Александр Зиновьев - В преддверии рая

Событие, о котором упоминал Иван Васильевич, заключалось в следующем. Обнаружилось, что сотрудник, ведавший финансовыми делами в месткоме института, в течение многих лет занимался темными махинациями. Замять дело не удалось, поскольку в разоблачении была заинтересована одна из враждующих групп учреждения. Сотруднику объявили строгий выговор по партийной линии и перевели в другое учреждение. Хотели дело передать в суд. Но райком партии санкцию на это не дал: провинившийся был старым членом партии, преданным и добросовестным работником.

— Ну и подонок же этот Суслик,— сказал Стопкин /они с Жидовым неторопливо двигались по направлению к ближайшему заведению/. — Крыса. Слушай, объясни, пожалуйста, как этот тип из месткома ухитрился... Сколько он хапнул? Три тысячи? Ого!.. Так как он их сумел хапнуть? Там же каждая копейка на учете!

— Пустяки, — сказал Жидов. — Я бы на его месте в два раза больше взял, если бы захотел. Во-первых, они марки со старых билетов и карточек переклеивают. Во-вторых, с ведомостями маклюют. В-третьих, имеют связи с горкомом профсоюзов, оттуда их марками снабжают. Да мало ли путей. Там, где много денег, всегда можно найти способ их взять. А насчет Суслика ты ошибаешься. Это не крыса. Из него вырастет сволочь покрупнее, помяни мое слово. Он способен до самых верхов дойти. Он же на все способен.

— А ну его на...,— сказал Стопкин. — Это уже не наши заботы. Давай подсчитаем наши возможности. А этот хмырь /Стопкин имел в виду Вождя/ ужасно комично выглядит в поперечном положении. Лаптю теперь здорово влетит, как ты думаешь? А жаль, он мужик в принципе неплохой.

— Можешь меня поздравить,— сказал Сусликов жене. — Я теперь профорг сектора. Это — заведующий сектора... А это — парторг... Руководящий треугольник в полном составе. Надо отметить такое событие. Надеюсь, ты в грязь лицом не ударишь. Отец сейчас дома или в райкоме? Позвоню Митрофану Лукичу /это Сусликов сказал гостям/. Может быть, он по такому случаю сам сюда выберется.

Сусликов знал, что тесть ни под каким видом к ним не «выберется». Знали это и гости. Но услышав имя Митрофана Лукича, они подтянулись, посерьезнели и стали обращаться к Сусликову на «вы». Секретарша сказала Сусликову, что Митрофан Лукич занят, и спросила, кто звонит и по какому делу. Сусликов сказал /так, чтобы слышали гости/, что говорит зять, что у него радостное событие, что если Митрофан Лукич освободится, он будет рад, если Митрофан Лукич позвонит. Вот за такое, как заметил Митрофан Лукич, прирожденное умение вести себя в свое время и оценил он Сусликова.

— Ты настоящий талант,— говорил тогда Митрофан Лукич, осушив графин водочки на лимонной корочке. — Из тебя хороший руководитель вырасти может.Дурак будешь, если свой талант в землю зароешь.

А Сусликов зарывать свой талант и не собирался. Хотя бы потому, что зарывать — значит работать, а работать он не хотел, он хотел руководить теми, кто должен работать. Усадив гостей за аппетитно сервированный стол, он с некоторой долей руководящего юмора /без видимой усмешки; так, где-то за зубами/ предложил обсудить некоторые принципиальные проблемы сектора в предстоящем выборном году.

— Да, между прочим,— сказал он после первой рюмки. — На перекрестке Баррикадной и Вождянской сегодня крупная авария была. Грузавик в автобус врезался. Жуть, что там творилось.

— А у нас,— сказал парторг Убогатов,— мост через железнодорожные пути обвалился. Крупные жертвы были. Человек тридцать погибло.

— А на восьмом этаже,— сказала жена Сусликова,— квартиру ограбили. Много золота унесли. Две шубы. Одних денег наличными больше тысячи. Откуда столько? А он сам в филармонии работает, а жена — зубной врач.

— Ясно,— сказал Убогатов. — Из этих, что ли? Ну тогда так им и надо. А то разжирели на нашей шее.

Из кафе Стопкин и Жидов вывалились злые и неудовлетворенные.

— Что за жизнь, только войдешь в настроение, как уж нужно сматываться,— сказал Стопкин.— Слушай, давай дадим по морде этому вышибале!

— Не советую,— сказал Жидов.— У него свисток. Свистнет пару раз, и мы схлопочем по пятнадцать суток. Нет, надо придумать что-нибудь поинтеллигентнее. Идея! Пойдем Сусликову стекла бить!

— Он на восьмом этаже живет. Не докинешь. И промахнешься наверняка.

— Сделаем рогатки. Я в детстве здорово из рогатки стрелял.

— А из чего? И до седьмого этажа приличный камень не дострельнешь. А маленький стекло не вышибет. Тут надо что-то поумнее! Слушай, а почему у тебя такая странная фамилия? Ты еврей что ли?

— Будь я евреем, бы давно на Западе в приличном борделе сидел, а не в этой дыре.

— Теперь, говорят, и русских по еврейской линии выпускают.

— Выпускают, если хотят избавиться. Все равно это пустое дело. Нам, Иванам, Запад противопоказан. Там работать надо. Вот, например, после такого перепоя смог бы ты там, на Западе, работать? Нет. Значит, по шапке, пополнять ряды безработных. А тут красота! Придем на работу, отметимся. И добирай себе на своем рабочем месте или в каком-нибудь закутке. Нет, брат. Я нашу жизнь ни на какую другую не сменяю. Давай лучше просто так зайдем к Суслику. Мол, товарища проведать. Авось, расщедрится на рюмочку-другую.

— Ни под каким видом! От этой твари — ни сигаретки! А что если в нашей конторе вышибить стекло?

— Ты что забыл? Теперь же во всех учреждениях ночные дежурства. После тех взрывов и пожаров в Москве и по всей Стране бдительность проявляют.

— Вот идиоты! А у нас-то зачем? Да пусть наша вшивая контора хоть с потрохами сгорит! Кому она нужна?!

— Никому. Потому и охраняют.

Переговариваясь подобным образом, собутыльники добрели до дома, где жили Сусликовы. Хитроумными математическими методами рассчитали, где должны быть окна Сусликовых. Убедились в том, что те уже спят. Выключили в подъезде свет на всякий случай, поднялись на седьмой этаж и ощупью подкрались к двери Сусликовых. Стопкин шепнул, что они, б...и, уже дрыхнут и что можно начинать.Спустив штаны, собутыльники наложили перед дверью две мощные кучи. Не зря же терпели от самого кафе, несли с собой!

В понедельник Сусликов, слегка усмехаясь, рассказывал в секторе, что неизвестные бандиты наложили две кучи перед дверью их соседей. Сосед, работник Органов Безопасности, поклялся, что не оставит дело без последствий и непременно разыщет этих диссидентов.

Стопкин отозвал Сусликова в сторонку и шепнул ему, что кучи сделали его вчерашние гости, упившись и обожравшись на даровых харчах. И если Органы раскопают, будут неприятности. Сусликов слегка побледнел и пообещал через тестя принять меры, чтобы дело не раздували.