Мелани Кантор - Смерть и прочие хэппи-энды [litres]

Я проверяю телефон на наличие сообщений – и там есть одно от Гарри. Он пишет, что любит меня и с нетерпением ждет встречи со мной сегодня вечером. Если бы все было как обычно, это вызвало бы радостный трепет в моей груди, но этим утром я на взводе, и ничто меня не радует.

У меня для Гарри отличная новость, и мне следовало бы радостно предвкушать нашу встречу, но сейчас все затмевает призрак беременности. А также отсутствие новостей от Изабель. И это явно не сулит ничего хорошего. Но не могу же я продолжать звонить и писать? Что мешает ей перезвонить мне? У меня возникает предчувствие катастрофы. Я усаживаюсь за стол с блокнотом и записываю все, с чем мне предстоит разобраться.

В произвольном порядке я пишу:

А затем мелкими буквами, чтобы это не казалось слишком уж пугающим:

Записаться на УЗИ

Ну почему все так сложно?

Внезапно банальная менопауза кажется мне в чем-то притягательной…

Звонок мобильного прерывает мои размышления. Ну наконец-то Изабель, думаю я.

Однако на экране вспыхивает имя, которое не высвечивалось там годами.

Это Эмили!

Я совершенно не ожидала, что она позвонит так скоро. Выходит, мое письмо сработало? Я делаю глубокий вдох и нажимаю «ответить».

Я немедленно звоню Оливии. Я просто в шоке.

– Что случилось? – спрашивает она с беспокойством. – Что-то плохое?

– Я написала письмо Эмили, – отвечаю я.

– И?

– Только что мне звонил Майкл. Я подумала, что это Эмили, но оказалось, он взял ее телефон и нашел мой номер.

– Вполне для нее типично. Заставляет позвонить мужа, потому что слишко пафосная, чтобы сделать это самой.

– Нет. Дело не в этом. Майкл прочел мое письмо.

– Немного нагло с его стороны, верно?

– В данных обстоятельствах – нет. Эмили в коме.

– Что?! Это ужасно! Что произошло?

– Она пыталась покончить с собой.

Оливия судорожно выдыхает – в точности, как и я. Мне становится немного легче от того, что она тоже сострадает Эмили, хоть и не была с ней так близка, как я.

– Наглоталась таблеток, но, к счастью, Майкл вовремя ее нашел. Он сказал, что, возможно, она сочтет это медвежьей услугой. Сказал, что она действительно хотела умереть на этот раз . На этот раз. Очевидно, она уже пыталась. Представляешь, какой это кошмар? Она наша подруга, Лив! А мы даже не подозревали, в каком отчаянии она была! Почему мы не воспринимали ее проблемы всерьез?

– Это чудовищно. Я ужасно себя чувствую из-за всего, что наговорила. Вот еще одно доказательство, что по-настоящему мы никого не знаем…

– Бедная Эмили. Бедный Майкл. Это просто катастрофа.

– В каком-то смысле, слава Богу, что ты написала.

– Да, точно. Майкл спросил, не возражаю ли я, если мама Эмили позвонит мне, и я, конечно, не возражала. Я звала ее маму тетей Мэрион. И любила ее. Словом, мы с ней пообщались, и она попросила навестить Эмили в больнице. Поговорить с ней, может, это поможет. Я ответила, что мы поссорились и давно не общались, но она заверила, что это на самом деле не важно. Мы ведь росли вместе с Эмили, и воспоминания об этом – вот что имеет значение. Вот что может помочь. Она была так мила и держалась спокойно, несмотря на это ужасное испытание.

– Кошмар! Значит, ты собираешься в больницу? Это должно быть очень непросто. Ты ведь и так много пережила.

– Я должна пойти.

– Хочешь, я пойду с тобой? Я могу попить кофе, пока ты будешь с ней. Тебе ведь может понадобиться поддержка, когда ты выйдешь.

– Это так чутко с твоей стороны. Спасибо. Если что, я тебе позвоню.

