Коллектив авторов - Удивительные истории о мужчинах

Нечаев нахмурился. Кивнул, глядя в сторону:

— Да понял, чего там…

Ходаковский, не вставая, попытался пнуть его начищенным носком сапога:

— Не «понял», а «так точно!»

— Так точно…

— «Товарищ капитан!»

— Так точно, товарищ капитан.

Начкар протяжно вздохнул и томно посмотрел в потолок:

— Ты, Нечаев, откуда у нас будешь?

Нечаев широко, во все круглое лицо, улыбнулся:

— С Вешек я, товарищ капитан. То есть Вешки называется. Село такое. Как на Ливны с Орла ехать, там и будет.

Ходаковский хмыкнул. Опершись о подлокотники, поднялся из кресла. Вытянул вверх руки и с хрустом потянулся. Поправив кобуру, почесал пах, подошел к сейфу и зазвенел ключами.

— В Рэмбо не играть, к автомату не присоединять. Конвоировать только с примкнутым штык-ножом. Понял, нет?

— Да понял я, — ответил Нечаев. Получил тычок в грудь от начкара, исправился: — Так точно!

— Товарищ…

— Капитан.

— Не «капитан», а…

— Товарищ капитан.

— То-то же!

Укладывая потертые магазины в промасленный подсумок, Нечаев пробубнил себе под нос:

— Зачем тогда выдавать-то их?

— Попизди у меня! — кратко объяснил Ходаковский, запирая сейф. — Чтоб не расслаблялся, для того и выдают тебе боевое оружие. Между прочим, в караулах все сутки с подсумком быть полагается. И жрать, и срать, и спать с ним на пузе. Это у нас тут детский сад развели. На устав насрать всем. Бардак в стране и армии. В Светловке, говорят, без всего — штык-нож один только, на ГСМ заступают. А вот мы вам оружие доверяем. Чтоб служба медом не казалась. Бдил чтобы — для тупых разъясняю. Хлебалом не щелкал. Отберет Черкасов автомат, вставит тебе в очко, да и…

Начкар задумался на секунду.

— И, кстати, правильно сделает. Родина, она, Нечаев, в твоем лице ничего не потеряет. Разве что мамоньке взгрустнется чуток. «В углу-у запла-ачет мать-стару-у-ушка-а!..» — фальшиво прогундосил капитан, помахивая связкой ключей.

Нечаев засопел, моргая бесцветными ресницами, махнул рукой:

— Да ну, скажете тоже…

Ходаковский выкатил глаза:

— Ты не ручками махать должен, воин, а уже пять минут как с губы отбыть и арестованного вести на работы. Или неясно что?

Ефрейтор закинул автомат за плечо.

— Разрешите идти? — тронул кончиками пальцев пилотку.

— Пиздуй, — разрешил начкар и вернулся в кресло.

Телеспортсменки, растянувшись на маленьких ковриках, восстанавливали пульс и дыхание. Мячики грудей под яркими футболками размеренно поднимались и опускались.

— Ишь, бляди, — добродушно проворчал капитан. — Самохина с Котовым подними, на пост пора, — бросил в спину Нечаеву. Ткнул пальцем в экран. Прищурился:

— Вон та-то, с повязкой, хороша, а? Нечаев? В этих… как там… Сошках твоих, небось, таких не водится? Всё Клавки да Люськи одни, да? Доярки-ударницы?

Нечаев, глядя в пол, прошел по короткому коридору, толкнул тяжелую дверь и шагнул на залитый солнцем асфальт караульного двора.

Проходя мимо комнаты отдыха смены, ефрейтор побарабанил пальцами по стеклу и пошел дальше — к высокому забору и массивным воротам со встроенной калиткой.

Утро было душное, сухое и тихое. Верхушки осинок за забором, обычно чуткие к малейшему дуновению ветра, замерли в накалявшемся воздухе.

«Жара будет, — сбросив с плеча автомат и ухватив его за цевье, уныло подумал Нечаев. — И Черкасов еще этот…»

Вздохнув, ефрейтор стукнул прикладом в крашеные доски ворот.

