Ларс Лоренс - Утро, полдень и вечер

— Si, si, про пальчики! — кричали дети.

Один Тавито молчал, широко открыв глаза.

— Ты любишь свои пальцы? — спросил Хосе, видя, что Тавито от смущения принялся сосать большой палец.

Дети засмеялись. Хосе осторожно вынул палец изо рта Тавито и, сжав его руку в кулак, потянул за мизинец.

— А теперь слушай внимательно, — сказал Хосе и запел: «Este el chiquito…» [52] Этот малышка… (исп.).

Здесь Хосе запнулся, так как мизинец вырвался и присоединился к остальным пальцам.

— В чем дело? Он, наверное, устал. Вставай, малыш! Дети давились, сдерживая смех. Хосе Амадо снова выпрямил мизинец Тавито.

— Стой! — скомандовал он.

Но мизинец, как только его отпустили, снова согнулся. Какая-то девочка громко прыснула.

Ободренный Хосе опять выпрямил мизинец.

— Поднимайся, малыш.

Но палец опять согнулся. Хосе подхватил его.

— Madre de Dios! [53] Святая богородица! (исп.). Да настоящий ли он?

Дети захохотали.

— Разве у него нет косточки?

Детвора покатывалась со смеху. Некоторые даже упали на пол, держась за животы. Но лучшей наградой для Хосе был звонкий смех Тавито.

Хосе отпустил мизинец.

— Смотрите, он не держится, словно из желатина сделан.

Мальчик наконец понял, чего от него хотят, и выпрямил мизинец. Это вызвало новый взрыв смеха, потому что Хосе оказался обманутым. Тавито снова рассмеялся, а Хосе принялся его расхваливать.

— Смотрите, какой он смышленый и как слушается дедушки Хосе! Я буду петь и поднимать по очереди твои пальчики, а ты должен им приказать, чтобы они стояли прямо, как солдатики, понятно?

Тавито кивнул.

— Bueno, bueno-eno-eno! Ну, давай!

Он взглянул на возбужденные лица ребятишек и запел:

Первую строфу старик распевал минут двадцать. Он придумывал разные шутки, чтобы не ослабло внимание детей и чтобы каждую строку они повторили раз по десять. А потом захлопал своими большими жесткими ладонями. Дети, даже Тавито, последовали его примеру.

Вдруг Хосе строго взглянул на стоявшую прямо перед ним Роситу, старшую дочку Арсе. Она была так похожа на мать, что казалась маленькой Алтаграсией: то же круглое лицо с ямочками на щеках и те же зубы.

— Ага! — зарычал он. — Я знаю, ты выучила слова.

Девочка испуганно замотала головой.

— Да, да! Ты шевелила губами. Вот так.

Он передразнил девочку. Дети захохотали, а Росита густо покраснела. Тогда Хосе обратился к ребятам:

— Ведь она делала так, правда? Она шептала. Все видели?

— Я слышал, как ока шептала, — сказал сын Старова.

— Вот видишь! Ты слышал. Она лишила меня волшебной силы и в наказание за это должна спеть. Начинаем!

Росита низко склонила голову и хихикнула, закрывшись рукой, — точно как ее мать.

— Смотрите, Росита прячется. Она ищет свой голос. Она его потеряла. Caramba [55] Черт побери (исп.). , куда девался голос Роситы? Неужели кто-то унес его? Скорее, ребята, нам надо найти голос Роситы. Ищите его всюду! И в кармане у дяди Хуана тоже!

Джон между тем воспользовался передышкой и пошел во двор нарубить дров. У него оставалось немного кукурузы, хватит, чтобы сварить кашу детям на ужин. Когда он вернулся, дети окружили его и стали шарить в карманах. Довольный тем, что его подопечные повеселели, Джон вывернул карманы, показывая, что голоса Роситы там нет.

А Хосе заставил Роситу открыть рот, осмотрел: ее горло и воскликнул:

— Вон он где, голос! Он не потерялся, а только спрятался. Ну, теперь-то она будет петь. Начинай, Росита.

Уговаривали Роситу минут пятнадцать. Наконец она согласилась, но при условии, что Хосе будет петь вместе с ней. Девочка застенчиво сцепила за спиной руки, как все дети, когда читают стихи. Отбивая такт ладонью по колену, Хосе запел громко, чтобы придать Росите уверенности.

Росита чуть не умерла от смущения, когда Хосе, кончив песню, поцеловал ее.

Однако несмотря на все усилия, внимание детей начало ослабевать. Некоторые из них, почуяв запах каши, стали жаловаться на голод. Трое ребят постарше захотели пойти посмотреть, не вернулись ли домой родители.

— Momentito! [56] Секундочку! (исп.). — воскликнул Хосе. — Сейчас я расскажу вам сказку о том, как вошь решила выйти замуж за блоху.

Но и его силы уже иссякали. Он сумел заинтересовать лишь немногих. Тяжелый денек выдался сегодня! Ему и самому хотелось пойти узнать, что делается на улице. Хосе был почти уверен, что эти разбойники уничтожат поселок точно так же, как они уничтожили урожай овощей в Калифорнии, как генерал Макартур расправился с ветеранами в Вашингтоне. Но оставить старого Джона одного он все же не решился. Bueno, надо еще что-нибудь придумать.

Уморительными ужимками он собрал детей в кружок и рассказал им историю о том, как животные Вифлеема узнали о рождении Иисуса Христа. Сначала об этом возвестил петух, который прокукарекал, когда Священная Звезда одиноко светила в небе (Хосе с гордостью продемонстрировал свое умение подражать петуху):

— Cristo nacio-o-o-o-o! [57] Христос родился! (исп.).

А ослик удивленно прокричал, как всегда задыхаясь:

— Donde-onde-onde-onde? [58] Где? Где? (исп.).

Ему ответила овца:

— В Вифлее-е-е-еме!

А большой буйвол басом скомандовал:

— Va-a-amos a ve-e-er! [59] Пойдем посмотрим! (исп.).

Роль буйвола Хосе тоже удалась, но дети уже не реагировали на его пародии так, как ему хотелось. Некоторые опять начали ссориться. Боже мой, что же еще придумать?

На помощь Хосе пришел Джон, который послал его мешать кашу, а сам занялся детьми.

Джон положил на пол крест-накрест веник и кочергу и стал невнятно что-то объяснять. Единственное слово, которое дети поняли, было baile [60] Танец (исп.). . Джон показал детям, как надо притоптывать и хлопать в ладоши в такт задорной песне, которую он запел на незнакомом языке, а когда дети усвоили мотив, став на носки своих рваных ботинок, исполнил «Танец с мечами», ни разу не задев ни веника, ни кочерги; невозможно было представить, чтобы так мог танцевать старик, уже много лет страдающий шахтерской болезнью — ревматизмом.

Кое-кто из детей даже перестал хлопать и затаив дыхание смотрел, как мелькают ноги Джона совсем рядом с кочергой и веником. Время от времени он останавливался, выкрикивал несколько слов, чтобы маленький хор восстановил ритм, и продолжал танцевать, изгибаясь и прыгая, как фехтовальщик. Хосе громко смеялся, забыв про кашу.