– Хорошо. Но не переживай так сильно. Сегодня ты ведь встречаешься с Гарри?

– Да. И мне нужно испечь рыбный пирог.

– Ты готовишь для него? Стоит ли? Почему бы тебе просто не заказать еду?

– Потому что я пытаюсь устроить для нас романтический ужин.

– Ну что ж, удачи. Но если докажут, что путь к сердцу мужчин лежит через рыбный пирог, я готова съесть свою вуаль.

Пока я делаю сырный соус для пирога, я слегка запариваюсь и беспокоюсь, почему он не густеет. Но наконец он начинает принимать нужную консистенцию, и я вздыхаю с облегчением. Может, это знак, что все будет хорошо – с Эмили, с Гарри, с Изабель, – нужно лишь только проявить терпение. Как бы в подтверждение моих доводов, на моем телефоне высвечивается номер Изабель. Ну наконец-то, черт возьми!

Я хватаю мобильный.

– Извини! Извини! Извини! Я знаю, знаю, знаю, что должна была перезвонить, но все было как в дурдоме, – быстро говорит она. – У меня не имелось лишней секунды. Нужно было получить костюмы, заказанные для девочек. И репетиция рождественских пьес – просто кошмар. И у меня ужасно болит голова – вчера был званый ужин. Позднее, чем обычно. Кажется, у меня мигрень, так что не кричи на меня. Я ведь позвонила, хотя чувствую себя ужасно. Видишь, я могу быть милой! – Она стонет: – О, моя бедная голова!.. А ты как, в порядке?

– Ты все это всерьез говоришь? – спрашиваю я. Я, конечно, извиняюсь, но мне нет совершенно никакого дела до ее головы.

– А что такого? – Изабель выдыхает, признавая свою оплошность. – О, прости, Джен. По-настоящему прости. Ты нормально себя чувствуешь? Я сейчас плохо соображаю. Девочки сказали, что ты хорошо выглядела позапрошлым вечером. Даже отлично. Кстати, а зачем ты тогда приезжала?

– Где ты сейчас?

– Лежу на кровати в темной комнате и жду, когда подействуют таблетки.

– А где Мартин? Что случилось?

– Ничего. Он повел девочек кататься на коньках.

– Так что произошло после того вечера?

– В смысле, «произошло»?

– Ты знаешь. Когда ты добралась до дома? После Барри.

Изабель, кажется, озадачена.

– Ничего особенного. Мартин уже наполовину дремал. Я сказала ему, что мы хорошо провели вечер, и он сразу же заснул. Могу рассказать про его храп, если хочешь знать все подробности. Я же знаю, как ты любишь точность во всем!

Теперь у меня тоже начинает болеть голова.

– Так почему же, когда я позвонила тебе и спросила, все ли в порядке, ты сказала «нет»?

Изабель молчит, а потом произносит невинным голоском:

– Не понимаю, о чем ты. Когда я это сказала?

– Я спросила, все ли в порядке, и ты сказала: «Нет. Я не могу сейчас разговаривать».

– Разве?

– Да! Ты так сказала. И я была вне себя от беспокойства.

– О, Дженнифер, перестань волноваться. Мой брак вне опасности. Последнее, что хочет Мартин, – это узнать о Барри. Он доверяет моим словам.

– Ну, он не казался таким уж доверчивым, когда я его видела.

– Просто он не любит, когда я хожу куда-нибудь без него.

– Можно ли его за это винить?

– Аааааа! – протяжно говорит Изабель. – Ох, Дженнифер. Прости. Ох, дорога-а-ая. Я только сейчас поняла, о чем ты говоришь. Возникла путаница. – Она фыркает. – Это все София. У нее случилась истерика из-за костюма для спектакля. Она хотела быть не розовой феей, а фиолетовой. Поэтому атмосфера у нас была напряженная. В смысле, так иногда бывает с детьми. О, милая! Вот почему я не могла говорить. Извини за эту путаницу, но ничего зловещего не случилось.