Адам Силвера - Что, если это мы

— О, я там тоже не был! А представь, мы когда-нибудь отправимся туда вместе? — Артур сияет, словно одно свидание — уже повод для романтической поездки на студию «Юниверсал». Несколько преждевременно, по-моему. — Тебе же понадобится новая палочка.

— Что?

— Вместо той, которую ты отправил бывшему.

Коробка с вещами Хадсона до сих пор стоит у меня в комнате.

— А. Точно. — Я направляюсь к баскетбольной площадке. — Уже завел друзей в Нью-Йорке?

— На стажировке есть пара клевых девчонок, Намрата и Джульетта, — говорит Артур. — Это они убедили меня не сдаваться и все-таки тебя поискать. Предлагали даже сделать пост на Крейгслисте, но моя мама запретила.

Я застываю.

— Ты имеешь в виду «Потерянные связи»?

— Да! Ты о них слышал? — Артур сжимает мое плечо. — Погоди. Ты что, повесил там объявление?

— Гм. Нет, — признаюсь я, уже жалея, что не отмолчался. Не пришлось бы сейчас так мучительно краснеть. — Но мой отец как-то завел о них разговор за ужином, и я полистал объявления, чтобы посмотреть, не ищешь ли ты меня.

Артур улыбается до ушей.

— Я и не думал, что ты тоже меня искал! Вообще.

— Ну… — Я провожу по волосам пятерней и снова направляюсь к кольцам. — Мотоциклы — не совсем твое, но, может, с баскетболом пойдет лучше? Нужно просто забросить как можно больше мячей за одну минуту.

Артур кивает, но я не уверен, услышал ли он хоть слово. Могу с одной попытки угадать, о чем он думает: мы оба искали друг друга. Да, он приложил больше усилий — но узнать, что я тоже стремился ему навстречу? Все мы любим, когда наши чувства оказываются взаимны.

Мы играем друг против друга и против какого-то мелкого пацана, которого привел отец. Две памятки себе: 1) не орать «Звездато!», если выиграю я; 2) не орать «Звездец!», если выиграют Артур или пацан.

Таймер начинает отсчет. Я беру неплохой старт: шесть попаданий за десять секунд. Впрочем, мелкий не отстает. Двадцать секунд, и Артур наконец забрасывает первый мяч.

— Йе! — Он восторженно поворачивается ко мне. — Майкл Джордан может утереться.

— Время уходит, — ворчу я. Он нас явно уже не нагонит, но мог бы хоть попытаться. Или, по крайней мере, перестать меня отвлекать. Я. Играю. До. Победного. Конца.

Артур продолжает бесплодную бомбардировку кольца, пока мяч не отскакивает от стенки кабины и не улетает куда-то в угол зала. Артур бросается за ним в погоню, как пастух за удравшей овцой.

Время заканчивается.

23, 1, 25.

— Да что за зве… — Я не собираюсь поздравлять пацана, потому что он открыто надо мной смеется. Может, игровые автоматы были не такой уж хорошей идеей для первого свидания. Стоило приберечь расписку в своем лузерстве до третьего или четвертого.

Артур возвращается с мячом под мышкой. Снова его бросает — и снова промахивается.

Из Хадсона соперник был получше. С ним мы точно надрали бы зад этому пацану.

Я закидываю в рот горсть «Скитлс».

— Попробуем аэрохоккей? — предлагает Артур. — Там ты стопроцентно будешь чемпионом.

Или окажусь в больнице после твоей особенно удачной подачи.

— Время для «хватайки», — объявляю я. — Но мы сделаем игру поинтереснее.

Артур следует за мной в дальний конец зала. Нет уж, никаких плюшевых покемонов, к черту их.

— Поинтереснее? Вроде покера на раздевание? Надеюсь, на мне сегодня нормальное белье…

— А у тебя бывает еще и ненормальное?

— Бывает белье на случай, когда все остальное в стирке.

