Адам Силвера - Что, если это мы

— Нет, не крутой. — Бен качает головой, но я вижу, что он улыбается.

— Крутой. Я читал его книгу.

— Как здорово, — говорит мама. — И что ты пишешь?

Бен медлит.

— Беллетристику?..

— О-о. — Папа садится ровнее. — Знаешь, по молодости я тоже хотел написать роман.

— Да ну? — удивляется мама.

— Серьезно, я даже…

— Надеюсь, ты не собираешься сказать, будто все это время ваял новую «Американскую трагедию» вместо рассылки резюме. Очень, вот просто очень надеюсь.

— Мара, давай не…

— Ого, как уже поздно, — быстро говорю я с пылающими щеками. — Пожалуй, провожу Бена до лифта.

Тот выглядит неуверенным.

— Да я и сам доберусь…

— Нет-нет, я тебя провожу, — перебиваю я, пытаясь испепелить родителей взглядом. Папа поглаживает бороду, а мама со смущенным видом сцепляет руки.

— Ну, Бен, рады были повидаться, — наконец говорит она. — Приходи к нам как-нибудь на ужин.

— Мам, — бросаю я резко, но потом замечаю выражение лица Бена. Его глаза широко распахнуты, но это не ужас. Он выглядит удивленным и счастливым.

— Прости, — вздыхаю я, как только за нами закрывается дверь.

— За что? У тебя клевые родители.

— Ага, примерно пять секунд в день, пока не начинают цапаться. Поверить не могу, что они решили устроить сцену прямо при тебе.

— Ты про новую «Американскую трагедию»?

— Угу. Иногда они ведут себя как полные засранцы.

— А я думал, твоя мама его просто подкалывает.

— Нет, она на полном серьезе. Целыми днями пилит отца, что тот никак не найдет работу, он в ответ огрызается, а я все жду, когда они позовут меня на диван и толкнут речь в духе «Артур, ты же понимаешь, что мы с папой оба тебя очень любим, это совершенно не твоя вина», и так далее, и тому подобное. Похоже, теперь это только вопрос времени. Мироздание больше не жалует Команду Сьюзов.

— Боже. — Бен смотрит на меня и молчит. — Артур.

— Боже, Артур — что?

— Мне очень жаль. Звучит ужасно. Я не знал. — Он привлекает меня к себе и касается губами лба — легко, будто бабочка крыльями.

Желудок расплавляется и стекает в пятки. Все слова опять разбежались, так что я просто поднимаю взгляд и улыбаюсь.

— Я в порядке.

— Ты не обязан быть в порядке.

— Мне лишь неловко, что они решили выгулять тараканов при тебе.

— Поверь, у моих родителей тараканов еще больше. Сам увидишь.

И все сожаления мигом испаряются. Потому что… ВАУ. Бен Алехо хочет познакомить меня со своими родителями. Мы отправимся к нему домой. Я улыбаюсь до ушей, пытаясь придумать игривый-но-не-чересчур ответ, когда он вдруг заявляет:

— Мне нужно тебе кое-что сказать.

— Да?

Бен делает паузу, собираясь с мыслями. Вид у него такой, будто он сейчас упадет в обморок.

— Ты не обязан, — быстро замечаю я. — То есть можешь не говорить, если не хочешь.

— Нет, я хочу.

Олимпийская сборная по художественной гимнастике возвращается на желудочную арену. Он собирается сказать… то, что я думаю? А не слишком рано? С другой стороны, это Нью-Йорк, здесь люди времени не теряют. Надо срочно обдумать ответ. Признаться тоже? В смысле, если я не признаюсь, это же будет странно? Да и почему бы не признаться? Серьезно, почему нет?

— Это насчет летней школы, — наконец выдавливает Бен.

Я таращусь на него, ничего не говоря. Вот отстой. Моими щеками, наверное, сейчас можно осветить весь город. Интересно, я просто конченый идиот — или буквально чемпион по конченому идиотизму? Господи, только бы он не догадался, о чем я подумал. Потому что я в самом деле на секунду решил, будто он…

Окей. Ладно. Школа так школа.

— А что с ней? — спрашиваю я.

— Ну… — Бен опять умолкает. — Во-первых, между мной и Хадсоном действительно все кончено. Мы теперь даже не друзья. Ты ведь это знаешь?

— Конечно. — Я беру его за руки. — Дай угадаю: Хадсон издевался над тобой из-за летней школы.

Бен смотрит на меня как-то странно.

— Постой…

— И это говорит только о том, какой он мудак. Серьезно, Бен: я знаю, что он был важной частью твоей жизни и все такое, — но пусть идет на хрен. В летней школе нет ничего постыдного.

— Да, но…

— Он не имел никакого права тебя принижать. Может хоть обмазаться своими пятерками — он тебя все равно не заслуживает. И никогда не заслуживал.

Бен смотрит в пол.

— Надо вызвать лифт.

— Хорошо, но пообещай, что перестанешь оглядываться на Хадсона. Он ничего о тебе не знал. Слушай, ты охренительно умный. Просто сам этого не замечаешь.

Двери лифта разъезжаются.

— Ты очень добр.

— Я правда так думаю.

— Знаю.

Лифт начинает закрываться, но Бен успевает всунуть между створками ногу.

Я морщу нос.

— Не хочу, чтобы ты уходил.

— И я не хочу.

Он притягивает меня к себе, и я целую его на прощание — еще и еще, — пока вокруг нас сжимаются дверцы лифта.

Я откидываюсь на кровать. Все тело вибрирует — сердце, живот, даже кончики пальцев. Мысли будто заело. Ощущения такие, словно я вдруг очутился в любовной балладе.

Мозг услужливо повторяет сцены, как я целовал Бена. Держал его за руку. Смотрел в карие с крапинками глаза.

Надо ему написать.

Но едва я тянусь к телефону, как замечаю два непрочитанных сообщения от Джесси.

Первое: Привет!

И второе: Можем поговорить с тобой и И?

Конечно, что такое , — пишу я.

Она отвечает немедленно: Слишком сложно для чата. Созвонимся, ок?

Я принимаю видеовызов, по-прежнему лежа и улыбаясь, как идиот.

— Ого. У кого-то удался вечер, — говорит Итан.

Они с Джесси сидят на полу ее спальни, привалившись к кровати. Меня на секунду простреливает тоской от того, насколько привычна эта картина: их лица и голоса, фиолетовое цветочное покрывало Джесси.

Я ухмыляюсь.

— Поздно вы собрались потусить.

— Ты тоже, — фыркает Джесси.

— Туше. Так что это за слишком сложная для чата тема?

— Ну… — Они обмениваются взглядами.

— Ее нужно писать с заглавных букв, да? Сложная Тема.

Я смеюсь, но они даже не улыбаются.

— Погодите. — Я резко выпрямляюсь. — Меня ждет взбучка?

Джесси кажется испуганной.

— Что?

— Это из-за Бена, верно? Я совсем на нем свихнулся.

Я подношу руку ко рту, и Итан с Джесси снова переглядываются.

— Ну, ты почти все время о нем говоришь, — замечает Итан.

— Ребят, мне так стыдно.

Я медленно качаю головой. Этим летом меня точно ждет звание худшего друга на свете. Может, я из тех чуваков, у которых при влюбленности развивается туннельное зрение. А может, просто эгоист.

— Да все нормально.

— Нет, не нормально. Я даже перестал спрашивать, как у вас дела.

Снова взгляды украдкой. Джесси закусывает губу.

— Ну, — говорит Итан, — вообще-то…

Но тут на экране выскакивает сообщение от Бена и загораживает половину чата.