Хан Ган - Человеческие поступки [litres]

Со смехом, еще не погасшим на губах, и в то же время с подозрительным огоньком в глазах руководитель группы Пак оглядывает офис. Толстенький мужчина маленького роста, озабоченный густотой своих волос и маскирующий наметившуюся лысину длинной прядью.

– А все из-за того, что в понедельник мы едем на атомную станцию. Не хватает кое-чего из документов, вот и явился за ними.

Пак идет к своему столу, кладет сумку и включает компьютер. Он продолжает оправдываться, как будто нежданно ввалился в чужой дом:

– Завтра мне по личным делам надо быть в провинции. Однако сдается мне, что придется заранее подготовить документы и заехать на станцию еще до понедельника.

Его голос становится слишком жизнерадостным.

– Но я так удивился… Думал, здесь точно никого не будет, и вдруг вижу – свет в окнах.

Неожиданно Пак замолкает.

– Однако почему в офисе так жарко?

Широкими шагами он идет к окнам и распахивает их настежь. Включает и два вентилятора, висящих на стенах. В окна врывается горячий воздух, а он идет назад, мотая головой.

– Что это? Ну просто сауна какая-то.

В этой организации из ответственных работников ты самая старшая. Большинству из подчиненных трудно общаться с тобой, всегда делающей свою работу молча. К ним, называющим тебя « сонсэнним » и учтиво сохраняющим дистанцию, ты тоже обращаешься, используя вежливую форму. Когда кому-то нужны документы или материалы, они задают безличный вопрос:

– Я ищу материалы такой-то конференции такого-то года. Я посмотрела в комнате, где хранятся все записи, и нашла только проспект мероприятия. Нет ли сборника, где напечатаны тексты докладов?

Ты напрягаешь память и отвечаешь:

– Эта конференция готовилась в спешке, поэтому прошла без публикации сборника докладов. Доклады записывались во время выступлений и затем были расшифрованы, но поскольку дальше нигде не использовались, сохранились только в файле.

Однажды руководитель группы в шутку сказал тебе:

– Лим сонсэнним , вы у нас ходячая машина для поиска.

Сейчас Пак стоит в центре офиса у принтера и ждет, когда выйдут все отпечатанные листы. Быстрым взглядом он оглядывает твой стол. Пепельница с мокрой салфеткой на дне, несколько окурков, полная кружка кофе. Портативный диктофон и кассеты.

Его ищущие глазки встречаются с твоими, и он тут же, словно вежливо оправдываясь, говорит:

– Видно, вам на самом деле очень нравится эта работа. Я вот что хочу сказать…

Пак вдруг выражает свою мысль по-другому:

– Если я проработаю здесь до седых волос, то, наверное, буду выглядеть так, как вы сейчас… Вдруг вот так подумалось.

Ты понимаешь, что он говорит о маленьком заработке, чрезмерной и неправомерной работе за несопоставимо маленькое вознаграждение, о заметно выступающих венах на твоих худых руках. Пока лазерный принтер, тихо урча, быстро выплевывает напечатанный материал, он ненадолго замолкает.

– Все бы хотели хоть что-то узнать о вас, Лим сонсэнним , – продолжает он с веселой ноткой в голосе, – но никто не решается заговорить с вами… В совместных ужинах вы не участвуете, с самого начала никого к себе не подпускаете.

Скрепив листы степлером, Пак идет к своему столу. Стоя двигает мышкой, отправляет в печать следующий материал и возвращается к принтеру.

– Я слышал, что вы близки с госпожой Ким Сонхи, активной участницей рабочего движения. Слышал, что до прихода в наш офис вы занимались делами, связанными с кризисом в промышленности.

Ты отвечаешь осторожно:

– Не то чтобы близки… Она долгое время мне помогала.

– Что касается меня, то я другого поколения, поэтому о госпоже Ким Сонхи довелось слышать только истории, похожие на легенды. Например, как в конце семидесятых годов, когда президент Пак Чонхи принимал неотложные меры для удержания своей власти, на острове Ёидо, где в день Пасхи в церкви собралось несколько сот тысяч верующих, Ким Сонхи пробралась на подиум прямо во время прямой радиотрансляции богослужения CBS. С помощью нескольких молодых работниц она отобрала микрофон у ведущего и несколько раз прокричала в эфир «Мы – люди, защитим права рабочих!», после чего ее стащили с подиума.

Он серьезно спрашивает:

– Вы ведь тоже были причастны к этому делу?

Ты мотаешь головой:

– Тогда меня не было в Сеуле.

– А, люди говорили, вы и в тюрьме побывали… Я думал, из-за этого дела вас и посадили. Все коллеги тоже так считают.

Через темные окна просачивается влажный ветер. Тебе вдруг кажется, что это чей-то протяжный выдох. Ночь, словно огромное живое существо, открывает рот и исторгает из себя влажные пары. И всасывает в темные легкие горячий воздух, скопившийся в плотно закупоренном офисе.

Внезапно почувствовав усталость, ты опускаешь голову. Заглядываешь в кружку, несколько секунд изучаешь темно-коричневую гущу на дне. Как всегда, когда нет подходящих слов для ответа, ты поднимаешь голову и улыбаешься. Вокруг твоих губ появляется тончайшая сетка, сплетенная из морщинок.

Сонхи не такая, как я.

Она верит и в Бога, и в человека.

Она так и не смогла убедить меня принять эту веру.

Я не могла поверить в существо, которое якобы хранит нас исключительно своей любовью.

Даже «Отче наш» вслух не могла прочитать до конца.

«Прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим». Как же так?

Я ничего не прощаю и никакого прощения не жду.

Ты стоишь на едва освещенной остановке перед стендом со схемами маршрутов автобусов.

За спиной тяжелый рюкзак, в нем блокнот, книга, ручка и карандаш, туалетные принадлежности, бутылочка с водой объемом двести пятьдесят миллилитров, портативный диктофон и аудиокассеты.

Через эту остановку проходят всего три маршрута. Один за другим подъехали автобусы, остановились, забрали пассажиров и уехали, и ты осталась одна. Ты пристально рассматриваешь темную тротуарную плитку, до которой не доходит свет уличного фонаря.

Ты отворачиваешься от схем маршрутов автобусов и делаешь шаг вперед. Продеваешь руки под лямки рюкзака, давящего на плечи. Ты двигаешься медленно, ощущая дуновение ветра теплой летней ночи. Шагаешь справа налево, затем слева направо. Доходишь до границы между тротуаром и проезжей частью и поворачиваешь назад.

Когда Пак подготовил документы и собрался покидать офис, ты закинула на плечи рюкзак и вышла вместе с ним. Ведя пустой разговор, вы дошли до остановки, и ты смотрела, как Пак заходит в автобус. В салоне он неловко попрощался с тобой глазами, и ты ответила ему тем же, опустив на мгновенье веки.

Ты думаешь.

Смогла бы я сделать это, если бы Пак не появился в офисе?