Рассел Хобан - Лев Боаз-Яхинов и Яхин-Боазов. Кляйнцайт [litres]

– Вам и без того есть о чем подумать.

Наверняка слышал нас с Сестрой вчера ночью, подумал Кляйнцайт. – Вы это о чем? – спросил он.

– Вы уже уходили отсюда, – сказал Нокс. – Возможно, вы это сделаете еще раз. Надеюсь, вы это сделаете. Не все из нас, знаете… Понимаете меня, да? – Совершенно, – ответил Кляйнцайт. – Но с чего это у вас такая забота обо мне, что называется, как-то вдруг?

– Поначалу думаешь, что если не можешь сделать чего-то сам… – произнес Нокс. – А потом задумаешься вторично – и уже хочешь, чтобы кто-то , как говорится… Удивительно вообще-то. Я б и не подумал, а вот поди ж ты.

– Спасибо, – сказал Кляйнцайт.

– Не за что, – ответил Нокс.

– Есть, – сказал Кляйнцайт. – Есть за что. – Он приподнялся на локтях, посмотрел мимо Вардака, Раджа, Макдугала. Шварцганг, глядя в его сторону, показывал большой палец. Кляйнцайт показал большой палец в ответ. Рыжебородый, сидя среди своих шкивов и противовесов, передал Шварцгангу записку, а тот передал по всему ряду коек Кляйнцайту. Бумага белая:

НЕ НУЖНО ТЕБЕ ЗДЕСЬ, УХОДИ.

Кляйнцайт взял у Нокса немного обычной писчей, написал в ответ:

КАК МНЕ УЙТИ? Я ДАЖЕ ПОСРАТЬ САМ ТОЛКОМ НЕ МОГУ. С ЧЕГО У ВСЕХ ВДРУГ

ТАКАЯ ЗАБОТА ОБО МНЕ?

Рыжебородый ответил:

У КОГО-ТО ИЗ НАС ДОЛЖНО ПОЛУЧИТЬСЯ.

Кляйнцайт написал:

А ПОЧЕМУ ТЫ САМ НЕ УХОДИШЬ? ВЫВИХ ТОЧКИ ОПОРЫ НЕ ТАК УЖ СЕРЬЕЗЕН.

Рыжебородый написал:

НЕ ГОВОРИ ЕРУНДЫ. У МЕНЯ НЕТ ШАНСОВ.

На это у Кляйнцайта ответа не было, он отвернулся от Рыжебородого, повернулся к Вардаку.

– Так вы, говорите, скоро выписываетесь? Где-то через неделю?

Вардак покачал головой, выглядел он пристыжено.

– Кажется, нет, – ответил он. – Теперь мне говорят, что внахлестка овеществилась, и мне назначили операцию.

– Кого-нибудь еще выписывают? – спросил Кляйнцайт.

Вардак вновь покачал головой.

– Вы же сами не остаетесь, правда? – спросил он.

– С чего вы взяли, что я особенный? – спросил Кляйнцайт. – С чего это мне уходить?

– Не знаю, – ответил Вардак. – Вы же раньше вставали и выходили.

Пришла сиделка с лекарственной тележкой.

– Кляйнцайт, – произнесла она, дала ему пять таблеток в картонном стаканчике. Кляйнцайт узнал три «Нас-3оя».

– А что за другие две? – спросил он.

– «Бац», – ответила сиделка. – От боли.

Правильно, подумал Кляйнцайт. Что-то боли я давно не ощущаю.

– А я принимал это раньше? – спросил он.

– Крупный укол, когда вы поступили, – ответила сиделка. – Вчера таблетки.

– У меня от него слабость?

– Может немного быть. Мы его недавно применяем. Он новый.

– На пузырьке сказано «Напалм Индастриз»? – спросил Кляйнцайт.

Сиделка глянула.

– Так и есть, – сказала она. – Как вы узнали?

– Угадал, – сказал Кляйнцайт. – Привет, – сказал он, делая вид, будто проглотил «Бац», но не стал. Он положил таблетки в выдвижной ящик своей тумбочки, подумал: я всегда смогу их принять, если понадобятся. Я же сказал, что подманю и вспомню себя. Звучит прелестно. Как я это сделаю? Может, йогой? Как увижу Кришну – спрошу у него.