Минуту постоял, вслушиваясь. Стукнул еще пару раз, добавил сапогом.

За воротами лязгнуло и заскрипело железо. Послышались шаркающие шаги.

«Демин», — догадался Нечаев. Закинул автомат за спину и крикнул, задрав голову к вьющейся над воротами «колючке»:

— Спишь, что ли? Открывай давай!

Распахнулось обзорное окошко. Показалось опухшее со сна лицо Демина. На голове — колтун светлых волос. Тупо моргая, Демин разглядывал ефрейтора.

— Нечай, ты-ы, што-о-о ль? — растягивая в кривом зевке рот, поинтересовался наконец Демин. — Хода че делает?

— Аэробику смотрит. Открывай, за Черкасовым я.

Калитка приоткрылась. Нечаев перешагнул высокий порог и оказался на внутреннем дворе гауптвахты.

Здесь было прохладней — солнце не успело прогреть плац и бетонный арестантский блок, сплошной стеной идущий с северной стороны. Узкие, в частую решетку окошки были прикрыты «ресничками». С крыши, над дверью, свешивал круглую и выпуклую морду прожектор.

Цокая подковками, Нечаев направился через плац. Демин, ковыряя в носу, плелся сзади.

— Нечай, слышь, Нечай! — забубнил он, разглядывая и разминая пальцами вытащенную козявку. — Вот ты парень умный, наверное. Так ты скажи. Как, по-твоему, правую ногу отличить от левой?

Нечаев, подойдя к двери, обернулся.

— Делать тебе нечего? Правая нога — она и есть правая. Чего мозги пудришь?

Демин хитро улыбнулся:

— Так это на первый взгляд она правая. А приглядишься внимательней, она, хуяк — и левая. Че тогда делать будешь? А?

Нечаев, хмыкнув, дернул за ручку. Из темного коридора потянуло застоявшимся табачным дымом и сыростью.

Гауптвахта была «своя», внутренняя, имела всего пять камер. Три общие — на шесть человек каждая, и две одиночки.

Сегодня единственным постояльцем губы был Черкасов.

Демин, быстро глянув в глазок, всунул длинный ключ в скважину и распахнул дверь в камеру:

— Вставайте, граф! Вас ждут великие дела!

Черкасов — рослый, плечистый — медленно поднялся с корточек. Не спеша подошел к двери и встал в проеме. Руки сунул в карманы.

Нечаев невольно засмотрелся на него.

Волосы темные, на висках и затылке под ноль. Короткая косая челка на высоком лбу. Лицо загорелое и уверенное. На лбу и подбородке два тонких белых шрамика. Глаза зеленые, насмешливые. Увидел Нечаева и широко, открыто улыбнулся. Вынул руку из кармана, протянул:

— A-а! Старый друг! Ну, здорово, зема!

На секунду замешкавшись, Нечаев смущенно улыбнулся и пожал руку Черкасова. Лестно было услышать от Черкасова «зема».

— Пошли, что ли?

Черкасов, улыбаясь, заложил руки за спину.

— Ну, веди на расстрел, красная сволочь!

Нечаев искренне удивился:

— Чего это я сволочь?

Демин захихикал:

— У Нечая с юмором туго! При наличии отсутствия, как говорится…

Покинув внутренний двор, прошли к главным воротам. Демин распахнул калитку.

Перешагивая вслед за Черкасовым порог, Нечаев обернулся:

— Ну и как отличить-то?

— Кого? — испуганно спросил Демин.

— Ну, ногу?.. Правую от левой?

Демин заулыбался, подмигивая Черкасову:

— Это я, Сань, ефрейтора нашего развиваю. Интеллект повышаем!

Черкасов заложил руки за спину и бросил через плечо Нечаеву:

— Пошли, ефрейтор. Хули ты с этим козлом базаришь.

Демин с минуту еще постоял в проеме, глядя на удаляющуюся пару, плюнул вслед, тихо выругался и захлопнул калитку.