Рассел Хобан - Лев Боаз-Яхинов и Яхин-Боазов. Кляйнцайт [litres]

– Откуда вы знаете, что я на него не подписан? – спросил Кляйнцайт.

– Да, разумеется, такое очень может быть. Почему бы и нет.

– Как называется ваша яхта?

– «Атропос». Хе хе.

– Славное имечко, – сказал Кляйнцайт.

– Хорошая лодка, – сказал доктор Буйян. – Что ж, старина, вам лучше отдохнуть, попривыкнуть. А мы за всем присмотрим, подумаем, что с вами делать. – Он добродушно стиснул Кляйнцайтово плечо, отошел.

Он -то нипочем не сляжет в постель, а я не стану врачом, подумал Кляйнцайт. Природой вещей такого не предусмотрено.

Когда он проснулся, шторки вокруг его койки, должно быть, задернули. Теперь их раздвинули, и он оглядел койки напротив и рядом. Опять то же самое. Тут были Бакен, Сырополз, Никчемс. Привет, привет, привет. Кивки и улыбки. Да, я опять вернулся, меня же за уши не оттащишь. Слева от него Нокс, справа Вардак. У Вардака на тумбочке «Тайный агент». Радж, Макдугал, за ним Шварцганг, все еще пыхтит. Сразу за ним – Рыжебородый. Рты шевелились, появлялись слова. Зашевелился его рот, появились слова. Лица вернулись к газетам, кислородным маскам, сну, кашлю, отхаркиванию. Окно теперь было далеко. М-м-м-м, произнесла койка, прижмись ко мне крепче, любимый. Кулаки Кляйнцайта слабо отбивались от ее жарких объятий. О Боже, где Фукидид? Не здесь. Дома. Ни бритвенного прибора, ничего. Во что он одет? Больничная пижама, слишком велика, штаны спадают. Ах да, он пытался нагнать Смерть, чтобы расслышать песенку, совсем уж было удалось. Хитрый старый шимпанзюк! Где Сестра? Еще день, ее пока нет.

Нокс смотрел на него по-мужски. Из-под нескольких газет он что-то вытащил, передал Кляйнцайту. Неприличные картинки? – подумал Кляйнцайт, принимая это. Нет, каталог. Рукописный шрифт, серебром по черному глянцу: «Гробы от “Быстр-Упак”». Перед картинками – предисловие:

Подберем вам гроб

Сколько раз все мы слышали, а то и сами произносили эти слова: «Да я в этой шляпе/пальто/костюме и т. д. и помирать не стану»? И тем не менее сколь многие из нас, даже самые разборчивые, оказывались в гробу, который никак не отражал наших высоких мерок личного вкуса! Вот почему мы говорим: «Умный поймет с полуслова».

Ваш выбор – отправляться ли вам в последний путь в стиле лично вашем или же пусть вас пакуют случайные люди.

Покинуть этот мир не менее важно, чем прийти в него. Точно так же, как ваши родители выказывали свою к вам любовь и гордость, когда тщательно выбирали для вас коляску, словно оправу, где бы драгоценностью блистали вы, младенец, так и теперь ваш как «уходящего в мир иной» долг перед родственниками, друзьями и сотрудниками, перед всем обществом – попрощаться в уникальной и «персонализированной» манере.

Тщательно осмотрите продукцию фирмы «БыстрУпак», и вы поймете, отчего целые поколения удовлетворенных клиентов поддерживают наш лозунг: «Играйте в ящик за любые деньги». Традиционные навыки, передаваемые от отца к сыну, секреты мастерства и годы большого опыта видны в каждом гробу «Быстр-Упака». Выберете ли вы такую недорогую модель, как «Том-совсем-один» или же роскошную емкость модели «Сугробия» – вы можете положиться на материалы, фурнитуру и мастерство самого высокого качества. С «Быстр-Упаком» вы и впрямь будете Покоиться В Мире.

