Джерри Спинелли - С любовью, Старгерл

– Старгерл Карауэй? – спросила она.

– Да.

Она протянула мне руку. Пришлось пожать ее левой, так как под правой торчал костыль.

– Меня зовут Рита Уишарт, – она повернулась боком и жестом указала себе за спину, – а моего сына вы, кажется, знаете.

Я с улыбкой кивнула:

– Знаю. Здравствуйте, Арнольд.

Арнольд, как всегда, был в своей мшисто-зеленой вязаной шапке с помпоном и ярко-синем бушлате.

– Здравствуйте, – без всякого выражения отозвался он.

Таким образом я впервые услышала от него что-то кроме: «Ты не меня ищешь?»

Я пригласила их в дом. На улице было холодно. Приближается зима.

Ну, вот. Стою и улыбаюсь посреди гостиной, а сама думаю: что же могло привести их сюда? Забавная пара. Арнольд – крупный, массивный, смуглый, его мать – тонкая, изящная, яркая…

– У меня всего пара минут, – сообщила Рита Уишарт. – Я уже на пенсии, но до сих пор занимаюсь торговлей недвижимостью. Вот и сегодня показываю клиентам дом. – Она взяла сына за руку и крепко сжала ее. – Арнольд хочет вам кое-что показать. – Тот уставился в одну точку куда-то через мое плечо. – Арнольд?

Он запустил в карман бушлата руку и вытащил оттуда Корицу. Та, завидев меня, сразу шмыгнула ко мне на грудь и, зацепившись коготками, повисла на моей рубашке. Я завизжала так оглушительно, что Рита Уишарт вздрогнула. Я схватила свою подружку обеими ладонями, и мы принялись тереться носами и ворковать друг с другом так бесстыдно, словно были в комнате одни. На мои крики в тревоге прибежала мама: «Что случилось?» – но, заметив Корицу, тоже взвилась от радости.

Я представила их друг другу, и Рита наконец поведала нам историю.

Рано утром в тот день, когда случился пожар, Арнольд проходил неподалеку (они живут вблизи шоссе № 113). Несколько пожарных еще оставались на месте – обливали специальным раствором обугленные, дымящиеся руины. Арнольд остановился посмотреть. И тут увидел в почтовом ящике коричного цвета крысу. Он взял ее с собой на вечную свою ежедневную прогулку – с раннего утра до позднего вечера. А потом принес домой и разместил у себя в комнате. На следующий день его мать, узнав, что в доме у нее поселилась крыса, конечно, возмутилась и закатила сцену. Но зверек оказался чистый, ухоженный и очень дружелюбный (не говоря уже о красивом окрасе), так что она быстро успокоилась. Естественно, ей пришло в голову, что это чей-то домашний питомец – Арнольд-то сказал ей, что просто ее нашел, – но как быть дальше, Рита не знала. Не расклеивать же повсюду объявления: «Найдена домашняя крыса»?

А потом она прочла продолжение истории обо мне в «Утреннем ленапе». Она открыла сумочку и показала нам вырезку из газеты.

– Вы еще не видели?

– Нет, – ответила я.

Мама слегка смутилась. Сказала, что она-то видела, но спрятала от меня. Я сразу поняла почему. Репортерша там решительно сместила акцент с моего «героизма» на «тоску по пропавшей домашней любимице».

– Мне не хотелось растравлять твою рану, – пояснила мама.

Я бросила взгляд на нее.

– А кто вообще рассказал им о Корице?

Мама покаянно подняла руку.

– Эта девица из газеты – не из тех, кто легко сдается. Позвонила мне позже, когда ты спала тем днем.

Я пробежала статью глазами. Она оказалась вполне благожелательной и внятной – что удивительно, учитывая, как некрасиво я обошлась с автором.

– Конечно, я сразу, как прочла, поняла, чья это крыса, – сказала Рита.

К этому моменту мы с мамой залили слезами счастья практически весь ковер.

– Ну ладно вам ! – рассмеялась Рита. – А то и я сейчас начну. Макияж потечет, а я не смогу предстать в таком виде перед клиентом. Пойдем, Арнольд.

Они направились к двери, но я успела поднести Корицу к его лицу. Арнольд потрепал ее по головке кончиком пухлого указательного пальца. Тогда я протянула крысу маме и обняла его. Он замер и «затвердел», как камень, но я решила не обращать на это внимания. Вжалась лицом глубоко в темную шерсть бушлата. Посмотрела ему в глаза, по-прежнему блуждавшие и, казалось, не находившие меня.

– Спасибо вам, Арнольд. Если бы не вы, Корица досталась бы сове на обед. Вы ее спасли.

Рита распахнула дверь.

– Завтра мы собираемся в зоомагазин в торговой зоне. Решили ему купить крысу. – Она взяла сына за руку и вывела на крыльцо. – Верно, Арнольд?

Мы с мамой и Корицей остались в дверях проводить их глазами. Потом я позвонила Пусе и поделилась прекрасной новостью.

Ну, все. Я уже не на костылях. И гипс можно больше не носить. Цвет лодыжки сменился на противно-желтый. Упражнения делаю каждый день. Иногда, когда глубоко вдохну, еще захожусь кашлем. Или когда засмеюсь. А смеюсь я много – с тех пор как Корица нашлась. Небольшие расстояния преодолеваю легко. И даже на велосипеде езжу.

Сегодня ездила к Марджи. У нее в витрине выставлена газета со статьей обо мне.

– Сними, – говорю.

– Не твоего ума дело, – отвечает она. – В своей пончиковой что хочу, то и делаю.

Новая помощница Нива появилась в белом джемпере для беременных и выглядит в нем еще «огромнее», чем раньше, если такое вообще возможно. Увидев меня, она улыбнулась, пододвинула мне стул, помогла снять куртку и забросала сотнями вопросов про пожар и все такое. Чуть позднее мне удалось шепнуть Марджи:

– А она поборола робость.

– Теперь ее не заткнешь, – усмехнулась та.

Еще она всучила мне целую дюжину пончиков. Бесплатно.

Заходила к Бетти Лу. Обнимались и плакали, словно сестры, которые потеряли связь сто лет назад – и вдруг нашлись.

Еще ездила на велосипеде до кладбища – повидать Чарли. От одного вида его шарфа в красно-желтую клетку у меня поднялось настроение. Бетти Лу я оставила половину Марджиных бесплатных пончиков, а остальные вручила Чарли. Он вставил в ухо слуховой аппарат, козырьком приложил руку к глазам и прищурился, глядя на меня.

– Это ведь ты была, да?

– Где?

– На пожаре. Это ты – та девочка.

Я протянула руки, словно для наручников.

– Признаюсь.

Он обернулся к могильной плите, подняв указательный палец.

– Вот видишь? Я тебе говорил. Эта та девчонка с забавным именем. – Он поднял взгляд на меня: – Как тебя там? Лунно…

– Старгерл.

– Ага, вот-вот, видишь? Старгерл. Я тебе говорил.

Он хотел уступить мне свой стул, но я присела рядом прямо на землю. Мы поговорили. Точнее, говорил он. О Грейс. О том, как они познакомились в шестилетнем возрасте. На почве рыбы. В те дни там на месте магазина «Всё за один доллар» находился рыбный рынок. Они пришли туда оба со своими мамами. И так вышло, что женщины нацелились на одну и ту же рыбину. На палтуса, прямо с Аляски – Чарли это помнит отчетливо. Обе они оказались страшно предупредительны – каждая настаивала на том, чтобы палтуса купила другая.