Роман Шмараков - Автопортрет с устрицей в кармане [litres]

– Я думал, что причиной всему может быть завещание сэра Джона. Считается, что большинство убийств совершается из-за денег, а единственные деньги в Эннингли-Холле, заслуживающие преступления, – это наследство, оставленное сэром Джоном. В рассказе Эдвардса о том, как оно было составлено и заверено, были некоторые подробности, могущие вызвать подозрение, если ты предрасположен его испытывать. То, что Энни говорила человеку в черном насчет «старых хозяев», казалось подтверждением этой мысли, а смерть Энни усилила это подозрение. Потому я тратил время на поиски этого загадочного человека, подозревая, однако, что где-то поблизости находится и молодой наследник, ибо все, что я о нем знал, свидетельствовало, что важные дела он предпочитает совершать сам, а не поручать другому.

– Вы подозревали Генри? – удивленно спросила Джейн.

– Если вы примете версию, что дело в подлоге завещания, – сказал инспектор, – вы поймете, что сэр Генри делается главным подозреваемым. Поэтому я навел справки о том, где он сейчас. Но когда оказалось, что достоверные свидетели видели его в саванне и что не далее как позавчера он застрелил большого носорога той породы, что называется бореле…

– Бореле – это носорог? – разочарованно спросила мисс Робертсон.

– Да, черный носорог, у которого передний рог достигает, кажется, дюймов двадцати в длину. А что?

– Нет, ничего особенного… А вы не знаете, как этот носорог относится к местным жителям?

– Думаю, отрицательно, – сказал инспектор. – Во всяком случае, сэр Генри там, вместе с мертвым носорогом, и люди свидетельствуют, что он не оставлял своих подвигов ни на час. Это меня несколько расстроило – я ведь держался этой версии, – а когда в тот же день я наконец поймал букиниста…

– Извините, – сказал мистер Годфри из-за двери, – я, кажется, что-то пропустил. Вы поймали букиниста? Я не знал, что у нас это принято.

– Инспектор нашел человека в черном, – пояснил Роджер, – который оказался странствующим букинистом. Он бродит по стране, спасая книги от людей. Инспектор одолел его и вынудил удалиться.

– Вот как, – задумчиво сказал мистер Годфри. – Спасибо, мистер Хоуден.

– Из-за этого, – продолжал инспектор, – я начал думать, что все мои труды тщетны и что я с самого начала шел в неверную сторону. Но тут мистер Хоуден навел меня на мысль, рассказав весьма уместную историю из жизни итальянского художника…

– Всегда рад, – пробормотал Роджер.

– Там были слова «изобразить то, чего не видишь», – пояснил инспектор, замечая общее удивление, – и я вспомнил об одной вещи, которая давно должна была привлечь мое внимание, если бы не этот ваш изумительный праздник с его состязаниями в длительном пении. Я имею в виду последнюю работу Эмилии. Мисс Робертсон сказала, что та писала ее в галерее за три дня до смерти. Да, мне следовало вспомнить об этом раньше. Нам всем следовало.

– Черт! – воскликнул Роджер. – Я понял!

– Впрочем, был человек, вспомнивший об этом раньше меня, – продолжал инспектор. – Надо сказать, он проявил удивительное упорство и изобретательность, пытаясь похитить эту картину из комнаты мисс Робертсон. Конечно, ему не повезло, но идея с фонарем в лесу была замечательная, не могу этого не признать. У мистера Годфри выдающиеся способности к импровизации.

– Погодите, – сказала Джейн. – То есть когда он там вверху негодовал, что мы его разбудили…

– Да, – сказал инспектор, – он бросил камешек в окно, дал мисс Робертсон выйти из дому, затаившись в темноте, а потом поднялся наверх и начал возмущаться вашей бурной жизнью, одновременно вскрывая дверь, чтобы похитить у мисс Робертсон картину. Не появись Энни, он бы это сделал.

– На картине была обезьяна, да? – спросила Джейн.

– Да, она мирно стояла на столе, – сказал инспектор. – У нее было большое уголовное будущее, но она об этом не подозревала. Мистер Годфри не мог допустить, чтобы эту картину кто-нибудь увидел – то есть, я хочу сказать, понял, на что надо смотреть. С этой обезьяной мистер Годфри оказался в крайне неудобном положении.

– Я не могу понять, – сказала Джейн, – зачем ему эта проклятая обезьяна? Почему было ее не выбросить?

– А, это еще одна из милых вещей, которыми мистер Годфри обязан вашему попугаю, – отозвался инспектор. – Танкред говорил: «Обезьяна дала мне ключ», и мистер Годфри неверно его понял. Он решил, что это реплика из запасов сэра Джона и что она имеет отношение к его поискам сокровища. Под обезьяной он понимал статуэтку – она ведь тоже индийская, как я понимаю, а кроме того, других обезьян в доме, кажется, нет. Вероятно, он думал, что в чулане обнаружится нечто, с чем обезьяна как-то поможет ему справиться. Во всяком случае, он возлагал на эту статуэтку большие надежды. То, что именно она попала ему под руку, когда он решил остановить Эмилию, чрезвычайно осложнило ему следующие несколько дней: если бы обезьяну нашли у него, она бы его выдала, а между тем он никак не мог от нее избавиться. Когда я увидел эту статуэтку на картине Эмилии… понимаете, меня мучил вопрос, почему убийца не бросил свое орудие на месте преступления – почему оно скитается по дому, оставляя свой след в библиотеке, чтобы перекочевать оттуда еще куда-то – какой в этом смысл, – а тут я вспомнил анекдот, рассказанный мне мисс Робертсон, про обезьяну и сэра Генри, и соединил эти две вещи, то есть, я хочу сказать, пропавшую статуэтку с рассказом мисс Робертсон. Я предположил, что убийца слышал эту фразу от попугая, но не знает, от кого она унаследована, и потому понимает ее неверно. Сделав это предположение, я попросил мисс Робертсон разыграть эту небольшую сценку, при которой все вы присутствовали, и она сделала это великолепно.

Мисс Робертсон церемонно поклонилась.

– А дальше? – спросила Джейн.

– Все вышло наилучшим образом, – сказал инспектор. – Я своим глазам не поверил. Можно было предположить, что убийца поймет свою ошибку и избавится от статуэтки. Но что он сделает это с молниеносной быстротой, да еще постарается обратить подозрения на другого, – этого и ждать было нельзя. Как я говорил, у мистера Годфри прекрасные способности к импровизации. Если не следить за ним, нельзя было бы и заметить мгновения, на которое он пропал из галереи. Но я следил. Где вы ее прятали, мистер Годфри? Какое-то место, о котором знаете только вы?..

– Тайная ниша, – пробормотал Роджер. – Всегда есть тайная ниша. Один…

– Бога ради, Роджер, – прошипела Джейн, – прекрати красоваться, это не твое убийство.

– Скажите, инспектор, – сказал викарий, – когда вы начали подозревать мистера Годфри?

– Началось все с попугая, – отвечал инспектор. – Когда я предположил, что его убили намеренно, я подумал, чем он мог провиниться. Что такого мог сделать попугай?