К нему, нижеоказавшемуся, подошел бюст. Поплачем сейчас? – спросил бюст.

Пока нет, ответил Кляйнцайт.

– Ну? – спросила дама с бюстом. – Подписали, голубчик?

– Нет, – ответил Кляйнцайт. – Думаю, что не стану.

– Как угодно, – сказала дама с бюстом. – Вот так всегда с Национальной системой здравоохранения. Если б надо было платить за такую чуд́ ную операцию, это стоило бы кучу денег, и вы бы это дело ценили как полагается, но раз это ничего не стоит, вы себе думаете: что ж, да какая разница. Мне-то что, а вот доктору Буйяну, я бы решила, обязательно будет что сказать. – И не думай на мне плакать, сказал бюст, отвернувшись и уносясь прочь.

Через палату проходили Кришна и Складч.

– Доктор Кришна, – позвал Кляйнцайт.

Тот подошел, юный, прекрасный, пышущий здоровьем, словно тигр.

– Мне стало интересно, – спросил Кляйнцайт, – известно ли вам что-нибудь о йоге?

– Мне кажется, это все дрянь для Дяди Тома, – сказал Кришна. – Берешь население покрупнее и сдерживаешь его, а они поют себе спиричуэлы или занимаются йогой. Китайца, который йогу делает, не увидишь.

– Они делают акупунктуру, разве нет? – ответил Кляйнцайт.

– Иностранцам – да, – сказал Кришна. – А себе, вот спорим, они вызывают настоящего врача.

– Послушайте, – сказал Кляйнцайт.

– Что? – спросил Кришна.

– Между нами, – сказал Кляйнцайт, – вы считаете, операция будет для меня наилучшим выходом?

– Между нами, – сказал Кришна, – как стану консультантом с практикой на Харли-стрит и яхтой, так вам и отвечу. А пока у меня нет мнения. Я имел это в виду, когда желал вам удачи, но это примерно все, что я могу сказать.

– В любом случае, спасибо, – сказал Кляйнцайт.

– На здоровье, – ответил Кришна и двинулся дальше.

Кляйнцайт попробовал сесть. Никак. Можно лишь приподняться на локтях. Разжал и сжал кулаки. Слабые.

Доктор Буйян пошел в бакштаг, положил руль на наветренный борт, рыскнул к ветру, выбрал место для швартовки. Ну и загар у него на цветущей уродской роже! Какие белые зубы!

– Ну, старина, – произнес он.

Глядя снизу вверх, как доктор Буйян свысока улыбается, Кляйнцайт кивнул. Почему он заботится о себе так, как я никогда о себе не заботился? – спросил себя он. Должно быть, он лучшего о себе мнения, нежели я о себе.

– Возможно, вы и историю помните, так? – спросил Кляйнцайт.

– Несколько отрывочно, – ответил доктор Буйян.

– Кто выиграл Пелопоннесскую войну? – спросил Кляйнцайт.

– Спарта, – ответил доктор Буйян. – Когда афиняне потеряли свой флот у Эгоспотамов в 405 году до нашей эры, это их и прикончило, в общем.

– Спасибо, – сказал Кляйнцайт. Ну, вот, пожалуйста, подумал он. Надо было спрашивать.

– Итак, хе хе, – произнес доктор Буйян. – Возвращаясь к настоящему, если можно.

– Да, – сказал Кляйнцайт. – Настоящее. – Смерть все еще под койкой, подумал он. Это мой друг. Может, укусит его за ногу. Он опустил руку под койку с другой стороны от доктора Буйяна, щелкнул пальцами.

– Что же с вами делать, э? – спросил доктор Буйян. – Вот в чем главный вопрос.

– Да, – сказал Кляйнцайт. Нога доктора Буйяна осталась непокусанной.

– Вы чуть было не окочурились, когда вас сюда вчера привезли, между прочим, – сказал доктор Буйян.

Пых пых пых, довольно быстро замигал Кляйнцайтов экран.

– Обширная закупорка в стретте, – сказал доктор Буйян. – Шарахнуло, наверное, как тонна кирпичей, э? Бух – и свет вырубило.

– Так примерно и было, – произнес Кляйнцайт.

– Но вы так привязаны к стретте и прочему, – продолжал доктор Буйян. – Так не хотите с ними расставаться. «Старое доброе время» и все такое, хе хе.