Адам Силвера - Что, если это мы

— Надеюсь, это не то, о чем я думаю. Не включай меня в свой круговорот расставательных коробок.

— Это не расставательная коробка, — говорю я, снова подтягивая ее на колено. — Это коробка лучшего друга.

— Серьезно?

В окошке видеочата его улыбка тоже будет волшебной. Но не такой, как сейчас.

— Серьезно. Только не говори Дилану. Он не верит, что у человека может быть несколько лучших друзей, и, вероятно, устроит тебе загадочное исчезновение.

— Понял. А что внутри?

— Просто несколько мелочей на память о нашем лете.

Артур качает головой.

— Я не забуду его и без коробки.

— Отлично. Тогда я оставлю себе ту эротическую сцену между Бен-Жамином и королем Артуро…

— Она мне нужна.

— …и специально для тебя выпеченное печенье из «Левейн Бейкери»…

— Я сказал, мне нужна эта коробка!

Я буду невыносимо скучать по его жизнелюбию и полному отсутствию хладнокровия.

— Еще там туристический магнитик с моим именем. Магнитик с твоим я прикарманил, извини. — Я набираю в грудь воздуха. — И я вставил в рамку фотографию с твоего дня рождения. У меня в комнате будет стоять такая же.

На глазах Артура выступают слезы.

— Спасибо тебе за все. За это утро. За это лето. Знаю, я не подарок. Не представляю, как тебе хватило терпения.

У меня вырывается смешок.

— Да мы оба хороши. То есть плохи. Но и хороши тоже. Ты вечно думаешь, что не подарок, а я — что тебя не заслуживаю.

— Я уже сто раз говорил, но скажу в сто первый. Бен, ты заслуживаешь самого лучшего.

— Кажется, я начинаю тебе верить.

Мы подходим к приемному окошку, и я быстро целую почтовую наклейку с именем Артура, прежде чем отдать ее кассиру. Та смотрит на меня с выражением «какого-черта-тут-творится». Конечно — она-то не знает, через что мы с Артуром прошли в последние несколько недель, чтобы вернуться в эту самую точку.

Наконец коробка отправляется в путь, и мы тоже.

На этот раз, выходя из отделения, я крепко держу Артура за руку. Мы останавливаемся под металлической эмблемой почты.

— Последнее фото на память, — предлагает Артур, доставая телефон.

Я закрываю глаза и прижимаюсь губами к его щеке. Щелчок камеры. Артур показывает мне, что получилось: на снимке у него такая улыбка, будто он все-таки выиграл билеты на «Гамильтона».

Однако эта улыбка гаснет, стоит нам встретиться взглядами.

— Не верится, что я правда уезжаю.

— И мне.

Не знаю, можно ли было придумать худшее утро для прощания с Артуром. Мы вместе идем до школы, где мне предстоит сдать экзамен, который определит мое будущее. Будто все и так недостаточно сложно. Но я в порядке. Конечно, мне грустно, и я здорово нервничаю, но меня греет надежда. Думаю, сегодня я единственный буду ржать во время теста, вспоминая материал по суперполезным методикам Артура.

— Я не готов, — говорю я перед самым крыльцом.

Артур плачет, уже не сдерживаясь.

— Я тоже.

— Ты ведь знаешь, что я бы продолжил бороться, если бы думал, что у нас есть хоть один шанс?

— Знаю. До сих пор мы со всем справлялись, но это…

— Продвинутый уровень. Слушай, я не собираюсь тебя терять. Не может такого быть, чтобы мы сошлись на одно лето. Лично я планирую донимать тебя и во все последующие.

— Ловлю на слове.

Мы соприкасаемся лбами, и Артур вытирает мне щеки.

— Мне пора на экзамен, — говорю я, цепляясь за него так, будто стою на краю обрыва, а он — моя последняя опора.

— А мне — на самолет, — выдавливает Артур сквозь слезы.

— Тогда удачи, король Артуро.

— Удачи, Бен-Жамин.

Он привстает на цыпочки. Наш последний поцелуй. Но даже когда он заканчивается, у меня не получается разжать руки — потому что это все, что у нас останется. Все, с чем нам придется идти сквозь будущие дни, в которые мы уже не сможем переплести пальцы, или обменяться поцелуем, или проснуться рядом. Я пытаюсь отстраниться, но меня притягивает к Артуру, словно магнитом. Этих последних объятий недостаточно — их никогда не будет достаточно, — так что я просто считаю в уме от десяти до одного, пока не остаюсь с полным нулем.

— Пора, — наконец говорит Артур. — Сейчас я развернусь и пойду к метро. Только не стой тут и не смотри мне вслед, окей? На случай, если я захочу считерить. Сразу заходи в школу.

Я киваю.

Мы размыкаем руки, и Артур отступает на шаг.

— Я люблю тебя, Бен.

— Te amo , Артур.

Вот и все. Каким-то образом Артур находит в себе силы отвернуться. Я чувствую, как с каждым его шагом во мне разрастается пустота. Дойдя до конца квартала, он внезапно останавливается — достаточно надолго, чтобы я успел представить, как он сейчас оглянется и метнется ко мне за еще одним поцелуем. Но затем он продолжает путь к метро. И это к лучшему.

Я уже взбегаю по школьным ступеням, когда в кармане вибрирует телефон. Артур прислал мне фотографию, сделанную у почты. Фотографию, вобравшую в себя весь свет и тепло нашего лета. Я смотрю на нее, и пустота внутри затягивается. Это словно вдох надежды.

Мироздание ведь не стало бы сводить нас только на одно лето, правда?

Эпилог

Что, если это ты, и что, если это я?

АРТУР

Пятнадцать месяцев спустя

Мидлтаун, штат Коннектикут

Итан не берет трубку.

Я сижу, привалившись к бетонной стене, в двух пролетах от общажной комнаты Майки. Строго говоря, сейчас мне полагается веселиться на вечеринке и вообще жить полной жизнью Артура-студента. Однако, как показал опыт, Артур-студент и студенческие вечеринки плохо сочетаются. С начала учебного года прошло уже больше двух месяцев, так что я знаю, о чем говорю. Я, конечно, продолжу пытаться — хотя бы ради Жизненного опыта, а еще потому, что Лин-Мануэль Миранда вряд ли проводил все вечера в комнате, листая ролики на ютьюбе и упуская свой шанс. Но вечеринки заставляют меня нервничать, а нервным я начинаю трепаться без умолку, из-за чего окружающие решают, будто я пьян, — хотя на самом деле ни капли в рот не брал. Будем честны: никто не готов к встрече с Пьяным Артуром. Даже я сам.

Как бы там ни было, я обещал Майки прийти, и я пришел. Точнее, зашел , потому что потом я проверил инстаграм и увидел новую сторис Итана. Разумеется, я мигом переключился в режим ответственного лучшего друга.

Приятель, ты там как?

Ничего.

Проходит пять минут. В ответ по-прежнему ни слова, ни даже самого завалящего многоточия. Настроение стремительно вылетает в трубу. Когда Джесси вчера огорошила меня новостью, она представила это так, будто все произошло по обоюдному согласию. С тех пор я говорил с ней еще дважды, и она была в порядке — грустной, но в порядке. Однако Итан до сих пор не отвечает на мои звонки. А на сообщения — через пятое на шестое.

Я прислоняюсь затылком к стене и закрываю глаза. Уверен, с ним все нормально. Может, он молчит, потому что уже встретил крутую новую девчонку, которая танцует, поет и выглядит как Анна Кендрик. Может, это и есть Анна Кендрик собственной персоной. Хотя нет, лучше бы это была не она, потому что Итан непременно ляпнет, будто оригинальный саундтрек к «Пяти последним годам» лучше экранного — а какой идиот скажет такое в лицо Анне Кендрик? Разумеется, после этого она его пошлет, он окажется посланным дважды за неделю, и мы вернемся туда, откуда начали, только все будет еще хуже.