Александр Каневский - …а бес в ребро!

Все рассмеялись.

– А я знаю еще короче, – сообщил Август, – в Германии рассказали, послушайте: евреям всегда всё доставалось тяжело. Тяжело. Но всё!..

Общая веселая реакция.

Шимон посмотрел на часы и поднялся:

– Твой отчет принят, мы пойдем. А ты отдыхай после поездки.

– Ко мне сейчас Марк придет, хотел посоветоваться, у него какая-то проблема… О, слышите, калитка хлопнула, это он.

Вошел Марк. Поздоровался:

– Гутен таг! – Объяснил: – Это чтобы ты не отвыкал от немецкого.

– Тогда ауфвидерзейн! – подыграл ему Шимон и увлек за собой остальных.

Когда Марк и Август остались одни, хозяин усадил гостя в кресло и сел рядом:

– Ну, выкладывай, что у тебя на душе?

– Понимаешь, я больше так не могу: любить одну и притворяться с другой. Я хочу уйти из семьи!.. Точнее, не из семьи, которую люблю, а от жены, с которой мне плохо, горько, неуютно.

– Ты мне говорил, что у вас уже были аналогичные проблемы.

– Да. Но в первый раз не я, а она ушла из дому.

– Из-за тебя?

– Да. В детском садике, где была наша Идочка, устраивали новогодний праздник. В представлении участвовали папы, мамы, бабушки. Роза захотела изображать снежинку, для чего накинула на себя ватную накидку. Но она уже и тогда была в теле, поэтому вместо снежинки получился сугроб. Когда она появилась, я не выдержал и расхохотался вместе с директрисой детсадика, с которой у меня был кратковременный роман. Роза это подозревала, сразу поняла, психанула и ушла к своей маме. Но, наверное, она была аккумулятором энергии в семье: когда ушла, в доме всё отключилось, и свет, и газ, и вода, и телефон… Я к этому не приспособлен, поэтому помчался к ней, просил простить, всё время увлекал ее в кровать, хотя мне этого не очень хотелось…

– Стоп. Я тебе говорил, что из меня лезут стихи. Вот и сейчас, послушай первые две строчки: «Это тело не хотело, ну а после аж вспотело!» Неплохо, правда?.. Извини, что перебил, продолжай… Но потом она тебя всё же простила?

– Сделала вид, что простила. Но живет с повышенной бдительностью, правда, я ей даю для этого поводы. Через год после этого случая, после очередного скандала, который она мне устроила, я ушел из дому.

– Надолго?

– К сожалению, нет. Машина была в ремонте, я направился к остановке автобуса и там вдруг увидел девчушку, поразительно похожую на мою любимую внучку Идочку. Я сел на скамейку, просидел там целый час и вернулся домой. С тех пор молил Бога, чтоб он дал мне терпение жить, не разрушая семью.

– Ты веришь в Бога?

– В Бога, в Высшую силу – верю. Но религию не признаю.

– Почему? Она ведь посредник между нами и Богом.

– Вот-вот: посредник. А в посредники с какой целью идут?.. Для заработка.

– А как твои отношения со Светланой?

– Я ее люблю.

– А она тебя?

– Говорит, что тоже любит. И я ей верю…

– Погоди секунду, у меня родилась новая строчка: «Я дарю тебе стихи, а ты в ответ творишь грехи!» Всё! Продолжай.

– Это не грехи, Август. Это счастье!.. Пойми: я чувствую, что нашел именно ту женщину, которая мне предназначена Богом!

Август Львович внимательно посмотрел на Марка:

– Если так, если ты в этом уверен, то не упусти ее. Не гневи Бога. Не гневи!

Полдень. На той же знакомой скамейке сидела Светлана. С коробкой в руках появился Марк:

– Здравствуй, родная!

Поцеловал ее. Протянул коробку:

– Это тебе. Откроешь через пару минут, сначала выслушай меня.

Достал из бокового кармана фляжку:

– Волнуюсь. Надо хлебнуть.

Марк открутил крышку, сделал несколько глотков:

– Итак, тебе сорок девять, мне шестьдесят два – вполне приемлемый разрыв, но… Чем мы будем становиться старше, тем он будет ощутимей. Поэтому хватит подпольных встреч, пора начать нормальную совместную жизнь. Я мечтаю о доме, в котором ты меня ждешь, а я лечу туда, как на крыльях. Я уже присмотрел квартиру, с верандой, на берегу моря. Думаю, тебе понравится. А нет – найдем другую. Я готов к этой новой жизни, думаю, и ты тоже, но… Конечно, это неординарный поступок, поэтому у тебя, да и у меня, есть сомнения. С ними надо расстаться. И мы это сделаем, не откладывая, сейчас же!..

Он приоткрыл крышку коробки, погрузил в нее обе руки и вынул их, держа в каждой по маленькому разноцветному попугаю.

– Видишь, это они, наши сомнения, наши воспоминания, маленькие, но разноцветные и живучие. Надо поскорее от них избавиться, отпустить на волю.

Она хотела что-то сказать, но он прервал не сказанную ею фразу:

– Потом! Все вопросы потом. Держи. – Он передал ей одного из попугаев:

– На счет три – отпускаем, вместе, одновременно… Раз, два, три!..

Они раскрыли ладони, и оба попугая взлетели и скрылись в листве деревьев. Марк опять вынул фляжку:

– Всё! Мы от них избавились. Надеюсь, навсегда. Давай выпьем за это.

Она наконец пришла в себя после его атаки, взяла у него фляжку и открутила крышку:

– Я выпью за тебя. Ты – удивительный, фонтанирующий, непредсказуемый и мною любимый!.. Я тоже хочу каждый вечер с нетерпением ждать тебя в нашей с тобой квартире. И пью за это!

И она отхлебнула из фляжки.

Назавтра она позвонила в Прагу дочери. Рассказала ей о своем намерении уйти от мужа. Подготовила убедительные доводы в защиту своего решения. Но они ей не понадобились. Дочь сразу поддержала ее:

– Я никогда не могла понять, как ты столько лет живешь с таким вечно всем недовольным хроническим брюзгой.

– Риточка, он не всегда был таким.

– Значит, его мое рождение так изменило. С детства, сколько я его помню, он всегда ворчал на тебя, ругал меня, поносил соседей, был недоволен квартирой, домом, страной… Я поэтому так рано вышла замуж, чтоб удрать от него. И всегда поражалась, как ты его терпела.

– Наверное, я ждала своего Марка, Марика, Маркушу. И дождалась… Значит, ты меня не осуждаешь за это?

– Я верю, что ты со своим Маркушей будешь счастлива. Додик его до сих пор вспоминает и мечтает опять сходить с ним в туалет!.. Он так о нем отзывается, что мой Леша его к нему уже даже немножко ревнует!

– Когда Леша узнает Марка, они подружатся.

– Тогда решай, мама, решай и вперед, в новую жизнь. Твоя дочь, твой внук и твой зять тебя благословляют!

В квартире у Марка была накаленная обстановка: он сообщил об уходе из семьи. В комнате, кроме него, находились жена Роза, дочь Тамара и сын Ярон.

Марк, продолжая разговор, обратился к дочери:

– Но ты ведь тоже развелась с мужем!

– Я его прогнала, когда поняла, что не люблю и не хочу с ним жить. Но это была моя инициатива, моя!

Марк развел руками:

– Так что, мне ждать, когда мама меня прогонит?..

– Я бы тебя давно прогнала, – произнесла Роза, – если б, дура старая, тебя не любила!