Шандор Ласло-Бенчик - В тугом узле

Свадьбу сыграли в 1947 году. Тогда же весной молодые купили тот самый маленький домик в Уйпеште, в котором живут и по сей день. За домик они заплатили из денег, полученных Илонкой в наследство, кое-что заняли у родственников и друзей. В 1947 году Илонке исполнился двадцать один год, а Яношу Канижаи стукнуло тридцать два. Поначалу разница в возрасте совсем не ощущалась. В 1947 году у них родился первый сынишка, спустя полтора года — второй.

Но внезапно ударил гром средь ясного неба: за Канижаи приехали на завод двое мужчин в штатском и без особого шума увели его. Домой его не пустили, даже сообщить ничего не разрешили. Канижаи как сквозь землю провалился, долгое время о нем ничего не было известно.

Илона стойко перенесла удар. Стиснув зубы, она боролась с судьбой, но для нее наступили трудные времена.

Несчастная женщина затемно выходила из домика в Уйпеште, чтобы успеть на бойню, находившуюся на улице Губачи. А вставала она задолго до рассвете, готовила еду, оставляла малышам в жестяных тарелках и завтрак, и полдник, и обед и относила к соседке, куда отводила и мальчишек. На счастье, тетушка Шустер была доброй, достойной женщиной. Она ухаживала за мальчишками в течение дня, кормила, поила их, присматривала за ними. Одинокая пожилая женщина радовалась, что могла заботиться о детях, хотя бы и чужих.

Илонка работала в цеху разделки. В огромных резиновых сапогах она бегала, скользя по неровному бетонному полу, по щиколотку в крови, жире, слизи. В ее обязанности входило перемешивать массу, наполнять кишки фаршем, связывать их и укладывать колбасные «палки» на тележки. И все это повторялось и повторялось… Десятки метров превращались в километры, в десятки километров — в сотни километров, в тонны… Сразу после смены Илонка стремглав неслась домой.

И при всем этом дом у нее буквально блестел, в нем царил порядок и уют. В садике перед домом на клумбах росли красивые цветы, на маленьких грядках — овощи, плодоносили фруктовые деревья. В огороде Илона работала по ночам, вскапывала, поливала. На свою мизерную зарплату она даже ухитрялась потихоньку выплачивать долги с процентами, которые появились после покупки дома.

Однако Илона не была одна-одинешенька. Вовсе нет. На заводе нашлись люди, которые помогали ей украдкой, заботились о семье Канижаи. Они не оставили Илону в беде. Тайком приносили деньги, продукты, помогали в домашней работе.

К примеру, на двор к Илонке привозили уголь на зиму по заранее оплаченной квитанции. Неоднократно друзья мужа приносили ей с завода по двести-триста форинтов материальной помощи. Покупали детишкам игрушки, кое-что из одежонки. На рождество неизвестный Дед Мороз принес мальчуганам подарки. На заводском грузовике привезли большую, до потолка, елку и игрушки.

В один прекрасный день в домик к Илоне заявились пять молчаливых, суровых мужчин, которые, сдвинув мебель на середину комнаты, принялись ремонтировать жилище Канижаи. Занимались они этим несколько дней, потом навели полный порядок, все убрали, не оставив ни пылинки.

Беренаш ради Илоны и Канижаи в эти годы шел на многочисленные нарушения правил и инструкций. Он выписывал фиктивные премии, материальную помощь. Чаще всего Лазар Фако был «негром», на которого оформлялись деньги или наряды, квитанции на уголь и тому подобное. Он же обычно выполнял и роль почтальона, совершая на велосипеде поездки в Уйпешт, чтобы отвезти деньги, небольшую посылочку, а заодно и посмотреть, не нужно ли чего Илонке.

Кроме того, на заводе была организована специальная операция по реабилитации Канижаи. Поначалу решили выяснить, где он. Письма, поручительства, ходатайства, кое-что в интересах Канижаи предпринималось и неофициально. Разыскали его старых друзей-партизан. Благодаря этому Канижаи довольно быстро выпустили. Позднее выяснилось, что арестовали Канижаи по доносу с завода. Никакого разбирательства «дела» не было, не было и суда, батю просто отправили работать на шахты в Орослань. Без всякого приговора. Очень может быть, что доносчик и по сей день спокойно работает на нашем заводе.

В 1954 году у Канижаи родился еще один ребенок, на этот раз девочка.

Вернувшись на завод, Канижаи очень скоро стал передовиком-стахановцем, героем труда. А жена его как была старательной работницей, так ею и осталась. Не больше. А работы, скорее, даже прибавилось. Но ее перевели в цех, который был расположен в самом Уйпеште. Теперь на дорогу Илонке уже не приходилось тратить столько времени. Потом ее послали на курсы повышения квалификации, и она стала контролером ОТК. На работе стало полегче, а вот дома — труднее.

Кто теперь может сказать, когда это началось? Когда между Илоной и Канижаи началась борьба? Понятное дело, для женщины главное — семья, очаг, гнездо. Но кто может осуждать мужчину, для которого основное в жизни — работа, завод, товарищи, коллеги?

Как и многие женщины, Илонка Чипкеш, убедившись, что ей никак не удается склонить мужа к послушанию, направить его на путь истинный, тем не менее все настойчивее пыталась добиться своего. Постепенно она превратилась в нервную, громогласную, истеричную женщину, которая всю себя отдавала детям. Она пестовала их, не щадя себя, лелеяла, души в них не чаяла, пока они не выросли и не стали относиться к ней с высокомерием, стыдиться ее.

Канижаи же наотрез отказывался раствориться в сладком домашнем уюте, играть роль покорного мужа. Одно время он даже всерьез подумывал бежать из дому. Душа его со временем зачерствела, и Канижаи превратился в грубого семейного деспота, который не желал считаться с чувствами, стремлениями, разочарованиями жены. Да и сыновьям и дочери он тоже уделял совсем мало внимания. В семье пошли ссоры, и маленький уютный домик из комфортабельного жилища превратился в ад кромешный.

Вершиной трудовой деятельности Канижаи была «Аврора». Но бригадирство отравляло бате семейную жизнь. Илона просто-напросто ревновала мужа к прославленной команде. Ведь мы отнимали у Канижаи слишком много времени, на семью же оставалось все меньше и меньше. Постепенно Илона буквально возненавидела бригаду. Она возмущалась, что муж и дома ухитряется думать прежде всего о заводе, о заботах и планах «Авроры».

Канижаи не любил отягощать других своими проблемами. Он считал, что каждый должен нести свой крест. Батя был чуток, к окружающим относился с вниманием и тактом, всегда был готов прийти на помощь, вмешаться, научить, подсказать. Но своей собственной персоной почти никогда не занимался.

Я много раз бывал у него дома, но ни разу не замечал, что батя в своей семейной жизни танцует на кратере действующего вулкана. Его окружали мещанский покой, удобства, гостеприимство. Казалось, здесь с радостью встречают каждого. Тетушка Илона с приторным радушием принимает гостей. Все так здо́рово. А шпильки, которыми обменивались хозяева, воспринимались как привычное дружеское подтрунивание. И все мы добродушно посмеивались над этими колкими шуточками. В доме у Канижаи можно было отвести душу, выговориться, поболтать вдоволь о политике, а иной раз и перекинуться в картишки.