Джереми Дронфилд - Мальчик, который пошел в Освенцим вслед за отцом

Неприятно было думать, что он таким образом способствует эксплуатации женщин в борделе, но во враждебной лагерной среде за улучшение условий для одного человека всегда приходилось расплачиваться страданиями другого. Через некоторое время женщин заменили новой партией молоденьких полек. Первая партия, пережившая несколько месяцев унижений ради обещанной свободы, отправилась назад в Биркенау. Из лагеря их так и не выпустили [407] Фриц Кляйнман в Gartner and Kleinmann, Doch der Hund , cc. 132; Wagner, IG Auschwitz, c. 101. .

Весной и в начале лета 1944-го обстановка в Освенциме заметно изменилась. Густав писал в своем дневнике, что в Моновиц постоянно прибывают новые заключенные, практически все – молодые евреи из Венгрии. Вид у них был убитый, опустошенный; судя по новостям, доходившим с востока, война принимала для нацистов крайне неудачный оборот.

В марте Германия оккупировала территорию Венгрии, своего бывшего союзника. Встревоженное постоянными поражениями нацистских войск на Восточном фронте и высокой вероятностью англо-американского вторжения в Северо-Западную Европу, венгерское правительство начало втайне делать шаги к примирению с союзническими силами. В глазах Германии это было вероломным предательством. Гитлер в ярости захватил страну и взял под контроль ее армию.

В Венгрии на тот момент проживало около 765 000 евреев [408] Cesarani, Final Solution, c. 702. Около 320 000 венгерских евреев прежде были гражданами близлежащих государств, пока Германия не отторгла часть их территорий и не передала Венгрии как своему союзнику. . Конечно, в стране случались вспышки антисемитизма, но до сих пор евреев там не преследовали. Теперь, в одно мгновение, их решено было ликвидировать.

Систематические гонения начались 16 апреля – в последний день еврейской Пасхи, праздника в честь божественного освобождения и исхода из плена [409] Cesarani, Final Solution, c. 707. . Подразделения Айнзацгруппы при поддержке венгерской жандармерии начали сотнями тысяч сгонять евреев в импровизированные лагеря и гетто. Все делалось быстро, четко и жестоко; во главе операции стояли два опытных эсэсовских офицера: Адольф Эйхман, ранее отвечавший за депортацию евреев из Вены, и бывший комендант Освенцима Рудольф Хёсс.

Первые составы отправились из Венгрии в Освенцим в конце апреля – в них везли 3800 еврейских мужчин и женщин. По прибытии их сразу отправили в газовые камеры [410] Danuta Czech, “Kalendarium der wichtigsten Ereignisse aus der Geschichte des KL Auschwitz” в Dlugoborski and Piper, Auschwitz, том 5, с. 201; Czech, Auschwitz Chronicle, c. 618. . Но это была лишь первая тонкая струйка из будущего гигантского людского потока. Чтобы работать эффективнее, старый «еврейский подъезд» в Освенциме заменили на новую железнодорожную ветку, которая вела прямо в Биркенау, с разгрузочным перроном длиной почти полкилометра.

Позднее Густав познакомился с несколькими женщинами из Венгрии, которых доставили в Освенцим как раз по этой ветке, и они в подробностях ему описали, что там происходило.

Во вторник, 16 мая, лагерь Биркенау перешел на режим строгой изоляции. Всех заключенных под охраной заперли в бараках. Исключение составляли только члены зондеркоманды и, как ни странно, лагерный оркестр. Вскоре после этого по железнодорожной ветке с грохотом и дымом подкатился железнодорожный состав, въехал под кирпичную арку КПП и остановился у перрона. Двери распахнулись, и из каждого вагона высыпалось едва ли не по сотне людей. Старые и молодые, женщины, мужчины, дети. Казалось, никто из них понятия не имел, куда их привезли, и многие высаживались из поезда с легким сердцем, усталые и дезориентированные, но полные надежд [411] Rees, Holocaust , cc. 381–382. . Они не пугались, когда видели членов зондеркоманды в полосатых пижамах. Беззаботность обстановке придавала и музыка, исполняемая лагерным оркестром.

