Андрей Шляхов - Байки доктора Данилова 2

— Уходи от него! — наперебой советовали коллеги.

— Не могу! — рыдала Крольчицкая. — Он меня не отпустит и сына мне не отдаст. Убьет, а потом скажет, что это была самооборона. Или же в психушку упечет пожизненно. Он хвастался недавно, что у него главный психиатр Москвы на крючке…

Так тянулось долго. Если поутру в ординаторской не было слышно тихих рыданий, то это означало, что Крольчицкая взяла больничный. Больничные она брала довольно часто. Звонила заведующему и честно говорила:

— Я снова неделю «невыходная».

Это означало, что следы побоев на лице нельзя замазать косметикой.

И вдруг муж-тиран умер. Ночью. Скоропостижно. Ойкнул громко и умолк навечно. Злые языки намекали, что тут не обошлось без участия Крольчицкой… Впрочем, злые языки всегда найдут что сказать плохого. Дело не в этом, а в том, что буквально же сразу после смерти мужа Крольчицкая начала петь ему дифирамбы.

И красавец он был распрекрасный, и хозяин расчудесный, и семья для него была на первом месте, и любил он ее так, как никто больше не полюбит (ага!). И так далее. Короче говоря — какой-то образцовый супруг, не имеющий ничего общего с тем монстром, которого все знали по рассказам Крольчицкой.

Коллеги удивлялись. Некоторые предполагали, что у Крольчицкой от всего пережитого съехала крыша.

Однажды заведующий отделением взял и спросил у Крольчицкой — что это за поворот такой на 180 градусов? В чем причина и суть? О мертвых ничего, кроме хорошего? Или раньше, пока муж был жив, черные краски необоснованно сгущались? Что имеем — не храним, а потерявши — плачем?

— Главное качество человека — это благодарность, — ответила Крольчицкая. — Я так благодарна ему за то, что он меня от себя освободил! Да еще и самым наиудобнейшим образом! Разве я могу после этого говорить о нем плохо?

«Рассыпанным драже закатятся в столетья…»

Однажды в баре врач-скоропомощник Елфимов познакомился с милой женщиной, практикующим психологом. Знакомство переросло в роман. Роман, в свою очередь, грозил перерасти в официальный брак, но Елфимов, дороживший своей свободой, вовремя «сосокочил». Но дело не в этом.

Дело в том, что за то время, пока длился роман, Елфимов успел узнать много нового. Начиная с того, сколько психологи берут за консультации-сеансы (венерологам такие заработки не снились!) и заканчивая кое-какими модными психологическими методиками. Методики он усваивал урывками (в постели иначе и не получится), но этого, по его мнению, было вполне достаточно для того, чтобы «окучивать население».

— Вся психология, по сути, лженаука, — вещал он на подстанции. — Фрейд ее придумал, а последователи дополнили. Ничего точного, ничего ясного, ничего внятного… Но Лариска моя за полтора часа работы с пациентом берет столько, сколько я в хорошее дежурство слева имею. Представляете? И за что? За пустопорожний трындеж.

— Поступай, Виталик, на психологический, заочно, — подкалывали коллеги. — Нахрен тебе сдалась эта «скорая»?

— Для того, чтобы начинать все сначала, я слишком стар, — вздыхал тридцатипятилетний Елфимов. — Но можно же прицепить психологию к медицине и зарабатывать больше, или я не прав?

— Да мы все тут самобытные психологи, — скромно признавались коллеги. — Без психологии в нашей работе никак не обойтись.

— Да я не о том, с кого запросить, а кого послать подальше, — усмехался Елфимов. — Я о серьезных темах. Знаете ли вы, к примеру, что такое семейные расстановки? Допустим, у человека гипертония с частыми кризами. Он ее лечит, бедняга, таблетки жрет горстями, а толку никакого. Раз в неделю, а то и чаще приходится нас вызывать для купирования кризов. А причина гипертонии в чем? Во внутриличностном конфликте, в нехватке родительской любви или каких-то иных семейных проблемах. Эти проблемы надо выявить и решить. Тогда давление стабилизируется без всяких таблеток, само по себе. А как выявить семейную проблему, если пациенту шестьдесят лет и его родители давно умерли? Через заместителей, которых пациент расставляет по комнате сообразно собственным ощущениям…

— Вы с Ларисой, случайно, запретными веществами не балуетесь? — интересовались коллеги.

— Дремучие вы люди! — сердился Елфимов. — С вами говорить, все равно, что бисер перед свиньями метать. Все по науке…

— Так ты же говорил, что психология — лженаука, — напоминали коллеги.

— Говорил, — соглашался Елфимов. — Но какое-то рациональное зерно в ней все равно есть.

Фельдшеру Слинкиной и водителю Остапенко Елфимов объяснил все подробно, потому что ему нужны были ассистенты.

— Вы будете замещать отсутствующих родственников. Пациент расставит вас по комнате, и вы почувствуете состояние своего прототипа…

— Духи в нас вселяться будут?! — испугалась Слинкина. — Нет, Виталя, я на это не согласна.

— Да какие к чертям собачьим духи! Это заместительское восприятие, научный метод. Создается информационное поле, из которого вы получаете информацию о незнакомых вам людях. Вы на время сеанса чувствуете себя другими людьми и говорите то, что эти люди думают. Вы обрисовываете проблему, а я ее решаю. Три тысячи каждому за час легкой работы! Чистыми, в лапу. А, возможно, и больше. Но никак не меньше трех.

— Предложение хорошее, — кивнул Остапенко. — Стой да неси, что в голову взбредет…

— Ты все верно понял! — похвалил Елфимов. — Неси, что в голову взбредет. Именно так. А если ничего в голову не приходит, то молчи. Деньги все равно получишь.

— Только я боюсь — не скажется ли это на потенции?

— Замещение во время расстановок никак не вредит здоровью, — заверил Елфимов. — Чтоб мне год левых бабок не видать, если соврал!

Страшная клятва возымела действие.

Дома у Слинкиной, которая жила одна и рядом с подстанцией, после дежурства была проведена репетиция. В качестве пациентки Слинкина пригласила соседку, необъятную даму бальзаковского возраста, имевшую пышный букет диагнозов. Остапенко замещал отца, ушедшего из семьи когда пациентке было всего два года, а Слинкина замещала мать, умершую три года назад.

Первый блин вышел комом. Оба заместителя с четверть часа стояли молча, а потом вдруг переглянулись и расхохотались. Соседка обиделась и ушла к себе, громко хлопнув дверью.

— Так дело не пойдет, — сказал Елфимов. — Или вы какие-то невероятно бесчувственные люди, или у вас настрой неправильный. Но ничего. Дело же не в самом конфликте, а в том, чтобы успокоить пациента, провести ему сеанс очистительной психотерапии. Сделаем так — я напишу вам роли, несколько вариантов, для матери, отца, брата и так далее. Вы их выучите и если вам из информационного поля ничего не прилетит, будете выдавать подходящую к месту заготовку. Только без смехахашек ваших. Все должно быть предельно серьезно.