет уж, новую поставим.
— Думаешь, так просто? Где ты реек да бревен на столбы возьмешь?
— В лесхозе.
— Поди-ка. Вон Пикулевы еще прошлой осенью выписали, а все нет.
— Ладно, мам, это не твоя забота.
Разговаривая, они, как и вчера, шли вдоль изгороди, оглядывали и ее, и весь огород.
— Конечно, надо бы поправить стрелицу-то, еле держится. Как ветер подует, так и повалит. Третьеводни только подвязала, не успела порадоваться — Иван Адамыч идет; остановился со мной поговорить да возьми и прислонись — и сам упал, и всю стрелицу мне повалил. Уж я потом подпирала-подпирала!
— Топор-то хоть есть у тебя?
— Топор-то есть, да тупой. А ты чего хочешь делать?
— Ну, мало ли! Вон хоть бы сушняк у вишни вырубить. Да и эта яблоня наполовину засохла, а мертвые ветки так и торчат. Отпилить…
— А эта у меня яблоня-то грушовка, — объяснила мать, следуя за ним. — Вишь, какое дерево вымахало. А только что в прошлом году ни одного яблочка на нем не было. В позапрошлом уродилось много, а в прошлом — ни синь-пороху. Не знаю уж, как нынче-то.
Про яблоню эту она рассказывала и вчера.
— А белый налив не вывелся?
— Леня, белого наливу у меня было три яблони. Одну ветром разломило, засохла. А другую мыши объели, погибла.
— Как это объели?
— Да пес меня надоумил возле нее сена набросать; я сглупа решила, что утеплит, мол, корни. А в сене мыши завелись, ну и за зиму обгрызли яблоню-то возле корня — засохла. Уж я так горевала, так горевала!
Мимо их за изгородью соседка Таня Пикулева прошла:
— Здравствуй, теть Насть! Что, хозяин приехал?
— Хозяин, да.
— Заставь, заставь его, пусть поработает. Небось соскучился в городе по настоящему-то делу.
— И то…
У Пикулевых-то огород — в другом качестве. Яблони большие, кудрявые, обихоженные; клубника посажена не в грядках, а боровками, как картошка; и остекленная теплица, похожая формами на гараж для легковушки.
Последняя яблонька белый налив представляла собой жалкое зрелище: старый ствол ее поднимался от земли не выше человеческого роста и здесь был спилен — это сделано давно.
— Вымерзла и высохла, — кратко объяснила мать.
Весь этот толстый ствол был источен жучком, там и тут пролегли по нему муравьиные дороги, в дупла насекомые натащили свой строительный мусор и, судя по всему, благоденствовали в трухлявой древесине. Была она к тому же в нескольких местах перевязана, перебинтована мешковиной и клеенкой.
— На зиму это я забинтовала, — объяснила мать. — Думаю, все потеплее ей будет. Вот и кольями подперла, чтоб не сломало ветром.
Ее забота проявлена была к единственному живому побегу — над обрубком-стволом поднималась молоденькая, очень красиво раскинувшая ветки яблонька. Она уже зазеленела листочками, и это было как чудо — чем питалось молодое деревцо, по каким невероятным путям двигались живительные соки от корней?
Леонид Васильевич присел на корточки, изучая. Когда стал разбинтовывать ствол, мать запротестовала:
— Зачем ты, Леня! К чому пристало!
— Да не нужны эти тряпки, мам! — не без раздражения ответил сын. — Что ты ее замотала!
— Как же не нужны! Они ить… это самое…
Размотанная тряпка была сыра, под ней обнаружился скользкий гриб, вроде чаги, и целое гнездо маленьких красных червячков.
— Ну что «это самое»! Видишь?
Пожалуй, он сказал это несколько сердитей, чем следовало. Мать вроде бы согласилась, но все еще обеспокоенно следила, как сын разматывал ее «бинты», и хмурилась.
— Оставь хоть клеенку-то! — тоже рассердилась она.
— Ну мама! — убеждающе сказал он. — Какой смысл? Ты сама подумай: весна теперь, ствол должен быть сухим, его солнышко пусть обогревает. А от твоих тряпок только гниль заводится.
— Ну как же… И у человека рану забинтовывают…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: