Александр Ступин - Чёртовы свечи

Шри Бабаджи в Индии считается очень авторитетным святым и земным воплощением бога Шивы, основатель учения о крийя-йоге. Расма однажды увидела пророческий сон, приняв духовное имя Раджни, оставив свою семью, поехала искать некий центр Земли.

Они, бабаджанисты, листая атлас мира на досуге, обратили внимание на Омскую область. Названия рек Омь, Тара произвели на них огромное впечатление, напомнив их древнеарийское происхождение, древний литературный язык Индии — санскрит. «Ом-м-м» или «Аум» в индуистской и ведийской традиции является сакральным звуком, изначальной мантрой, символом «силы», прообразом божественной триады: Брахма, Вишну и Шивы. А «Тара» — «спасительница», или от санскритского корня, означающего «переносить», так же переводится как «освободитель» или «звезда». Слово «тара» вообще относится к древнейшим санскритским терминам и восходит к Яд-журведе (тексты добуддийской эры)… (Расма вдохновенно грузила нас полный академический час, а в конце подарила всем по два увесистых тома в ярких обложках. Каюсь, я к ним так и не притронулся, полистал только.)

В тот час мы все ощутили себя «посвящёнными» и «избранными», живущими на землях арийцев. Отсюда они двинулись в Индию. Расма же поехала в Муромцево и купила дом в деревне Окунёво, где и прожила несколько лет. Через некоторое время потянулись туда ученики со всей России. Вот у кого наряды: колокольчики-бубенчики, лица раскрашенные, мне до них далеко.

Дом, в котором жил лесничий Владимир Петрович, я отыскал самостоятельно без подсказок, потому что дорогу запомнил в свой прошлый приезд. Конечно, немного я побродил, вспоминая, как мы ехали, но в конце концов под высоченной красивейшей сосной увидел знакомый бревенчатый дом. Не старый, и толщина брёвен сантиметров двадцать пять подсказывала, что хозяин его живёт в достатке. Здесь и наличники резные, и крыша, железом крытая. Конечно, это не тобольские и уж тем более не томские дома, те — картинка, пример деревянного зодчества Сибири, но по сравнению с другими муромцев-скими домами хорош. Хотя он стоял на краю посёлка, дорога к нему вела асфальтовая.

В доме хозяина не было, встретила меня его жена. Она впустила меня во двор, и я представился, напомнив ей, что когда-то мы встречались. Даже полез в карман за документами, чтобы придать своему визиту значимость.

— Да что вы, не надо, я вас помню. Вы с Борисом заезжали к нам на «Тойоте».

— Точно. Но я хотел вам… (достаю всё-таки красивые бумаги заказчиков на фирменных бланках с орлами/вензелями, печатями)… Мы изучаем явления «трансмодификационного проявления информационных полей». (Название — полный наукообразный бред. Лучше не вдумываться и не пытаться переводить. У нас так не меньше половины кандидатов/докторов разных наук свои статейки пишут…), там длинное такое название, — продолжил я и ещё раз показал издалека бумагу. — Проще говоря, с давних пор жители этого края встречались с необъяснимыми явлениями, существами… Вот что нас интересует…

— И вы туда же. Это там, в Окунёвке. Да. Там и индуисты поселились, да и ваши постоянно раскопки ведут. А у нас в лесу только волки, медведи и браконьеры. Ну что, смотришь? — обратилась она к подбежавшей таксе. — Опять голодный? Ты вон у лаек всё сожрал, морда наглая…

Кобель-такса у них был известный зверюга. Я ещё в первый приезд им восхищался: широченная грудь, мощнейшая рельефная мускулатура передних и задних лап, крепкие челюсти…

— Привет, красавец. Возили на последнюю выставку?

— Да замучили уже этими выставками. Ну, не наездишься в город-то. А этот нарасхват: то на вязку, то на охоту…

— Что же вы хотите, в городе такса — это декоративная собака. Тамошние только кошек погонять могут. А барсука из норы вытащить… — кишка тонка. Больные кишки-то у городских от сухого корма и плохого воздуха… Значит, говорите, в этих лесах ничего… А вот люди говорят разное… Может, подскажете, у вас знакомых-то много среди грибников, охотников… Может, кто слышал…

— Да что вы, я об этом сама только из газет и узнаю… Чего только не напишут, сами удивляемся, — она искренне засмеялась, — «Лешие в лесу». Это только спьяну может привидеться.

— Значит, зря такую даль приехал.

— И время не тратьте. Всё напрасно. Ничего не найдёте, не тратьте время, мой вам совет. Лес, он ведь всякий бывает. Заблудитесь. Вот в позапрошлом месяце муж мой с добровольцами туристов искал, так и не нашли. Палатку нашли, а туристов нет.

— А где это случилось?

— А там, на косе, да подальше от того места, где ваш лагерь был.

— Так и не нашли, говорите?

— Да, мой неделю по тайге ходил с собаками. Никаких следов. Утонули, может, или в болото забрели. Да, пропали… Так жалко.

— М-да, «хоть его святи, не святи, а оно всё в болото лезет», — пробормотал я.

— Это вы про что?

— Так сказал один крестьянин, когда уронил в болотце жареного поросёнка, которого нёс домой от пасхальной заутрени.

Она смотрела на меня непонимающе.

— В России в старые времена не только куличи на пасху готовили. Поросят жарили… Пасхальных поросят в церковь носили, освящать, как яйца сейчас носят, куличи.

— Его тоже красили?

— Не знаю. Не слышал. Украшали как-нибудь, наверное… А туристы найдутся. Сколько таких случаев было… Вот в давние времена пропадали и навсегда. И материалы в архивах имеются. А нынче… Не то. Не то время…

— В довоенное время, может, и было что. Бабушка моя рассказывала и про леших, и про свистунов…

— Про «свистунов»? Это что ж за чудо такое?

— Да не верю я во всё это. Сказки, суеверия.

— А в церковь ходите?

— Хожу. Кто нынче не ходит? Все поверили. Президенты верующими стали. В интернете написали, что начальник ГИБДД в Ростовской области обязал всех гаишников попу исповедаться и справку от него принести. А где-то там же женщин, что на аборт в больницу пришли, к попу отправляют за справкой. В Белгороде, что ли, так было?

— В небесных, значит, верите, а в духов лесных — нет. Обидятся местные, мстить будут, — рассмеялся я.

— И вы туда же, как мой муж. Здоровые мужики, а верите тому, что бабки сослепу наплели.

— А я вон, вижу, оберег у вас на заборе висит… Или тоже муж повесил? Или, вон, у вас вдоль забора трава скошена, а чертополох растёт.

Она смутилась и махнула рукой:

— Это свекровушка всё: «Оставь да оставь…» Верит во всё это…

— А про «свистунов» она же рассказывала?

— Это уж моя бабушка нам, детям, на ночь сказки говорила.

— Напомните, «свистуны» — это…

— Ну, вроде ягоды или орешков… Наедятся люди случайно, и кажется им, будто они попадают в другой мир.

— Загробный, что ли?

— Нет, не на тот свет, не умирают; ну, в иной параллельный мир: туда, где лесные духи, лешие, русалки, домовые… Они оттуда вроде как пришли и постоянно туда и возвращаются. Людям туда дороги нет… А вот съешь ягоду эту или орешек, можешь туда попасть…