Екатерина Шпиллер - Маленький памятник Эпохе прозы

И вот... Завела роман с красавцем аниматором. Ох, хорош был чёрт! Высокий, яркий брюнет из турков-мачо, с огромными зелёными глазищами. Мы объяснялись на английском языке, который знали примерно на одинаковом уровне - этого хватало для комплиментов и любовных ласк.

Боль, убирайся! Мишка, пошёл прочь из моей головы!

- Твои глаза так идут моим волосам, - шептала я ему, нежась в смуглых, сильных руках двадцатилетнего парня.

- Ты очень красивая. Тебе всё идёт, ты самая прекрасная женщина в отеле, - он по-восточному умело ласков и нежен.

Как его звали? Как же его звали? Не помню. У него какое-то красивое восточное имя плюс аниматорское англоязычное прозвище. Напрочь забыла. На фотографию, где мы с ним обнимаемся, смотрю с улыбкой, но смущаясь даже в одиночестве. Щёки пылают! Я тогда, конечно, немножко была не собой, выступив в несвойственной мне роли испорченной и многоопытной девицы. В чистом виде отпускной блуд, вела себя, как тысячи женщин, срывающихся на курортный Восток, чтобы утешиться рахат-лукумной любовью местных бич-боев.

Я забуду твой запах, Мишка, перебью его запахом других красивых мужских тел! Прочь из моего сердца!

Не влюбилась, нет, и цели такой не было. Для меня действовала чёткая установка: мне хорошо, сладко, но объект для серьёзных отношений никуда не годный, насладись и выбрось из головы. Получилось.

Мы оба плакали накануне моего отъезда, он стоял на коленях, обнимая мои ноги, умоляя не уезжать, рассказывая о своей любви, а я смотрела на эту киношную сцену как бы со стороны и с иронией, хотя из моих глаз эффектно катились крупные слёзы. Ах, как картинно-красиво мы прощались с... нет, имени не вспомнить ни за что.

Мои слёзы полностью высохли в аэропорту, а его, думаю, ещё раньше. В тот день ожидался следующий массовый заезд, и мой лечебный рахат-лукум вечерком на отельном шоу острым зелёным глазом наверняка присматривал себе следующую "самую красивую" из новеньких.

И что - Мишка забыт? Чёрта с два. Зато я поняла, что могу жить дальше. С дыркой в сердце, но смогу. Зеленоглазый аниматор будто вдохнул в меня силу и волю, здорово потоптанные банальной, но от того не менее печальной историей моей любви.

Любопытно, что было бы, если бы мы поехали вместе с Полиной, которую я звала с собой... или с Верой? Обе отказались. Вера с мамой сняли дачу в ближнем Подмосковье ради их главного мужчины. Месяц Вериного отпуска они жили там все вместе, а оставшееся лето - с Виталиком была Алла Андреевна, которая всё же вышла на пенсию, решив полностью посвятить себя внуку. Вера ездила к ним по четыре раза в неделю. Она не могла себе позволить оставить семью даже на десять дней:

- Я должна забивать им холодильник, чтобы маме не таскаться в сельпо. И я ж с ума сойду от нервов, как они там... Может, в следующие годы вывезу их на моря, пока побаиваюсь.

Полинку же лучше бы вообще не приглашала. Как я нарвалась!

- Куда ехать? Когда? Сбрендила? Выборы же!

Ёлки-палки, я напрочь забыла про политическую бурю, творящуюся вокруг. Неправа, конечно, но...

- 16 июня, Белка! Ты когда намылилась?

- Ох... тут удачный тур с десятого июня... я тебя хотела с собой позвать... - виновато пролепетала я с ужасом, ибо понимала, что сейчас последует буря, ураган, торнадо.

- И ещё меня зовёшь? - расшумелась трубка Полиным гневом. - У нас самая агитационная работа, последний рывок!

- У вас? - робко переспросила я.

- Да, у нас! - орала трубка. - У нормальных людей! Белка, я тебя не узнаю, ты превратилась в обывательницу, обычную сытую обывательницу. Ну как так? Почему за тебя кто-то должен?

Надо сворачивать разговор. Мне только не хватало политической канонады по моим полубезумным мозгам. Конечно, так нельзя. Конечно, судьба страны. Полина на сто процентов права, я обыватель-предатель. А что делать, если сил моих нет на страну и на её вечно несчастную судьбу? Мне бы с собой разобраться, себя починить, чтобы жить дальше - какой я сейчас к чёрту борец?

Но всё оказалось к лучшему. Из своего безбашенного отрыва я вернулась в Москву бодрая и красивая - загоревшая до черноты, со сверкающими глазами, с чуть выгоревшими и от того поблёскивающими золотом волосами, полная сил и готовая к свершениям.

- А у нас как раз второй тур выборов будет! - торжественно объявила Полина, позвонившая точно в день моего возвращения. - Так что твой голос ещё пригодится. Не отвертишься!

- И не собираюсь вертеться, - засмеялась я. - Мне бы только работу найти.

- Послушай, у меня полно журналистов в приятелях... в нашей компании, - неожиданно сказала подруга. - Хочешь, узнаю, поговорю?

- Конечно!

- Ты у нас реклама? Сочинитель невероятных историй?

- Нынче это называется копирайтер, - уточнила я. - Да, умею, могу. И как редактор могу.

- Окей! Но ты обязана проголосовать! - строго наказала Поля.

- Слушаюсь, ваше благородие! Об исполнении доложу.

Порочная я!

НОВЫЙ ПОВОРОТ

Полина уже год работала в одной из знаменитых газет - непримиримой, боевой, стоящей на страже интересов демократии и свободы. Без иронии - это была хорошая газета, через несколько лет её уничтожили одной из первых, при авторитаризме таких СМИ быть не может. Полинка слыла "золотым пером", ей отлично платили, а её хорошенькая мордашка часто мелькала на фото, предваряя огромные "кирпичи" аналитических материалов о текущей политической ситуации.

Однажды в телефонном разговоре моя "Полина-на баррикадах", как когда-то обозвала её Людка, сообщила забавную новость, что мой бывший муж Тимур ныне немаленькая фигура в пропагандистском отделе Московского комитета КПРФ. Он сменил на посту своего папаню, который пошёл на повышение и нынче рулит всеми подконтрольными коммунистам СМИ, обитая где-то совсем рядышком с Зюгановым.

- Удивительно, как место меняет человека, - смеялась Поля. - Закабанел твой Тимурчик, волос стало меньше вдвое, морда важная, губа оттопырена, щёки повисли...

- Щёки? У Тимура? - не верила я своим ушам.

- Да! Он с космической скоростью превращается в номенклатурное кэпээсэсное мурло! Когда мы пересекаемся на мероприятиях, я не сразу его узнаю! Боров! Пиджак трещит по швам!

- Но ведь они оппозиция. Их, вроде, не должны хорошо кормить, - усмехнулась я.

- Ой, не будь наивной!

Да ну его! Не хочу про Тимура. Куда интереснее, есть ли хоть какая-то личная жизнь у красотки Поли. Почему-то об этом никогда не заходило речи, она так и продолжала жить с родителями и ни разу не упоминала никакого парня.

- Поля, а у тебя есть парень? - однажды в телефонном разговоре я решилась перебить её речи о политике.

- Чего? - опешила подруга.

- Ты с кем-нибудь встречаешься?

Не стоило смешивать темы, я готова была откусить себе язык.

- А какое это имеет... тебе-то что?