Эдуард Веркин - Мертвец [litres]

А однажды, когда воспитательница ушла к заведующей, он устроил свадьбу. Мы составили все столы в один длинный стол, расселись друг против друга и стали петь песни. А потом Таратыгин сказал, что надо начинать драться. Мы хорошенько подрались, многие зубов лишились, а Таратыгин забрался на подоконник и громко кричал и пел песню «Шёл отряд по бережку…». Но это было, в общем-то, в пределах нормы. То, что случилось потом…

Я вспоминаю эту историю со странными чувствами. Тогда мне казалось, что всё это продолжалось ужасно долго, но теперь я понимаю, что история с Ву продолжалась неделю, в понедельник Таратыгин рассказал про Ву, а в субботу уже всё и случилось…

Короче, в один прекрасный день Таратыгин рассказал про Ву. Не всем, избранному кругу детсадовских лиц, в котором состоял и я. Таратыгин не просто рассказал, он ещё и взял с нас клятву, скреплённую кровью, добытой из специально запущенных в группу комаров. Писать у нас никто, кроме самого Таратыгина, не умел, он составил клятвенную запись, а мы раздавили над ней кровососов.

Ву был инопланетянином, который прибыл к нам на корабле овальной формы. Он должен был переместиться в две тысячи двести седьмой год, однако из-за космических вспышек навигационные приборы корабля сбились, и бедный Ву попал к нам.

Таратыгин сидел на песке и прояснял для себя вопрос – сможет ли выброшенная на берег раковина-жемчужница найти дорогу обратно, как вдруг из покрывающих пляж лопухов появилось странное существо в серебристом скафандре. Существо заявило, что оно Ву, и потребовало немедленной помощи. Таратыгин был немного удивлён, однако в помощи отказать постеснялся, и они с Ву направились к ближайшему картофельному полю. Там, среди свежей посечённой ботвы и взрыхлённой почвы, как раз и лежал аппарат со скруглёнными краями, размером примерно метра полтора на полтора. Ву сказал, что это звездолёт, его надо спрятать на ближайшее время, а сам Ву пока поживёт у Таратыгина, если тот не против.

Тот был не против.

Они отволокли космическую тарелку в безопасные кусты, после чего отправились к Таратыгину.

Ву оказался незаурядной личностью. Он умел не только сносно изъясняться на русском языке, он обладал широким набором разных достоинств. Например, он мог смешить. Мы спрашивали, как это он делает, Таратыгин не рассказывал, он показывал. Причём так здорово, что мы от хохота надрывались, а Тополев даже описался. Представляю, что было бы, если мы на самом деле увидели бы настоящего Ву.

Ещё Ву знал много усыпительных историй – это такие истории, от которых здорово хочется спать. В усыпительные истории мы не поверили и в доказательство Таратыгин рассказал одну, и мы тут же заснули (странно, но, сколько впоследствии я ни старался, вспомнить хотя бы одну из этих диковинных сказок я не мог).

Помимо этого, Ву мог исчезать на Луну, поскольку, помимо большого настоящего корабля, у него имелся ещё и малый телепортационный прибор ограниченного радиуса действия. На спутник Ву путешествовал в поисках особых окислов, необходимых для починки, причём Таратыгин рассказывал, что Ву и его тоже брал. И в доказательство демонстрировал красновато-жёлтый, по цвету точь-в-точь как Луна после заката, камень.

Один мальчик сказал, что на Луне нет воздуха и туда нельзя путешествовать, на что Таратыгин отвечал, что любой дурак знает, что на Луне нечем дышать, это ясно. Поэтому они с Ву посещали Луну в особом воздушном пузыре.

Кроме Луны они посетили Таити, Суэцкий канал и ещё несколько мест на планете Земля.

Мы страшно завидовали такой дружбе и до жути хотели познакомиться с Ву, однако Таратыгин говорил, что ещё не время. К тому же Ву сейчас чрезвычайно занят ремонтом своего корабля, а тут намечаются большие сложности. Потому что для починки нужен дюралюминий, а он стоит денег. Нам так хотелось познакомиться с Ву, что мы стали собирать деньги на покупку этого материала. Тащили кто сколько мог. Я пожертвовал сто рублей – половину своих сбережений, Таратыгин собирался уже идти в пункт приёма металлов, но тут вдруг всё закончилось самым драматическим образом.

В субботу Таратыгин пригласил нас на встречу с Ву и велел прихватить сухарей и овсяного печенья – это Ву больше всего уважает. Овсяного у меня не было, было простое очень вкусное самодельное, я его и взял.

В субботу мы отправились на контакт с внеземным разумом, Таратыгин ждал нас недалеко от своего дома, стриг какую-то зелёную травку. Он собрал дань в виде печенья, и мы двинулись к гаражу.

Ву оказался ничуть не инопланетянином, а обычной толстой серой крысой, папаша Таратыгина убил её совком для золы, и, когда мы вошли в калитку, он как раз выносил её, держа за хвост.

Правда, тогда мы ещё не знали, что это Ву. Но почти сразу узнали – Таратыгин пришёл в настоящее бешенство и бросился на отца. Он вопил, что это не крыса была, а замаскированный пришелец, что он умел не только разговаривать, но летать одним усилием воли…

Но отец его смеялся и вертел крысу над головой.

Если говорить короче, Тыратыгин схватил туристический топорик, и оттяпал своему отцу два пальца на левой руке. Скрутить его помог только укол со снотворным – пришлось вызывать настоящих санитаров. После этого Таратыгина увезли в область и никто его больше не видел.

История эта стала широко известна. И все родители, дети которых общались с Таратыгиным, стали присматриваться к своим отпрыскам повнимательнее, в опасении, что тот смог нас заразить вирусами безумия.

А я потом часто думал – а что, если на самом деле та крыса была инопланетянином? Мы ведь так и не смогли с ним поговорить».

Я перечитал написанное, поправил, снова перечитал и остался доволен. Получалось. Нормально так получалось, для самого неожиданно. Хотя и времени много ушло, почти два часа. Я сравнил с первыми опытами и увидел, что прогресс есть. К моему удивлению, сочинять оказалось довольно несложно. Раньше вот я читал, что многие писатели не могут целый день ничего написать, сидят, мучаются, волосы рвут в поисках вдохновения, взбодряют себя разными взбодрителями. А у меня как-то спокойно, без напряга.

Может, у меня действительно склонности?

Это было хорошей новостью. Раньше я склонностей за собой не замечал, а теперь вот обнаружил. А что? В нашем городке нет никаких великих людей, кроме Секацкого. Но Секацкий по большому счёту тоже не наш, его сюда сослали. Так что никого. А тут я. А вдруг я и есть он, новый Гоголь? По телику говорили, что нового Гоголя нам очень не хватает. И ещё говорили, что этот Гоголь должен явиться не из испорченных культурных центров, а от земли. Короче, из глубинки, из провинции. Как сказал бы Вырвиглаз, из нашей родимой Жопорыловки.