Фигль-Мигль - Долой стыд

Что-то там было насчёт кетчупа... Человек, который стольких перевидал и всюду впутался, истерически переживал из-за пятна на неизвестно чьём пиджаке. Вот да, пиджак я запомнил во всех ненужных подробностях. Что и предполагалось.

Мои бравые кураторы — и полковник, и Нестор — верили, что такой ловкий психопат не может не иметь сверхзадачи. Нестор его откровенно боялся, а парень из органов ненавидел. Я уверен, что мне не показалось, там было что-то прежнее и личное, одержимость, которую ни один психиатр не перепутает со служебным рвением. (Почему, почему я не выбрал психиатрию.)

Нестор после моего позорного обморока приметно переменился. Больше пренебрежения и одновременно больше чего-то человеческого. (Он говорит, что хлопотал, приводил в чувство, — и от чьих-то хлопот я, да, действительно был весь мокрый, лицо и рубашка, — но что могло ему помешать пошарить в столе и ящиках? Пошарил, пошарил, скотина! Сейф, конечно, был заперт, но и без сейфа в этом кабинете есть что найти.)

Так или не так, я смотрел на него новыми глазами. «Кем-нибудь» из Демократического Контроля, беспечной и небезвинной жертвой на алтарь интриг специалиста, мог оказаться и он.

Легко представить себе или даже сочинить задним числом не написанный в 1910 году большой русский роман, в котором член БО ПСР сближается, имея в целях его убийство, с губернатором или жандармским полковником, но постепенно, под воздействием личного обаяния сатрапа и ряда в другом свете увиденных событий, разочаровывается в левом движении и его методах. Далее идут пятьсот страниц психологии, может быть даже с неявными гомоэротическими мотивами.

Но это был не обаятельный жандармский полковник! Это был Нестор! Я знал его как облупленного! Иди речь о том, чтобы подписать расстрельную бумажку, я бы подписал между портвейном и сигарой — и спал потом замечательно! Но я не желал... Точнее говоря, был не в состоянии... А, да провались оно всё!

Я вышел на крылечко, покурил. (Не сигару.) Полюбовался на полинялую надпись «прогулки по крышам» на асфальте.

Из асфальта часто делают рекламный носитель: «отдых», «в гости», «любовь» и «кредит за час», жёлтым и белым. Иногда пишут «отдых для мужчин». (Написали бы уж сразу: «Отдых для мужчин, работа для девушек».) Я спрашивал Мусю, Соню и остальных, замечают ли они эти мене-текел-фарес под ногами — и, ясен пень, они только глазами хлопали. Бронебойное душевное здоровье. (Славик тотчас бы сообщил, что «бронебойный» означает «пробивающий броню», снаряд, например; а мне следовало сказать «непробиваемое». Сказал, что сказал! В каком-то смысле они именно что бронебойные, с их тупой зацикленностью на себе и умением доводить меня до чёртиков.)

Смерть Светозарова усложнила всё тысячекратно, и я его проклинал. Проклял уродца!

Муся застала меня в разгар дурного настроения, и я с удовольствием на ней выместил. Довёл практически до слёз.

Потом она успокоилась и говорит:

— Доктор, на вас ещё никто в суд не подал?

— Это ещё за что?

— Вы вредите вместо помощи.

— Ну? Какой вред я вам нанёс? Говорите прямо, что думаете.

— ...Думаю, что вы скотина.

Додумалась, дура. Полгода ушло.

— И как? Повышает это вашу самооценку?

— Не повышает! Почему я должна чувствовать себя лучше только из-за того, что кто-то хуже меня?

Дура, дура. А ты как хотела?

А вслух говорю:

— Но это было бы логично. Человеку нужна отправная точка.

— Может, и нужна, но не такая. Точка прибытия в любом случае гораздо важнее.

Ну и куда ты прибудешь, подумал я, если тебе не от чего будет оттолкнуться? Полетишь вверх тормашками. Но заводить философский диспут с Мусей было ниже моего достоинства. Поэтому я побыстрее сменил тему и спросил, как поживает новая подружка.

— Кто, Аля? С Алей всё в порядке. Мы ходим в разные места.

— Какие места?

— Ну, такие.

Бордели она, что ли, имеет в виду, подумал я.

— И что вы там делаете?

— Мы не делаем. Слушаем и смотрим.

— Да?

— ...Это всё Аля. Она думает, что чему-то научится.

— Да?

— А я не хочу иметь с этими людьми ничего общего, не говоря уже о том, чтобы у них учиться. Это... это, в конце концов, противоречит моим убеждениям.

Оргии, подумал я. Как они умудряются в них не участвовать? Может, как-то ограниченно участвуют, эксперименты со включённым наблюдателем. Весёлая девочка Аля. Любопытно было бы взглянуть.

— Вы ведь понимаете, Муся, что на таких... мероприятиях всё время оставаться в стороне невозможно.

— Да, понимаю. Но что мне делать? У меня духу не хватает ей сказать. Ей всё нравится! У неё глаза сияют!

— ...

— А недавно там вообще человек умер.

BDSM, подумал я. Все эти игры со связыванием так и заканчиваются.

— Кого-нибудь обвинили?

— В чём? Он умер сам, от сердечного приступа. Но он мог в любой другой момент умереть! И почему-то это должно было случиться именно в моём присутствии! ...Я понимаю, что выгляжу бесчувственной эгоисткой. Но я не могу. Вам-то зачем врать?

Ты не выглядишь, подумал я, ты являешься. А вслух сказал:

— Мы говорили об этом тысячу раз. Наиболее разумное и полезное для вас самой поведение и должно выглядеть как бесчувственный эгоизм. Особенно в глазах людей, которые для вас важны.

— ...Я не хочу манипулировать людьми. Особенно теми, кто для меня важен.

«У тебя и не получится».

— Нет, это не манипуляция. Это самооборона. Мы беззащитнее всего перед теми, кого любим, и не должны им этого показывать. Почитайте Шопенгауэра.

— ...Доктор?

Соня и её негопник наконец помирились и переживали акмэ своей страсти. Ей пришлось потрудиться, чтобы найти повод для недовольства.

— Один раз позволишь мужчине остаться на ночь, — сварливо сказала она, — и вот он уже притащил бритву и пиджаки.

— Вы просто боитесь серьёзных отношений. Не удивительно после четырёх разводов.

— Что вы заговорили, как дурацкая книжка. У нас очень серьёзные отношения. Чего я не хочу, так это совместного проживания. Мне и так хорошо.

— ...Возможно, ему тоже хорошо и ни о чём таком ваш партнёр не думает. Бритва, в конце концов, не чемоданы.

— Где одно, там со временем и другое.

Соня довольно потянулась и едва не замурлыкала. Я встревожился, что могу потерять клиентку. Она была слишком счастлива для психотерапии. Оставалось надеяться, что долго это не продлится.

— Пока не сделаешь, не поймёшь, что делать этого было не надо. ...Может быть, мне попробовать практиковать воздержание?

— Что так резко?

— Из-за ярких эротических снов.

— ...

— Сплошной упадок и гниение, — сказала она чуть позже. — Мужчины разучились флиртовать, а женщины никогда не умели.

— Ну, Соня! Обижаете женщин.

— Они флиртуют, но смотрят на это как на серьёзное предприятие. Глупости. Флирт — средство добывания поклонников, а не мужей.