Ренита Де Сильва - Под небом Индии

– Хотите посмотреть на процессию по случаю дня рождения короля? – спросил чуть позже доктор Кумар.

– С огромным удовольствием, – ответила Мэри, улыбаясь.

В городе царила атмосфера праздника. Торговцы продавали сладости и деревянные игрушки, вышитые шарфы и браслеты. Ветер, доносивший приторный аромат, трепал разноцветные флаги, висевшие вдоль дороги на деревянных столбах.

Доктор Кумар купил у одного из торговцев сахарной ваты.

– Ее любят не только дети, – произнес он, протягивая угощение Мэри и своей жене.

Розовая сладость, похожая на облако, таяла во рту у девушки, возвращая ее в те дни, когда отец, сажая Мэри на плечи, отправлялся с ней на ярмарку.

У обочин столпились люди, постаравшиеся выбрать наилучшее место для того, чтобы увидеть процессию.

– Идемте вон туда, – сказала Мэри, заметив огороженный участок, где стояли стулья, часть из которых пустовала.

Доктор Кумар и его жена остановились.

– Эти места для английских сахибов и мемсахиб.

– Тогда мы постоим вместе с вами здесь, – произнесла Мэри, не желая оставлять своих спутников.

Доктор Сомс согласно кивнул.

– Вы ничего отсюда не увидите, – сказал доктор Кумар. – За годы жизни здесь мы видели уже множество таких процессий. По правде говоря, нам бы хотелось отправиться домой. Доктор Сомс, когда пройдет процессия, будьте добры, проводите мисс Бригам до нашего дома. Мы договоримся насчет кареты, которая отвезет ее обратно.

– Прошу вас, не беспокойтесь из-за меня, – ответила Мэри. – Я бы хотела вернуться пешком. Это совсем недалеко, и я смогу увидеть город.

– Пожалуйста, зовите меня Чарльзом, – сказал доктор Сомс Мэри, когда доктор Кумар с женой удалились.

Девушка улыбнулась.

– А я – Мэри.

– Возможно, мы… – Чарльз кивнул в сторону огороженного участка.

Мэри замешкалась. Ей было неловко сидеть, когда столько местных жителей вокруг стояло.

Однако затем толпа издала приветственный возглас и все, толкаясь, ринулись вперед, стремясь взглянуть на процессию. Любопытство взяло над Мэри верх. Поднырнув вместе с шедшим за ней Чарльзом под веревку, девушка встала у обочины. Стулья опустели: англичане теперь тоже стояли у дороги, устремив взгляды в сторону возвышавшегося на холме дворца.

Ворота дворца открылись, и оттуда появились барабанщики. За ними шли трубачи и другие музыканты с инструментами, которые были незнакомы Мэри. Дальше следовали всадники на лошадях, покрытых блестящими попонами. На головах у всадников были украшенные драгоценностями тюрбаны. За ними двигались волы, запряженные в резные повозки, увитые гирляндами и наполненные подарками, – вероятно, их преподнесли королю на день рождения. Замыкали процессию слоны, и земля сотрясалась под их тяжелой поступью. Слоны тоже были пышно украшены. На их спинах были установлены усыпанные драгоценностями, напоминавшие троны сиденья, на которых ехали члены королевской семьи.

– Что за показная роскошь! Должна сказать, все это выглядит слишком пестро, даже вульгарно, – прошептала стоявшая рядом с Мэри женщина, обмахиваясь веером с причудливым орнаментом.

На голове у нее была огромная шляпа, задевавшая щеку Мэри каждый раз, когда женщина поворачивала голову.

– Ходят слухи, что королева каждое утро принимает ванну из молока и меда, – послышался шепот Чарльза.

Мэри повернулась к нему:

– Это правда?

– Нет.

Врач с ухмылкой подмигнул ей, большим платком вытирая с носа капли пота.

Не сумев сдержаться, Мэри улыбнулась ему в ответ и, поправив шляпку, вновь повернулась к дороге. Внезапно толпа замолчала.

Жалили комары; воздух был горячим и чрезвычайно влажным. Однако Мэри даже не замечала этого. Ее взгляд был прикован к королю в украшенном рубинами, сапфирами, жемчугом и золотом одеянии; он махал рукой восхищенной толпе, сидя в установленном на спине слона золотом паланкине.

Королева ехала в таком же паланкине, высокомерно поглядывая сквозь вуаль на окружающий мир. Несмотря на вуаль, было заметно, что у нее очень пристальный взгляд.

Ее внешний вид – осанка, наклон головы, то, как властно и самоуверенно она смотрела на столпившихся подданных…

Мэри охватило невероятное возбуждение, и она изумленно открыла рот. Я ее знаю.

А затем, покрывшись испариной от жары и восторга, она упала в обморок. Ее удивленно блестевшие глаза заволокла тьма.

Когда Мэри пришла в себя, ее голова была тяжелой и кружилась, а над ней парил ангел с темным кудрявым нимбом.

Девушка моргнула. Вверху раскинулось бескрайнее небо, залитое солнцем, без единого облачка. Казалось, оно было раскалено добела. «Я в Индии», – поняла Мэри. Ее поддерживал незнакомец, от которого пахло мускусом и имбирем.

– Вот, выпейте.

Губ девушки коснулся блестящий сосуд, и она стала пить маленькими глотками. У жидкости был металлический вкус, однако в пересохшем горле она оставляла ощущение приятной прохлады.

– Вы упали в обморок в тот самый момент, когда мимо нас в паланкине проезжала королева.

Королева…

Подруга ее детства?

Сита, целеустремленная, вздорная и решительная. «Я изменю мир, – любила говорить она. – Сделаю его лучше. Стану хозяйкой своей судьбы».

Что ж, Сита, если это и правда ты, ты действительно кое-чего добилась.

– Горожане говорят, что ваш обморок – это знак.

Чарльз Сомс выглядел так, словно был видением.

– Я подумала, что вы – ангел.

Смеясь, он помог Мэри сесть, поддерживая ее своими сильными руками.

– Не хотелось бы вас разочаровывать, но я – человек.

Собравшиеся вокруг них люди начали расходиться. Их топот сливался с поступью удалявшихся слонов. В воздухе висел запах начинавшего клониться к закату дня, пыли, навоза и разочарования, аромат специй и чая с молоком.

– Сможете встать? – спросил Чарльз.

– Да.

Мэри, шатаясь, поднялась. Она по-прежнему испытывала изумление.

Чарльз это заметил.

– Я вызову для вас карету.

Девушка была слишком слаба, чтобы протестовать.

Когда карета прибыла, врач сказал:

– Если вы не против, я хотел бы поехать с вами, чтобы убедиться, что все в порядке.

И вновь у Мэри не хватило сил ему возразить.

– Спасибо.

– Что привело вас в Индию? – спросил Чарльз, когда они сели в карету.

– Я здесь родилась, а когда мои родители… когда они погибли, попав в аварию… меня отправили в Англию.

Говорить с Чарльзом было легко. Как и у другого врача, о котором она думать не станет , речь Чарльза была начисто лишена надменности, а его вежливость и учтивость словно возвращали ее домой, в Англию. Когда карета остановилась возле школы, они уже успели подружиться.

– Как зовут королеву? – спросила Мэри у сестры Кэтрин, попрощавшись с Чарльзом.