Пэм Дженофф - Пропавшие девушки Парижа [litres]

– Мне плохо, – пожаловалась она, сгибаясь в три погибели.

– Проходите! – разрешил полицейский, отступая от нее. Джулиан показал свои документы, жестом велев Мари идти к поезду.

– Иди как ни в чем не бывало, – шепнул он ей, и она повиновалась. Шла, не оглядываясь, а сама холодела от ужаса, ожидая, что их остановят.

В поезде Джулиан помог ей сесть и затем покровительственно обнял ее одной рукой. Сердце у нее в груди стучало, как отбойный молоток; Джулиан, подумала Мари, наверно, чувствует его биение. Она затаила дыхание: с минуты на минуту полиция могла ворваться в вагон и арестовать их. А поезд, как назло, все стоял и стоял. Мари молилась, чтобы они скорее поехали. Наконец поезд тронулся. Они с Джулианом сидели не шевелясь.

Света в вагоне не было, и, когда Париж исчез вдали, их поглотила темнота. Мари взглянула на Джулиана; его лицо едва проступало в слабом сиянии луны. Он смотрел на нее. В его глазах отражались беспокойство, облегчение и что-то еще, но, возможно, ей это просто привиделось. Их взгляды встретились. Мари отчаянно хотелось расспросить его обо всем, но они не смели говорить по-английски. Наконец, не выдержав, она оторвала от него взгляд. Он по-прежнему обнимал ее одной рукой, и она решилась положить голову ему на плечо.

Около двух часов ночи поезд затормозил на той станции, с которой Уилл провожал ее в Париж. Неподалеку стоял автомобиль, на котором он ее привез. Джулиан нашел спрятанные его кузеном ключи от машины, и они покатили в Рони-сюр-Сен. Джулиан умело вел машину по ночным дорогам. Они оба молчали, словно опасались, что и здесь кто-то может подслушать их разговор.

И вот они поднялись в квартиру Мари.

– Слава богу. Я уж думал, нам конец, – тихо произнес Джулиан, памятуя о соседстве немцев.

– Потому что ты решил зарядить меня бомбой, не удосужившись предупредить? – съязвила Мари: облегчение, что она испытала, мгновенно сменилось гневом. Она извлекла со дна сумочки пакет с тротилом и отдала ему взрывчатку.

– Я побоялся тебе сказать. Подумал, ты испугаешься и откажешься. А ты справилась блестяще.

Его похвала была ей слабым утешением.

– Я не ребенок. Если ты намерен подвергать риску мою жизнь, я, по крайней мере, имею право знать ради чего.

– Прости. – Он вскинул руки. – Такое больше не повторится. Обещаю. Позволь, я теперь все объясню. Мы должны взорвать железнодорожный мост к югу от Мант-ла-Жоли, – тихо сообщил Джулиан. Она завоевала его доверие, и наконец-то он счел, что может поделиться с ней секретной информацией. Джулиан вытащил из-под пальто карту и расстелил ее на столе. – Мост вот здесь. – Он показал на узкую полоску реки. – Для немцев это важный транспортный участок, они переправляют по нему танки. Если уничтожим его, они лишатся возможности укрепить свою линию обороны в Нормандии. Но раньше времени мост взрывать нельзя, они успеют его отремонтировать. – Значит, главное – правильно рассчитать время. – Сейчас мы собираем взрывчатку. Тротил, что ты сегодня забрала, – это всего лишь десятая доля того, что нам необходимо. Вся наша предыдущая деятельность – вооружение, диверсии – мелочь по сравнению с грядущей операцией.

– В каком смысле?

– Я имею в виду размах операции, ее последствия – и сопряженную с ней опасность. Как только мы взорвем мост, если взорвем, мы уже не сможем оставаться в подполье.

– И что будет потом? – Джулиан склонил набок голову, словно не совсем понимая ее вопрос. – Если мы выйдем из подполья, будем обнаружены, как нам удастся продолжать свою деятельность? Или наша миссия будет завершена?

– Она никогда не будет завершена, – твердо ответил Джулиан, разбивая ее надежду. – Мы затаимся на несколько недель, спрячемся, переждем на явочных квартирах за пределами этого региона. Перебазируемся в другое место.

Мари восхищали его целеустремленность и решимость.

– Но так же не может продолжаться вечно, – тихо заметила она.

– Конечно, не может, – быстро согласился Джулиан. – Здесь никому долго протянуть не удается. – Неужели он и впрямь так считает? – Но если нас схватят, наше место займут десятки других.

– И когда это кончится?

– Когда победим. – Лицо Джулиана выражало твердую непоколебимость. В его представлении иначе и быть не могло.

– Я могла погибнуть сегодня. – В Мари снова вспыхнул гнев.

– Но ты ведь понимала, что тебя ждет, когда шла в агенты? – Мари прикусила губу, чувствуя, что он не прав. Но вот в чем? Этого она не могла определить. – Вообще-то, этот тип взрывчатки довольно стабилен, – добавил Джулиан.

– Мог бы и заранее предупредить, – буркнула Мари, несколько расслабившись.

– Мог бы. Прости. Как бы то ни было, послав тебя в Париж, я получил возможность еще раз встретиться с тобой, – с теплотой в голосе произнес он. Его внезапное признание застало Мари врасплох. Как ни странно, ее тоже к нему влекло. Видя Джулиана теперь, она осознала, что скучала по нему со дня их последней встречи, что само по себе было удивительно, ведь поначалу он ей совсем не понравился.

– На вокзале удачно получилось, что ты вышла из очереди перед самым досмотром, – заметил он, резко меняя тему разговора. – Как тебе это удалось?

– Я сказала, что у меня месячные, – смущенно объяснила Мари. – Джози научила меня, еще когда нас готовили к заброске. По ее словам, этот трюк ей подсказала Элеонора. Та считала, что самый верный способ избавиться от внимания мужчины – упомянуть при нем про критические дни.

– Умно́, – искренне похвалил Джулиан. – Я много слышал про Элеонору. Говорят, она отлично знает свое дело.

– Да. Она завербовала Джози и меня тоже. Она – очень жесткий человек. Не все девчонки от нее в восторге.

– А ты?

– А я, пожалуй, смотрю на нее с восхищением. Она поверила в меня, и я хочу доказать ей, что она не ошиблась в своем выборе.

Мари сняла пальто и шагнула к вешалке.

– У тебя кровь, – заметил Джулиан, подходя к ней ближе.

Мари оглядела себя и увидела на блузке под грудью красные пятна.

– Кожу содрала, когда отрывала пакет, – объяснила она.

Джулиан прошел к раковине, намочил полотенце и вернулся к Мари.

– Рану необходимо обработать. Ты позволишь?

Она кивнула и, чуть приподняв блузку, отвернулась. Он принялся бережно промывать рану, теплыми, почти горячими подушечками пальцев обжигая саднящую кожу.

– Надо наложить повязку, – засуетился Джулиан. – А то инфекцию занесешь.

Она заметила, что рука его дрожит сильнее, чем прежде.

– Руки трясутся…

– Сильнее, когда я переутомлен, – объяснил он.

– Так отдохни.

– Легко сказать. – Он покачал головой. – Мне нужно идти.

– Здесь отдохни, – твердо сказала Мари, надеясь, что ее не терпящий возражения тон в корне пресечет дальнейшие пререкания.