Шандор Ласло-Бенчик - В тугом узле

— Получит выговор, и скоро все забудется, — небрежно бросил молодой инженер.

— Говорят, что ожидается страшный скандал, в этом деле замешаны многие, — перебила женщина.

— «Говорят, говорят…» — отмахнулся молодой. — Говорят, существовал когда-то римский папа, который на самом деле был женщиной.

— Ужасно, что вы так легко ко всему относитесь.

— Меня действительно эта история мало волнует.

— Хорошенькая взбучка бригаде не помешает. Их очень избаловали. Получается, только они работают, а другие — нет.

— Не волнуйтесь, все останется по-прежнему.

— Не думаю. После скандала?

— О скандале очень быстро забудут.

— Но факты — вещь серьезная, о них невозможно быстро забыть.

— Но на них можно не заострять внимание.

— Panta rei, — снова произнес пожилой.

— Дядюшка Шани!

— «Все течет», прошу прощения, это все, что я сказал.

— Дядюшка Шани, я, ей-богу, в один прекрасный день разделаюсь с вами!

И они сменили тему разговора. Я спросил у Марци, слышал ли он.

— Меня это вовсе не трогает.

— А мне не нравится.

— Ты завтра будешь вкалывать точно так же, как вчера. Остальное — чепуха. Зачем мне интересоваться вещами, которые я все равно не могу изменить.

— Марци, иной раз я тебе просто завидую. Мне в таких случаях все кушать хочется.

— Игра не стоит свеч. Хочешь головой в стену биться?! В один прекрасный день останешься лежать у стены с проломанной башкой.

После обеда я встретил Яни Шейема, который был взволнован не меньше меня. Он сказал, что пойдет разыскивать батю.

Вскоре парень вернулся и сообщил: Канижаи увезли в Шорокшар для повторного осмотра места происшествия. Оттуда все поедут в больницу: комиссия вторично будет разговаривать с Виолой. Яни узнал это у Беренаша, с которым столкнулся у дверей завкома.

— Дядюшка Лайош отделался общими словами, от которых я, честное слово, не поумнел.

— И все же что он сказал?

— Никто, мол, не собирается обижать товарища Канижаи. Проводится расследование несчастного случая. Но Канижаи как бригадир отвечает за все, поэтому, дескать, расспрашивают прежде всего руководителя.

— Но зачем такой цирк устраивать? И почему профсоюз не вмешивается, не отстаивает батю?

— Беренаш заявил, что факты не собраны и не проанализированы, профсоюз не может вмешиваться.

— Иными словами: скандал налицо, но его попытаются стушевать.

— Обожди, в качестве послесловия он кое-что добавил. Неофициально выразил сожаление: дескать, товарищ Канижаи упрям и самонадеян, и с ним невозможно по-умному поладить, договориться.

— Ну, вот вам, пожалуйста, я же говорю, у нас тут идет схватка на манер вольной борьбы.

— И еще одно предостережение услышал я от дядюшки Лайоша. Он-де понимает, что ребята волнуются. Но мы, дескать, должны поддерживать дисциплину и не нарушать порядок. Мы обязаны во всем положиться на компетентных лиц, ведущих дознание.

— Словом, мы должны заткнуться и помалкивать.

— Мужики, я лично буду молчать. Уверен, за всем этим кто-то скрывается. Человек, который воду мутит. Как пить дать, существует такой тип. А несчастный случай с Виолой — лишь повод.

Так мы вернулись к тому, о чем говорили.

Я продолжил работу над макетом гидрооргана. Поставил на место регистры — ими служили небольшие кусочки металлических труб, — а из различных дощечек и палочек сделал кафедру управления и клавиатуру. Теперь моя модель стала напоминать настоящий орган в миниатюре.

Тут я вспомнил о Фарамуки.

У проходной стояла его «Волга». Но самого Франера поблизости не было. Не нашел я его ни в гараже, ни в комнате коменданта. Повсюду мне отвечали, что с утра не видели Франера. Я поднялся в дирекцию и остановился на пороге приемной генерального директора.

— Вам кто нужен?

Уф, вот это бабенка! Платье у нее с таким вырезом… Я с удивлением и восхищением вытаращился на нее. Хотя она и не молода, но одета тщательно, броско, видно, умеет следить за собой. Невероятно элегантна. Даже не смотрит в мою сторону, разглядывает свои холеные, красивые руки. Кожа — ну, прямо лайка!

— Так что же вам надо?! — повторила вопрос секретарша.

— Я ищу коллегу Франера.

— А, Мики, — томно произнесла она и только после этого подняла свои красивые глаза. Но посмотрела сквозь меня как на неодушевленный предмет, который совершенно случайно оказался в приемной. — А по какому делу?

Что же ответить этой фифе?

— По поводу поддержания дружеских связей.

Этим я, правда, ничего не добился. Но на лице у секретарши появилось выражение недоверия.

— Товарищ Франер находится при исполнении служебных обязанностей.

Я понял: мешаю и должен побыстрее закрыть дверь с обратной стороны.

— Позвольте узнать, где именно?

Она небрежно бросила взгляд на перекидной календарь.

— Он — на аэродроме.

— Но «Волга» стоит у проходной.

— В любой момент он может выехать в аэропорт.

— Минуточку, мадам. Наверное, ужасно утомительно?

— Что?

— В любую минуту быть готовым отправиться на аэродром?

Но она и тут не подключилась.

— Что такое?

— Вы же сами сказали: он в любую минуту может выехать на аэродром. Это ведь чертовски трудно: в любую минуту быть готовым ехать в течение многих часов…

Секретарша не успела ответить, а я выскочил за дверь. Боялся, что элегантная дама запустит в меня дыроколом.

Проходя под окнами комсомольского клуба, я услышал музыку. Выяснилось, что это Фарамуки переписывал на магнитофон пластинку.

— Надо время от времени обновлять репертуар, — сказал он, увидев меня.

Действительно, в директорской «Волге» есть встроенный портативный магнитофон.

— Разве ты не едешь на аэродром?

Он бросил взгляд на часы.

— Приблизительно через час шеф только сядет на самолет в Берлине.

— Парень, мне нужна кое-какая информация.

— К твоим услугам, дружище. О директоре? Он на неделю отправился в ГДР. Дня два — переговоры и подписание соглашения с немецкими друзьями. Пять дней шефу на проветривание.

— Ты что-нибудь слышал о деле Канижаи?

— Ваш бригадир увяз основательно. Началось все с премии, о которой я тебе говорил.

— Это когда был аврал с холодильными установками?

— Верно, обещали вашему бате два куска, а дали пятьсот.

— Две тысячи?! Одному или всей команде?

— Теперь это не имеет значения! Думаю, что на всех вас. Получив пять сотен, Канижаи, конечно, обиделся. Он выяснил: премию за удачно проведенную операцию получил кое-кто из тех, кто не имел никакого отношения к этой истории. Ваш батя пришел к начальству и заявил: чаша переполнилась, хватит…

— Справедливо.

— Да, но в этот момент произошел несчастный случай с Виолой. Акции Канижаи резко упали.

— Началось контрнаступление? И Канижаи должен теперь молчать и не рыпаться.