Татьяна Свичкарь - Мед багульника [сборник]

— Ромка, там действительно надежное место?

Этот вопрос с утра она задала, по крайней мере, в десятый раз.

— Нет, я все понимаю, ты гениальный ученый, твою жизнь нужно сохранить, но прости, я все-таки не могу поверить — там безопасно?

Роман кивнул.

Соня не была паникершей. А партнером в работе — просто идеальным. Увлеченная тем же делом, признающая его авторитет, никогда ничего не забывающая, лишенная умения обижаться — Соня. Измучилась она, бедняга, за эти дни, когда решался вопрос об их дальнейшей судьбе.

Роман настаивал — их работа может пригодиться во время войны, еще как! Не зря они в последние годы занимались лучевой болезнью. Да хоть простыми врачами пойти им с Соней…

Но со стороны руководства прозвучало решительное «нет». Таких ученых, как господин Витаев надо сохранить… Не зря были затрачены большие средства на постройку надежного убежища.

К политике Роман чувствовал прямое отвращение. Но его научные изыскания могли пригодиться тому же руководству страны, если после применения ядерного оружия, проблемы со здоровьем возникнут у Президента и его окружения.

Соня в такие тонкости не вдавалась. Ей просто было страшно. Потная, не накрашенная, с опухшими глазами, она готова была задремать на заднем сидении. Но ей, видно, здорово действовала на нервы поездка по этой пустынной дороге. Соня достала термос с кофе, отвинтила крышку.

— Будешь? — спросила она у Романа.

И, когда тот мотнул головой, начала снова:

— Я понимаю, они вложили столько денег. Все-таки, ты ученый мирового уровня… Ты должен уцелеть. Но чего-то мне кажется, что мы лезем аккурат — тигру в пасть.

«Когда приедем, надо будет дать ей успокоительное», — подумал Роман. И обернулся с улыбкой:

— Сейчас сама увидишь.

Уже кончился лес, и замелькали коттеджи поселка, но Соня не успокоилась.

— Смотри, и тут пусто. Все умные люди уехали. Может, пока не поздно…

Роман направил машину к одному из коттеджей. Мирная картина предстала их глазам. Двухэтажный белый дом, окруженный лужайкой. У входа — розы: красные, желтые, белые. Невысокие, покрывающие клумбы ковром, и плетущиеся, будто волною накрывшие специальные опоры. Тихо-тихо, только птица в саду отчетливым, каким-то неземным голосом просила: «пить-пить-пить»…

Роману было грустно. Дом его детства. Он помнил эти деревья, их ветки, на которые он карабкался. Еще стоит в саду собачья будка, где жил сенбернар Джек, его вечный спутник в прогулках. Сколько всему этому осталось?

Соня первой выбралась из машины. Она пошла к дому так быстро, что сомнений не было: если место покажется ей ненадежным, она тут же заберется обратно в джип, и поедет туда «где все». Роман двинулся за ней, на пороге помедлил, погладил входную дверь, выкрашенную белой краской.

— Направо, Соня.

В маленьком коридоре, прямо под лестницей, ведущей на второй этаж, была малоприметная дверца, ни дать, ни взять — ведущая в чулан.

Роман достал из кармана связку ключей, повернул один из них в замке.

— Входи.

— Сюда? В эту конуру? И вещи сюда заносить?

Еще больше Соня поразилась, увидев металлическую коробку, которая, видимо, была кабиной лифта. На запястье Роман носил металлический браслет с неброскими синими кристаллами. Соня никогда не спрашивала, почему он так им дорожит. Сейчас Роман нажал на один из кристаллов, и кабина плавно заскользила вниз.

Они ехали в лифте, и спуск был нескончаем. И чем дольше он длился, тем спокойнее делалась Соня. Наконец, лифт остановился. Роман нажал еще на один синий кристалл, и в стене образовался люк, высотой в человеческий рост. За ним была площадка, напоминающая лестничную клетку.

Роман подобрал другой ключ из связки и отпер дверь.

— Входи.

Соня поставила сумку — огромную, черно-синюю, с вышитым гербом страны — как она оттянула ей руки! И с любопытством осматривалась. Ей-богу, обычная квартира. По левую руку небольшая комната, предназначенная, очевидно для отдыха. Диван, обтянутый светлой кожей, огромный телевизор — во всю стену, несколько полок с книгами. На полу большой ковер с ярким узором.

Здесь было даже окно! Высококачественный стерео пейзаж: тропики, на пустынный песчаный берег накатываются умиротворяющие, прозрачные волны, а у лазурного неба колышут головами пальмы.

Напротив — ванная комната. Стены выложены голубым кафелем. Есть и душ, и стиральная машина.

Соня открыла следующую дверь. Самое большое помещение. Полки, как в библиотеке, только на них не книги, а банки и бутылки. Полный запас консервированных продуктов. Тут же — плита и обеденный стол.

Налево — комната, кажущаяся пустой. Одни стены.

— А здесь что? — недоуменно спросила Соня.

— Спальня. Сейчас объясню.

— А за теми дверями, дальше?

— Мой кабинет и аварийный лифт.

— Разве тем же путем вернуться будет нельзя?

— Когда начнется война, дом превратится в руины.

Они вернулись в спальню: пустую серебристую коробку.

— Смотри, — Роман щелкнул клавишей на стене у входа.

Правая стена плавно отодвинулась и Соня ахнула. Две кабины, и в каждой — постель и телевизор, и автомат, чтобы получить чашку кофе… Все было таким простым, уютным. Без лаконичной строгости военного времени. Они будто снова вернулись в мирные дни.

Убежище Соне страшно понравилось. Первым делом она отправилась смывать с себя дорожную грязь, и не покидала ванную комнату больше часа. Вышла в розовой пижаме, в полотенце, красиво обернутом вокруг головы, благоухающая то ли шампунем, то ли ароматической солью.

— Господи, как же хорошо…

Соня пошла готовить ужин, варить кофе. Самые простые действия доставляли ей сейчас удовольствие. Наконец-то, безопасность. Она загнала за стол Романа, и потребовала у него открыть вино. Он видел, что она смертельно устала, но не мешал ее радости. Потом он проводил ее в спальню.

Соня легла, он укрыл ее одеялом в белоснежном пододеяльнике — таком хрустяще-свежем. Нажал на кнопку в изголовье. Мягко засветился экран по левую руку. И Соне показалось, что она перенеслась из подземного убежища в иное время — на сотни лет назад… Еще один стерео пейзаж. Она будто лежала в деревенском доме у окна, а за ним моросил мелкий осенний дождь. Стало свежо, и Соня почувствовала запах этого дождя. Он убаюкивал, успокаивал.

— Спи, — сказал Роман, и опустил панель, отгораживающую ее уголок.

Он сварил себе крепчайший кофе и прошел в кабинет. Как ни устал он, но знал, что в эту ночь не уснет. Приборы передавали данные о том, что происходит наверху, картинка была на экране монитора.

Он сел за другой компьютер, прихлебывал кофе, раскладывал электронный пасьянс и ждал.

На земле вечерело. Краски сделались приглушенными, как на гобелене. Тишина стояла в опустевшем поселке. Пустынная улица, такие мирные дома. В слабом ветре трепетали листья берез.