Наталия Гуревич - История «Бродячей собаки». Золотая тусовка Серебряного века

Так осуществлялись вереницы вечеров. У нас был свой оркестр, в котором играли: Бай, Карпиловский, братья Левьен, Хейфец, Эльман.

А почему бы не устроить вечер поэтов и художников? А почему бы не устроить!

Радаков, создатель «Сатирикона», сделал ширму, перед которой выступал Владимир Маяковский. Кульбин сделал ширму для Василия Каменского. Бурлюк сделал ширму для самого себя. Я для Игоря Северянина.

судейкин арлекины

Через две недели после открытия в "Бродячей собаке" устроили заочное чествование Константина Бальмонта. Бальмонт тогда в России был персона нон грата, но "собачники" решили, почему бы не отметить 25-летие его поэтической деятельности, и отметили. Городецкий прочел вступительный доклад о юбиляре, а потом Гумилев, Ахматова, Мандельштам, Гипнус, Доминов, Муравьевская читали стихи - свои. Было уютно и мило.

Меньше чем через год, 8 ноября 1913 года, Бальмонта снова чествовали в «Собаке», и на сей раз в его присутствии. Кончилось, правда, не так хорошо, как в первый раз, и даже совсем нехорошо:

К утру Бальмонт напился пьян, сел подле Ахматовой и стал с нею о чем-то говорить. В это время к нему подошел Морозов (сын пушкинианца) и стал говорить комплименты. Бальмонт с перепою не разобрал в чем дело и заорал: "Убрать эту рожу!" Тогда Морозов обозлился, схватил стакан с вином и швырнул в К. Д. Этот вскочил, но был сбит с ног Морозовым. Пошла драка. Ахматова бьется в истерике. Гумилев стоит в стороне, а все прочие избивают Морозова. (из письма М.Долина Б.Садовскому)

Вышел долгий, громкий скандал с активным привлечением прессы.

balmont_sobake

Впрочем, далеко не всякий вечер в "Собаке" заканчивался скандалом, хотя чествовали там часто и много кого. Чествовали, например, артиста Юрьева, первого кавалера Ордена Собаки; итальянского футуриста Маринетти (Велимир Хлебников был очень возмущен: "Кружева холопства на баранах гостеприимства" ); балерину Карсавину; и даже весь Московский Художественный театр в лице присутствовавших К. С. Станиславского, В. И. Немировича-Данченко, В. И. Качалова, О. Л. Книппер-Чеховой и А. Г. Коонен (это был самый, наверное, многолюдный вечер; в зал каким-то чудом набилось четыре сотни человек). Мхатовцев почтили музыкой и танцами.

Танцевали в "Собаке" также часто, как и читали стихи. Кроме Ольги Судейкиной, записной танцовщицей здесь была Нина Цицишвили (1881 - вторая половина ХХ века), выступавшая под своей девичьей фамилией Клейст. Нина познакомила петербургскую публику с городскими танцами Тифлиса: «джейрани», «хабарда», «кинтоури» и «багдадури». Ее коронными номерами были «абхазури», «узундара» и «унабе». Танцы эти исполняются с грациозными, закругленными движениями рук и корпуса; в них экспрессия передается с чувством собственного достоинства. Для мхатовцев Нина танцевала в костюме, сшитом по эскизу Судейкина: синий атласный лиф с жемчугами и шаровары из желтого газа. На голове - тюрбан, тоже с жемчугом, и ярким пером. На ногах - золотистые коши. Зрители наслаждались ее пластикой и артистизмом.нина клейст-цицишвили

А ровно через год, в апреле 1914 года, "баронесса Клейст" танцевала в рамках проводимой в "Собаке" "Кавказской недели". В тот год Николай Кульбин побывал на Кавказе, читал там лекции о Пиросмани. Вернулся и подумал: а почему не устроить выставку восточного искусства в "Бродячей собаке"? А почему не устроить?.. И устроили - не только выставку (на ней представили персидскую миниатюру, майолику, образцы восточных тканей и др.); в течение недели угощали гостей блюдами восточной кухни, живописец В. В. Эмме рассказал о трех своих путешествиях по Фергане и по Зеравшанскому хребту, Кульбин сделал доклад о восточном искусстве. Звучало много восточной музыки. И танцы. Кабаре все-таки.

"Кавказская неделя", как и многие мероприятия в "Бродячей собаке", имела резонансный успех, и Пронин со товарищами на этой волне собрались было в мае провести "Индусскую неделю", где в центре внимания стал бы индусский музыкант-популяризатор Инаят-Хан со своим инструментально-вокальным квартетом. Инаят-Хан произвел фурор в Москве, исполняя духовные и народные индийские песни. Однако организаторы столкнулись с рядом препятствий, оказавшихся непреодолимыми, и "Индусская неделя" не состоялась. Так что, хотя Инаят-Хан и провел в Петербурге почти весь месяц май 1914 г., относительно индийской духовной музыки петербургская публика осталась недопросвещенной.

Но вообще, на ниве просвещения "собачники" трудились, сколь могли. Доклады и лекции проходили регулярно, с большим или меньшим успехом. Кузмин, например, был огорчен материальным провалом своей лекции о современной литературе, состоявшейся 13 апреля 1914 года: он получил всего 23 рубля. Месяцем раньше французский поэт-символист Поль Фор за три лекции отхватил около трехсот рублей. Еще раньше, в феврале, лекции в "Бродячей собаке" читал итальянский футурист Маринетти, и его доход тоже обозначался трехзначной цифрою. На этом фоне обида Кузмина понятна, не правда ли?

А вот филолог Александр Смирнов, будущий профессор Ленинградского университета, успех деньгами не мерял. 22 декабря 1913 года он читал доклад о симультанизме и остался очень доволен:

Имел довольно большой успех. Было 160человек народу, всякого сорта... для маленького помещения сборище было громадное.

Результатами последовавшего диспута, весьма бурного, Смирнов тоже был удовлетворен:

Я изобличил всю скудость ума этих дураков. Какое сладкое чувство борьбы против идиотизма. Вы скажете, что эта диалектика не имела отношения к делу? Да, но она была важна для успеха. Публика видела, что я умнее их и след<���овательно>, мое дело — правое. Это психологически было важно.

Факт тот, что напр<���имер>, для выставки Delaunay здесь почва подготовлена. Чувствую, что сделал все, что мог!

Выставка Сони Делоне, впрочем, так никогда и не состоялась в Петербурге.

Зато в начале января 1914 года состоялся костюмированный вечер "Собачья карусель". Николай Сергеевич Кругликов, действительный статский советник, инженер, поэт и меценат, нарядился в костюм шекспировской эпохи. Иван Антонович Гранди, итальянский карикатурист и театральный художник, надел странное одеяния в духе средневекового японского костюма. Ольга Судейкина блистала в белом балахоне, а баронесса Клейст пришла в "стильном платье" с накидкой. Газета «Биржевые ведомости» живописала:

Художник Судейкин с товарищами все стены завесил бумагой и так их славно размалевал, что бродившая между столиками живая лохматая собака все время лаяла, вызывая подражателей среди публики и поддерживая веселое настроение... Эстраду задекорировали растениями и лампочками. И в общем, вместе со сверхоригинальными костюмами в публике получилось нечто совершенно новое для петербургского глаза, свежее и молодое. На вечере баронесса Клейст исполняла восточные танцы под зурну... На вечере присутствовала Т. П. Карсавина.