Александр Ступин - Чёртовы свечи

— Посмотрите-ка, наш заморыш… Приосанился… Кар-кар…

— Воробьиху в подружки себе нашёл… Кар-кар…

Но воронёнок только хитро прикрывал глаза, а потом смотрел сквозь листву на кусочек голубого неба, в котором каждый день ждала его встреча с новым и единственным другом.

Наступило лето, и в птичьих гнёздах из яиц стали вылупляться птенцы. Родители помогали им выкарабкиваться из плотной яичной скорлупы, нежно смотрели на своих деточек и с ужасом думали о начале новой поры — безудержной кормёжки постоянно голодных, пищащих, лысых без оперения желторотиков, а также заботе о безопасности птенцов.

Роща постепенно наполнилась новыми голосами. Взрослые вороны весь день были заняты поиском пищи для своего потомства и совершенно забыли про воронёнка.

Каждое утро воронёнок выбирался из рощи привычным путём, вначале пешком — к полю, лёгкий завтрак и — в небо.

Встречая своего друга, он изо всех сил старался не отстать от него, хотя это было очень трудно. Совершенно выбившись из сил, когда крылья отказывались ему подчиняться, перед глазами плыли круги, а клюв не закрывался и жадно хватал воздух, он буквально падал на ветку первого попавшегося дерева и с тоской искал глазами тёмный силуэт на бесконечно синем небе. Его друг опять улетал один.

Но время шло, и постоянные полёты укрепляли его крылья, сердце и мускулы. И хотя он ещё не мог догнать своего друга, но уже дольше летел за ним, не теряя так быстро силы, как было раньше. Воронёнок не замечал этого. Ему очень не хотелось потерять своего единственного друга, и он старался изо всех сил.

Настало время, когда он стал приближаться к нему. К середине лета они летели уже вместе, недолго, но вместе, крылом к крылу. Друг его оказался просто огромным, в десятки, сотни раз больше воронёнка. Когда он летел, то гудел, как тысяча большущих шмелей. Потоки воздуха, отходящие от него, отбрасывали воронёнка в сторону, но он научился уклоняться от них. Ему многому пришлось научиться, и всё только для того, чтобы быть рядом с другом.

Утром, а пришёл уже июль, он, как всегда, отправился на встречу. Друга долго не было, и воронёнок летал кругами, наблюдая сверху за происходящим на земле. Так он проворонил момент встречи.

Друг появился внезапно из-за облаков. Летел он тяжелее обычного. Сделав большой круг над полем, большая птица, к изумлению воронёнка, стала выбрасывать в небо своих птенцов.

Воронёнок не стал задумываться, как, где прятались птенцы, он видел чёрные точки, которые вываливались откуда-то из тела друга и стремительно неслись к земле.

— Он учит их летать! Да-да… Это его птенцы, и он учит их летать! — повторял воронёнок. — Нужно ему помочь. Помочь другу. Я лечу!.. — закричал он, и ветер засвистел на кончиках крыльев.

Воронёнок метался от птенца к птенцу и подсказывал им, что нужно делать: «Машите, сильнее машите крыльями. Что же вы, разобьётесь! Глупые, не бойтесь, я вам помогу!»

Он на самом деле пытался подставить своё крыло птенцам, но они были такие большие, что воронёнок никогда бы не смог их удержать в полёте и упал бы вместе с ними. Он был готов погибнуть.

Но вот чудо: птенцы один за другим стали выбрасывать белые облачка от себя, которые разворачивались и замедляли падение птенцов. Они стали походить на семена одуванчиков.

Эти «одуванчики» потихоньку спускались, а в небе появлялись уже другие. Воронёнок радостно носился между куполами, и птенцы взмахивали своими тонкими крыльями и что-то кричали.

— Кар-р-р… Ура-а-а! — повторил он их крик. — Ура! Ур-рр-аа-а!

Так не кричали его сородичи.

Рощица и жившая в ней большая воронья семья тоже готовилась к лёту птенцов. Птенцы давно обросли пёрышками и иногда выпадали из гнёзд, пытаясь удержаться в воздухе, слабо трепыхали крыльями. А упав в траву, они истошно орали, задрав к небу клювики.

Сравнительно быстро обучившись летать, маленькие вороны стали самостоятельно добывать себе пищу, и их родители стали видеть мир чуть шире раскрытых клювиков. И что они увидели? Рядом с ними на прогибающемся кусте боярышника сидела огромная сильная птица, в которой они с большим трудом узнали прежнего воронёнка.

— Посмотрите, посмотрите… Неужели это наш бывший заморыш?

— Каким большим и сильным он стал! Это просто чудо.

— Он самый сильный из нас.

— Лучше и быстрее его нет птицы. С ним и орлу не сравниться.

— Откуда такие перемены?

Воронёнок же спрыгивал с ветки на землю и забирался в свой домик. Он давно не летал со стаей, а если поднимался, то в два счёта опережал всех, а потом поднимался на такую высоту, на которой обычные вороны не летали никогда.

Всякое изумление проходит, а вот зависть растёт без предела. Хитрые сородичи решили разузнать, откуда воронёнок набрался такой силы. Когда он полетел к другу, они проследили за ним и издалека наблюдали за их полётом. Большая птица учила летать своих птенцов, а воронёнок, казалось им издалека, чуть ли не поддерживает их своим крылом.

— Да, вырос наш воронёнок. Это его птенцы. А вы над ним насмехались: «воробьиха, воробьиха», — упрекали вороны своих подруг.

— Кто же мог подумать, что из такого заморыша вырастет такая прекрасная птица, — завидовали вороны. И с тех пор они уж не галдели при его виде, как прежде: «Заморыш», но и восхищаться особенно не стали, решив, что он просто «птица не их полёта».

Воронёнок продолжал жить в старой рощице под своим кустом боярышника. Там было его «гнездо», больше походившее на нору: большую, тёплую и сухую, даже в сильный ливень вода туда не попадала. Иногда он подолгу не появлялся у себя, а когда наконец возвращался, то вёл себя странновато. Он не выходил из своего жилья, а как бы выкатывался. А когда разбегался, чтобы взлететь, гудел. Иногда кричал: «Рейс четыреста двенадцать откладывается!», «Шасси, шасси…» И опять улетал куда-то.

Однажды он не вернулся. Но этого почти никто не заметил. Воронье общество жило по своим законам и мало кого удостаивало своим вниманием долго, слишком много забот: прокормить птенцов, себя, отстоять своё гнездо от нападений соседей и хищников. Им некогда было смотреть по сторонам, удивляться облакам в небе, звёздам.

Воронёнок не смеялся над ними и не осуждал. Он просто улетел от них. Чудаки всегда плохо приживаются в нормальном обществе.

В каждом городе есть места, где собираются со всей округи пернатые, мяукающие и лающие, это — мусорки. Они бывают разные по размерам и цвету, с крышками и без, но почувствовать, что она где-то рядом, может даже самый недогадливый. Запах. Кажется, что запах мусорки не меняется никогда и не зависит от того, что туда бросают, в какое время года, солнце ли жарит, или снег идёт.