Далее следовали страницы шикарных цветных фотографий. Кляйнцайт рассмотрел «Спортсмен», обитый натуральной свиной кожей (вкладка, выполненная в цвете вашей Команды по выбору), «Дипломатическую службу», где снаружи тисненный золотом черный сафьян, а внутри муаровый шелк (за дополнительную плату обивка цветов национального флага), «Сити» с массивными серебряными ручками, вручную выкованными в виде сложенных зонтиков, «Пассаты» – тиковое дерево с латунной фурнитурой, ручки из манильского каната с турецкой оплеткой. «Самые гибкие условия для покупки в кредит, – гласил каталог. – “Быстр-Упак (отдел продаж) Лтд.”, Блюйуэлл, Хертфордшир. Изгот-ли детских колясок “ПокажиКа”, контрацептивов “ОтвратиКа”, вспомогательных средств для секса “ПапАй” и бандажей “КрепКо”. Подразделение “Напалм Индастриз”».

Кляйнцайт вернул каталог Ноксу.

– Я писал эту рекламу, – сказал он.

– Да ну! – произнес Нокс. – Серьезно?

– Да, – ответил Кляйнцайт. – Я делал рекламу для «Аналь Петролеум Вазелин». «Напалм Индастриз» – одно из их подразделений.

– Вам скидка полагается, как считаете? – спросил Нокс.

– Уже нет. Меня уволили.

Нокс покачал головой.

– Невезуха, – произнес он. – Сырополз считает, что нам удастся втащить их в Национальное Здравоохранение. Пишет в министерство.

– Где вы взяли каталог? – спросил Кляйнцайт. – Коммивояжер приходил?

– Зять Сырополза, – ответил Нокс. – Сказал, что мог бы пробить групповую скидку. Вполне знающий малый. Говорил, что можно ожидать роста цен на кладбищенские участки. Спекулянты налетели и все такое. Какой-то большой консорциум, «Метрополь», что ли, уже скупил два или три кладбища получше.

– «Некрополь», – сказал Кляйнцайт. – «Городские Концепции Некрополь». Тоже один из моих клиентов.

– Скажите-ка, – произнес Нокс. – Какие внушительные у вас связи были, а? Сыроползов зять говорит, сейчас пора покупать, и я бы решил, что этим уж точно стоит поинтересоваться. Такое обычно откладываешь на потом, а затем раз – и поезд ушел.

– У вас случайно нет какого-нибудь неприличного журнальчика? – спросил Кляйнцайт.

– «Все звезды дрочки» сойдет? – спросил Нокс, протянул журнал Кляйнцайту. НОВЫЕ МОДЕЛИ, НОВЫЕ ПОЗЫ! ДРОЧКА МЕСЯЦА ЛЮБТА ДЬЮИТТ, ЦВЕТНОЙ РАЗВОРОТ БЕЗ РЕТУШИ.

– Прелесть, – сказал Кляйнцайт, погрузился в волосы на лобке Любты Дьюитт, обнаружил, что на глазных яблоках у него время от времени глазурью проступает изображение доктора Буйяна. Это они могли б и заретушировать, подумал он, попытался вызвать в уме ту песенку Смерти, какую он не вполне расслышал, осознал, чем именно он занимается, попробовал не вызывать ее в уме. Подло, подумал он. Надо быть осторожней. С его койки не видать никаких аэропланов. Ужасающее солнечное дневное небо. Когда Наполеон говорил о двухчасовой храбрости, он мог иметь в виду лишь два часа пополудни, подумал Кляйнцайт. Два часа ночи – ничто по сравнению. Любта Дьюитт, 43-25-37, была «Мисс Литые Авры» в этом году, ее любимая книга – «Бхагават-Гита», она играет на цимбалах и учится на стоматолога. Зубы, ради всего святого!

Ты неправильно меня понял, произнес Лазарет. Я не намерен тебя пожирать.

Но ведь это тебя не остановит, отозвался Кляйнцайт.

Ах, – произнес Лазарет. Понимание твое – крепче прежнего. Если в природе вещей этому суждено случиться, ты же поймешь, правда, что это лишь в природе вещей?

Вполне, ответил Кляйнцайт.