— Ясно. Ну, в этом раунде штаны останутся при тебе. — Это автомат с бижутерией. Смешные ожерелья, китчевые браслеты, кольца со стеклянными бриллиантами и все в таком роде. — Что бы ты ни вытащил, другой обязан это надеть. Идет?

— Идет!

— Я первый, — решаю я. Возможно, ему понадобится пример. — Думаю, то колье в углу прекрасно пойдет к твоим глазам…

Я берусь за рычаг и начинаю двигать клешню, пока она не оказывается точно в нужном месте. Я вжимаю кнопку; клешня ныряет вниз, раскрывается, царапает колье — и возвращается ни с чем.

— Сегодня явно не мой день.

— Я бы не торопился с выводами. Вот увидишь, не пройдет и минуты, как ты обзаведешься очаровательным аксессуаром.

— Да ну?

В ответ Артур указывает на ожерелье с переливающейся подвеской-пацификом. Величиной с мой айфон. Затем пододвигает клешню и придирчиво оценивает ее положение со всех ракурсов: приседает, встает на цыпочки, обходит автомат слева, справа, сдвигает клешню на полсантиметра — и так раз пять, пока наконец не жмет на кнопку. Клешня захватывает ожерелье и выбрасывает его в призовой лоток.

Артур вытаскивает его, улыбаясь до ушей.

— Поздравляю с приобретением!

— Ты только что меня обставил?!

Он ехидно смеется — вылитый инопланетный шулер.

— Ты сам выбрал игру.

— И поэтому в таком шоке. В смысле ты не можешь попасть мячом в гигантское кольцо, но можешь подцепить клешней крохотную цепочку?

— У меня очень специфический набор навыков. — Артур цитирует «Заложницу» [35], и это сразу прибавляет ему дюжину очков крутости. — Когда дело доходит до «хватаек», я непобедим.

Он подходит ближе, глядя в пол, потом все-таки поднимает глаза. В руках у него ожерелье.

— Окей. Да будет мир.

Наши лица оказываются совсем близко, и я задумываюсь, каким же неловким будет наш поцелуй. Я имею в виду не в эту конкретную секунду — хотя сейчас это тоже было бы неловко, слишком рано. Я про разницу в росте. С Хадсоном мы были на равных, а Артур заметно ниже. Паршивая перспектива. Сам ненавижу себя за эти мысли, но перестать думать не могу. Что поделаешь, если рост для меня реально важен? В том смысле, в каком некоторые отказываются встречаться с музыкантами, а некоторые могут перечислить сто пятьдесят видов покемонов по памяти.

Артур застегивает ожерелье, и его костяшки задевают мою кожу. Судя по виду, он-то как раз не отказался бы от поцелуя — но я знаю, что он тоже никогда не сделает первого шага.

— Ну, как я выгляжу? — спрашиваю я.

— Как человек, мечтающий основать гейскую коммуну на Багамах, — отвечает Артур. — И заодно перещеголять мятным дыханием зеленую «Скитлс».

— Сексуальную «Скитлс»?

— Ага, — подтверждает Артур.

Я замечаю, как распрямляются его плечи и вытягивается шея, и быстро говорю:

— Пойдем чего-нибудь выпьем.

Мы отправляемся в бар. Я заказываю минералку, а Артур — колу. Пожалуй, было бы неплохо заодно и перекусить, но я не хочу превращать свидание в ужин. Терпеть не могу жевать с кем-то лицом к лицу — по крайней мере, не с близкими друзьями. Я сколько угодно могу смотреть, как Дилан разглагольствует с набитым ртом, но с Хадсоном мы ели только там, где нам не пришлось бы сидеть друг против друга. Например, за стойкой в пиццерии или дома за просмотром фильмов. Это какой-то подсознательный страх, что однажды мы будем сидеть вот так рядом, а потом темы для разговора иссякнут и я буквально засвидетельствую момент, когда партнер во мне разочаруется. Если я даже не могу поддержать беседу за столом, зачем кто-то захочет разговаривать со мной до конца жизни?