Лариса Баграмова - Проза

Марина отрицательно качала головой:

— Нет, она вежливая всегда, даже чересчур вежливая. Но вот смотрит так, что хочется взвыть… И уползти куда-нибудь под батарею.

— А на отдельную квартиру твой художник, конечно, не заработает никогда, — упрекала Лёля Сергея.

— Он не ради денег картины пишет, — вступалась за него Марина, — И не ради славы!

— Ну и ради чего, интересно?

— У него… Дар. Его кистью само провидение водит. У него потребность.

— А потребности обеспечить тебе нормальные условия у него нет? — интересовалась Лёля.

— Он не обязан.

— Серьёзно?! А ты его маман терпеть обязана?

Марина поникла:

— Лёля, если я от него уйду, я останусь совсем одна…

— А сейчас ты типа не одна? Сейчас ты с его маман, — усмехнулась Лёля.

Марина возмутилась:

— Лёля, вот что, все должны, как ты, быть? Ты уже третьего мужа с лестницы спускаешь — это нормально?

— Это нормально, — кивнула Лёля, — Ненормально то, что я за них вообще замуж вышла, но это уже дело прошлое…

Они помолчали.

— Марин, этот художник твой кроме как картины мале… писать, умеет ещё что-то?

Марина задумалась.

— Ну вот, — всплеснула руками Лёля, — Тебе даже сказать нечего! Он хоть что-то может, кроме как молчать и холсты портить? А впрочем, тебе и сравнить-то не с кем…

— Зато тебе есть с кем, — огрызнулась Марина, — У твоих мужей разница какая-то была?

На этот раз задумалась Лёля.

— А… ну, была, — наконец, заулыбалась она и, поманив подругу пальцем, наклонилась к самому её уху: «У первого вот так… А другой… Ну, а этот… Вот».

Марина вылупила глаза, а потом они обе, держась за животы, захохотали так, что на них оглянулось всё кафе.

— Лёля, — рыдала от смеха Марина, — Ну, у тебя и коллекция! Ты специально подбирала?

— Угу, — кивнула Лёля, — специально. А надо было, не глядя, за первого встречного!

— Не надо, — уверенно возразила Марина.

Лёля и Марина пили водку. Точнее, пила одна Лёля, а Марина только легонько прикасалась губами к стопке, поддерживая подругу. Вообще, конечно, женщины водку не пьют. Но разве чем-то другим напьёшься?

— Лёля, ну что, совсем всё так плохо? — осторожно спрашивала её Марина и пыталась заглянуть в глаза.

— Да почему плохо-то? — пожимала плечами та, — Не плохо, просто вот так.

— Ну ничего себе так… А может, он изменится?

— Кто? Борис? Не-а. Он уже пятнадцать лет не меняется. Лёля налила ещё стопку:

— Будешь?

Марина отрицательно помотала головой.

— Лёля, а может, это он тебя терпел?

— Может, и он, — не возражала Лёля.

— А может, это тебе надо измениться?

Лёля подняла глаза на Марину и выжидательно замерла.

— Ну, я имею в виду, может, понежнее быть, поласковее…

— Пробовала, — кивнула Лёля.

— И что?

— Тошнит.

— Кого, Бориса?!

— Меня.

Марина охнула и, подняв свою рюмку, стала внимательно её рассматривать.

— Лёля, — решительно заявила она, наконец, — надо меняться! От нежности тошнить не может. У тебя неправильные представления о том, какой должна быть женщина.

Лёля с любопытством подняла на неё глаза:

— И какой?

— Женщина, — вдохновилась Марина, — Это… Это… Ну, это женщина!

— Значит, я — не женщина, — вынесла себе приговор Лёля, — Хочешь, вилку согну?

— Зачем?!

— А так, — и Лёля принялась делать из столового прибора подкову.

— Лёля, ты психованная! — перепугалась Марина, — Да от тебя же мужики разбегаются, как от чумной!

— Если разбегаются, то это не мужики, — вынесла Лёля заодно приговор и мужчинам, — Понимаешь, Мариша, если женщине только того и хочется, что гнуть вилки, это значит, ей пока так и не встретился её мужчина.

— А если он тебе встретится, а ты как раз вилку гнёшь?

— Ну и что? Мужчину этим не испугаешь, — рассмеялась Лёля.

Марина смотрела на подругу с плохо скрываемым сочувствием.

— А Борис? Ты уйдёшь от него?

— Мариш, ну конечно нет.

— Ты серьёзно? — удивилась Марина.

— Зачем? С ним или без него, я всё равно одинока, — улыбнулась Лёля, — Мариш, я не изменюсь, я смирилась с этим. Борис не изменится, и с этим я тоже смирилась. Ничего не изменится. Так зачем же что-то менять?

— А если ты всё-таки встретишь мужчину, который вилки не испугается?

— Тогда изменится всё, — ответила Лёля и налила себе ещё водки.

На этот раз ограничились лёгкими коктейлями. Две красивые и серьёзные девушки, и так уж получилось, что никуда не торопятся…

— Вон там! — толкнула Марина Лёлю в бок, — Симпатичный.

— Мариш, он же в носу ковыряется.

— Ну, это сейчас. Не всегда же он будет этим заниматься…

— Не зна-аю, — с сомнением протянула Лёля.

— Ну, вон там ещё. В очках, книжку читает. Умный.

— Мариш, он дурак. Умный смотрел бы на нас, а не в книгу!

— Вон те на нас смотрят. Целая компания. Как тебе?

— Марина, постарайся ответить внятно и доступно: зачем мне целая компания?!

— Ну выбери кого-нибудь!

— Кого? Один коротышка, другой сам себя боится, а третий ржёт, как лошадь.

— Тебе же нравятся лошади, — напомнила подруга.

— Ну, не в этом же смысле! — покрутила Лёля у виска.

— Напрасно, Лёлька. Лошадиные силы — это наше всё. Вон смотри, вон тот на мерсе приехал. Как ты к мерсам относишься?

— Укачивает.

— Ну, продаст он свой мерс, купит тебе хаммер.

— Хаммер я и сама себе куплю.

— Лёля, говори прямо: кого тебе надо?!

— Ой, Мариш, если бы я знала…

— Ладно, ты тут выбирай, а я пока отлучусь ненадолго, — неожиданно заявила Марина.

Что-то в её голосе заставило Лёлю насторожиться. Она проследила за взглядом подруги и заметила у самой двери мужчину. Чем именно он отличался от остальных, Лёля вряд ли смогла бы ответить с уверенностью. Но отличался — и она придержала подругу за руку.

— Знаешь что, дорогая, я, пожалуй, сама отлучусь, мне нужнее, — и, прихватив со стола стакан с коктейлем, Лёля направилась случайно ронять его на незнакомца.

Марина ненадолго заехала к Лёле в офис. Та сидела в своём кабинете, погружённая в серьёзные думы.

— Работы много? — сочувственно поинтересовалась Марина.

— Работы всегда много. Дело не в этом. Понимаешь, у меня новый шеф…