Дальше производился отсев. Всех, кто был старше пятидесяти, всех больных или слабых, детей и их матерей, беременных отправляли в одну сторону. Здоровых мужчин и женщин в возрасте от шестнадцати до пятидесяти лет – примерно четверть от всей массы – ставили в другую. До вечера лагерь успел принять еще два состава из Венгрии. Еще два отсева, тысячи человек, отправленных направо или налево. Те, кого признавали пригодными для работы, получали статус «транзитных евреев» и отправлялись в отделенную для них часть лагеря. Остальных загоняли в низенькие постройки между деревьями в конце железнодорожной ветки, из труб которых днем и ночью поднимался в небо едкий дым [412] Danuta Czech, “Kalendarium der wichtigsten Ereignisse aus der Geschichte des KL Auschwitz” в Dlugoborski and Piper, Auschwitz, том 5, с. 203; Wachsmann, KL , cc. 457–461; Cesarani, Final Solution, cc. 707–711; Rees, Holocaust , cc. 381–385; Czech, Auschwitz Chronicle , c. 627. .

В тот день в Биркенау доставили примерно пятнадцать тысяч венгерских евреев; точное их число неизвестно, потому что ни одного из них – ни убитого, ни отправленного на работы – не регистрировали как заключенного Освенцима и не снабжали личным номером [413] Danuta Czech, “Kalendarium der wichtigsten Ereignisse aus der Geschichte des KL Auschwitz” в Dlugoborski and Piper, Auschwitz, том 5, с. 203. . Ясно было, что даже тем, кого отправляли на работы, долго не жить.

Так началась чудовищная эскалация, ставшая зенитом – или, точнее, надиром – Освенцима как фабрики смерти. Между маем и июлем 1944-го организация Эйхмана отправила в Освенцим 147 железнодорожных составов [414] Cesarani, Final Solution , c. 710. . До пяти поездов в день прибывали в Биркенау, перегружая возможности системы. В строй заново ввели резервные газовые камеры, до этого стоявшие без дела. Четыре из них работали круглосуточно. Девятьсот измученных душевных калек из зондеркоманды загоняли раздетых догола женщин, мужчин и детей в газовые камеры и выгружали оттуда трупы. В «Канаде» все склады были завалены чемоданами с одеждой и ценными вещами. Крематории не справлялись с нагрузкой, и для тел приходилось копать ямы. СС действовало в страшной спешке; новоприбывших так торопились отправить в газовые камеры, что зачастую открывали их, когда некоторые жертвы из предыдущей партии еще дышали; тех, кто еще шевелился, пристреливали или добивали, а кого-то живым бросали в могилы.

Часть мужчин и женщин, прошедших отбор, отправляли в Моновиц. Густав наблюдал за ними со слабым сочувствием. «Многие из них лишились родителей, потому что родителей отослали в Биркенау», – писал он. Мало кому повезло так, как им с Фрицем – отцу и сыну, оставшимся вместе. Хватит ли им сил и удачи, чтобы тоже выжить? Вряд ли, судя по их сломленному виду. У многих уже проявлялись симптомы внутреннего опустошения, превращавшие людей в Muselmanner . «Это очень печально», – писал Густав.

В середине 1944-го мебельную команду Густава перевели на комбинат Буна. Теперь он пользовался таким влиянием, что смог перевести к себе Фрица, чтобы тот работал под его началом [415] Видимо, это произошло приблизительно в мае 1944 года, так как Густав упоминает об этом сразу после своего описания венгерских евреев. Фриц в своих мемуарах говорит, что это случилось перед Рождеством 1943 года, но дневник, похоже, опровергает его слова. .