Дюла Чак - Глемба

— Отдохнем немного, — предложил врач.

Они затянули потуже ремень, потому что Лайош все время ерзал на стуле, и отправились купаться.

На травянистой лужайке, довольно далеко от их рыбацкого домика, врач увидел инженера, тот лежал на солнце и читал. Роби с юристом решили заплыть подальше, а врач растянулся рядом с инженером.

— Вам еще не надоело? — спросил инженер.

— Только еще входим во вкус, — ответил врач. — Волнующий эксперимент.

Они грелись на солнышке и лениво перебрасывались словами.

— Кем был твой отец? — спросил инженер. — Аптекарем, правда?

— Йес.

— А у вас была когда-нибудь прислуга? Которая готовила, стирала, убирала?

— Может, была, когда я был совсем маленьким. Но к нам и теперь приходит женщина, которая помогает по дому. А почему ты спрашиваешь о всякой чепухе?

— Так просто. Значит, обучение Лайоша продвигается успешно?

— Не сказал бы. Он плохо схватывает.

Двое дружков вышли из воды и растянулись рядом с ними на траве.

— У вас методика хромает, — сказал инженер.

— Почему? — спросил врач.

— Когда к тебе приходит больной, ты прежде всего устанавливаешь диагноз, так ведь?

— В данном случае диагноз известен. Беда Лайоша, что он вороват — от этого его и надо лечить.

— А как?

— Надо просветить его относительно вреда воровства.

— Когда ты устанавливаешь, что у твоего пациента больное сердце, то, выписывая рецепт, думаешь еще и о методе лечения, и о том, какое лекарство наиболее эффективно, то есть тебе важно знать о человеке все. Но о Лайоше мы знаем только то, что он украл. А вот что он из себя представляет и какой метод здесь лучше применить, нам пока не известно.

Врач задумался ненадолго, его осенила новая идея.

— Это грандиозно, старик! Потрясающая мысль! Мы должны узнать, кто такой Лайош.

— Конечно, — поддержал его Роби и взглянул на юриста. — С этого и полиция начинает, и в суде прежде всего выясняют личность преступника.

— Мы будем задавать ему не те вопросы, какие задают в полиции, — сказал врач и встал. Поднялись все, кроме инженера. — А тебя не интересует Лайош в поперечном сечении? — спросил врач.

— Попозже приду, — буркнул инженер.

— Значит, грязную работу поручаешь нам? — спросил Роби.

— Не болтай глупостей, — осадил его врач. — При чем здесь грязная работа, просто мы зададим Лайошу несколько вопросов. До сих пор говорили мы, теперь будет говорить Лайош.

Они направились к рыбацкому домику.

— Тс-с, — Роби приложил палец к губам. — Поглядим, что он делает.

Друзья неслышно приблизились к домику и приникли кто к окну, кто к щели, кто к замочной скважине.

Лайоша не было там, где они его оставили. Он довольно далеко передвинулся вместе с привязанным к нему стулом, потом, видно, свалился и теперь, как упавший на спину жук, не мог встать на ноги. Он предпринимал неимоверные усилия, но они ни к чему не приводили. Глаза его дико вращались, пот лил с него градом.

Трое мужчин, вдоволь насладившись зрелищем, вошли и помогли Лайошу подняться.

— Ну вот, видишь, сколько ты доставил себе неприятностей, — пожурил его врач после того, как они вытащили у него изо рта тряпку. — Слушай меня внимательно, Лайош. Больше этого не делай. Не пытайся от нас улизнуть, все равно тебе это не удастся, пока мы сами тебя не отпустим. Взгляни сюда, — он показал на свои бицепсы, — и погляди туда, — он кивнул на геркулесову фигуру юриста. — Мы ужасно сильные.

— Я не хочу вас обижать…

Роби покатился со смеху.

— Нет, вы только подумайте, он не хочет нас обижать!..

— Отпустите меня, меня у плотины ждут.

— Уже не ждут, Лайош, — сказал врач. — Раз ты до сих пор не пришел, они уже поняли, что ты не придешь.

— Но мне надо идти, у меня заработок пропадает. Мне деньги нужны.

— Сколько ты зарабатываешь в день? — спросил врач.

— Мы работаем сдельно. Сколько кубометров вырою, столько и получу.

— Форинтов сто зарабатываешь?

— Около того.

Врач вынул сотню, сунул ее Лайошу в верхний карман пиджака.

— Вот деньги. Заработок при тебе.

— Мне ваши деньги не нужны. Я сам могу заработать.

— Считай, что ты и сейчас работаешь. Здесь работаешь, у нас.

— Не хочу я у вас работать! Ничего от вас не хочу!

Юрист оттеснил друга и встал перед Лайошем.

— Послушай, Лайош. Ты крал, и мы тебя поймали. Ты вор, представший перед своими судьями. Веди себя прилично, а не то я разукрашу тебе физиономию.

Он снова схватил Лайоша за ухо, и тот снова взвыл от боли.

— До сих пор мы тебя не трогали, — продолжал юрист, — но если не будешь слушаться, мы тебе всыплем по первое число.

Теперь врач оттеснил юриста.

— Но если будешь вести себя хорошо, мы тебя не тронем. Как я уже сказал, мы против насилия.

И он неодобрительно поглядел на юриста, потому что действительно был против насилия.

— Чего вы от меня хотите? — орал Лайош. — Отведите лучше в полицию, как тот ваш друг сказал.

— Может, и отведем, — продолжал врач. — Но нам бы не хотелось этого делать. Мы хотели бы, чтобы ты исправился и не попадал в руки полиции.

— Нечего мне исправляться.

— Тихо! — Врач резко поднял руку, и Лайош отшатнулся. — Не бойся! Я сказал, что мы тебя не тронем, мы хотим только потолковать с тобой.

— О чем это еще?

Теперь вперед выступил Роби.

— Как тебя зовут? — рявкнул он.

— Я уже говорил.

— Еще раз скажи.

— Лайош Сабо.

— Сколько тебе лет?

— Пятьдесят четыре.

— Где живешь?

— У матери.

— Адрес?

— Тут, в селе живу… Нижняя, четырнадцать… Только не говорите ей.

— Ты женат?

— В разводе.

Из этих вопросов-ответов — совсем как в полицейском участке — выяснилось, что у Лайоша есть ребенок, но где тот живет, он не знает, уже две недели, как Лайош работает землекопом на плотине, а раньше ездил в Мишкольц, а еще до того работал на бойне, братьев и сестер у него нет, отец умер от рака восемь лет назад, сам он окончил пять классов начальной школы.

— Скажи-ка, Лайош, — вдруг спросил врач, — ты был влюблен?

Лайош, пораженный, тупо уставился на врача, и тому пришлось повторить вопрос.

— Зачем такое спрашивать? — недовольно пробормотал он.

— А что? Ты обычно об этом не рассказываешь?

— Нет.

Поворот беседы взбудоражил Роби, и он затараторил:

— Скажем, втрескался ты в бабу и рассказываешь об этом своим дружкам. Есть у тебя дружки?

— Нету.

— Так мы будем твоими друзьями, — сказал юрист, лежавший на соломенном тюфяке у стены. — Принимаешь нас в друзья?

— Вот именно, в друзья, — подтвердил врач и одобрительно подмигнул юристу. — Подружимся, и тогда все пойдет легче. Давай на «ты»! Здравствуй! — Он протянул пленнику руку. — С этой минуты можешь говорить мне «ты». Да что там, и в самом деле я хочу, чтобы мы говорили друг другу «ты», как и принято между друзьями. Забудем прошлое и станем любить друг друга.