Андрей Шляхов - Доктор Данилов в ковидной больнице

Хорошо начавшийся «вечер» так же хорошо и завершился. В номере было тихо, с обеих сторон не доносилось ни шороха. Данилов заснул как только щека его коснулась подушки.

Юлиан Трианонов

** апреля 2020 года.

«Добрый день, кукусики мои дорогие!

Жизнь ежедневно такие финты выкидывает, каких ни один писатель, даже если он специализируется на фантастике, выдумать не сможет. В Двух Крендельках сегодня произошло невероятное, а последствия его оказались еще более невероятными.

Вы заинтригованы? Усаживайтесь или укладывайтесь поудобнее и читайте дальше.

В одном из отделений (мужском, прошу запомнить!) процедурной медсестрой работает Ромашка, вся из себя такая юная, тонкая, светленькая, очень симпатичная, но не очень-то умная. Ромашка – классический пример того, что если природа одного качества отсыплет с горкой, то на другое поскупится.

Работа у процедурной медсестры, прямо скажу, не сахар, хотя постовые медсестры считают иначе. Но это уж, как говорится – у соседа всегда все лучше. Раньше, в мирной довоенной жизни, процедурные сестры приходили в палаты только к лежачим пациентам, а ходячие сами являлись в процедурный кабинет на уколы. Теперь же все изменилось – больница на особом режиме, а особый режим предусматривает максимальное ограничение передвижений пациентов. Поэтому процедурные медсестры, как савраски, носятся всю смену по палатам. Если кто не знает, то это постовая медсестра может загрузить тележку таблетками для всего отделения и переходить из одной палаты в другую. Процедурная медсестра так поступать не может, слишком много хозяйства придется тогда на тележку грузить. У нее же ампулы, лотки, шприцы-салфетки… Тележка загружается на одну-две палаты, а потом изволь вернуться в кабинет, выбросить использованное и загрузить новое. Ну и инъекции в палатах делать не так удобно, как в своем родном кабинете.

А тут еще всю эту производственную гимнастику приходится делать в защитном обмундировании. Компрене-ву, кукусики мои золотые? В конце смены сотрудники, сами того не желая, скидывают килограммчик, а то и больше, потому что пот льет с них ручьем. Если кто не верит, то может приобрести защитный комбинезон, респиратор, защитные очки, две пары перчаток и бахилы (высокие бахилы, похожие на сапоги), надеть это все на себя и побегать по квартире (на лестничную площадку лучше не выбегать, чтобы не возбуждать соседей). Только не забудьте, что верхняя пара перчаток и бахилы должны быть «загерметизированы» – примотаны к рукавам и штанинам малярным скотчем. Поразвлекайтесь в таком одеянии, сколько выдержите, только учтите, что сотрудники ходят в нем не менее шести часов, а часто и более того.

Под защитный комбинезон полагается надевать робу – хэбэшные рубаху и штаны. Ромашка, страдавшая от постоянного перегрева ее юного организма, решила надеть вместо робы бикини, легкий, необременительный купальник – все же не так жарко-то будет.

Решила – и надела. Надевание защитного снаряжения, кукусики мои, это целый ритуал, который помогают выполнять специально обученные люди из числа младшего и среднего медицинского персонала. Самостоятельно по всем правилам не оденешься и сам не проверишь, надето ли все так, как нужно, не образовалась ли где-то щелочка, в которую сможет пролезть (и обязательно пролезет!) вредный коронавирус. В «одевалке» (так называется помещение перед входным шлюзом в Зону) нет окон, а лампы укреплены на потолке, поэтому там не было видно, что у Ромашки под костюмом «вольная» одежда. И в коридоре отделения лампы тоже светят с потолка, а в своем процедурном кабинете Ромашке было не до того, чтобы смотреться в зеркало. Да и чего в него смотреться, скажите на милость? На что смотреть? На очки и респиратор? Но стоило только Ромашке появиться в палате, как выяснилось, что комбинезончик замечательно просвечивается и все детали того, что под ним находится, очень хорошо видны. А отделение, как уже было сказано – мужское.

Пациенты не жаловались на то, что Ромашка явилась к ним в таком виде! Отнюдь! Они были всем довольны, только задавали ей слишком много вопросов про уколы, которые она им делала. Это естественно, ведь всем хотелось задержать Ромашку в палате подольше, чтобы как следует на нее налюбоваться. А вот злючка-заведующая отделением рассердилась на ни в чем не повинную Ромашку и наябедничала на нее Тете-Ледоколу, Главнокомандующей Медсестре Больницы Двух Крендельков. А к устной ябеде приложила вещественное доказательство – фотографию Ромашки, стоящей у окна. (У меня, кукусики мои дорогие, эта фоточка есть, но я ее не выложу ни за какие коврижки, ибо это было бы непорядочно по отношению к Ромашке, у нее есть аккаунт на Фейсбуке и только она, если пожелает, вправе опубликовать этот шедевр фотографического искусства).

Под шипение заведующей отделением Ромашка доработала смену до конца – не оставлять же отделение без процедурной медсестры? – а после смены отправилась к Тете-Ледоколу, давать объяснения и получать нахлобучку.

Те из вас, кто знаком с больничной кухней, сейчас спросят – а разве заведующая отделением сама не могла дать Ромашке нахлобучку? Могла бы, могла, и формально право такое у нее есть, но… (как говорил Нед Старк или кто-то еще: «значение имеет только то, что сказано после «но»). Но с медсестрами в Двух Крендельках всегда было напряженно, а сейчас стало еще напряженнее, так просто, что хуже некуда. Поэтому Минотавр запретил заведующим объявлять сестрам выговоры и вообще как-то их наказывать без согласования с Тетей-Ледоколом. «Хорошо вы устроились, – сказал он. – Доведете медсестру до увольнения, а потом требуете у Тети-Ледокола замену. А где вам она замену возьмет? Так что – ша! Сами чтоб ни-ни и ни жу-жу, все проблемы с медсестрами и санитарками решаются через Главнокомандующую Медсестру! Кто не понял, тому башку оторву!». Разумеется, все поняли.

Если сравнивать по объему, то Тетя-Ледокол в семь раз крупнее Ромашки. Эта корпулентная особа не во всякую дверь может прямо пройти, порой приходится и боком протискиваться. Найти на нее защитный костюм невозможно, так что у нее, единственной из всей больничной администрации, есть четкая отмазка для нехождения в Зону (прочие ссылаются на нехватку времени). В гневе Тетя-Ледокол страшна так же, как и Минотавр – тот сожрет, а эта затопчет и неизвестно, что хуже. Все ожидали, что Ромашка выйдет из начальственного кабинета бледнее обычного и в слезах, но она вышла довольная, с абсолютно сухими глазами и легким румянцем на персиковых щечках. А вот Тетю-Ледокола пришлось отпаивать каплями (коньячными), настолько она разволновалась.