Игорь Фёдоров - Отсчёт пошел!

Среди детей уже ходили страшные слухи, в итоге оказавшиеся правдой.

— Легион, — прошептал рыжий, отступая назад.

— Ибо нас много, — кивнул Игорек, — а теперь, когда мы познакомились…

Он указал на него пальцем и задорно крикнул:

— … фас!

Но как только маленькие исчадья сделали первые шаги, из темноты послышалось:

— Что тут происходит? Ну-ка, марш по своим отрядам!

Плохие дети исчезли в темноте, топот ног поглотила тишина. На свет вышла вожатая, уже «спасшая» Туяну, и не только ее, от Игорька.

— Тихо-тихо, — она погладила дрожащего мальчика по голове, — не бойся. Самое трудное — не бояться, а с остальным вы справитесь.

Мальчик смотрел на вожатую, еще не понимая произошедшее, но уже о чем-то догадывающийся.

— Кто ты?

— Тот, кто пойдет впереди вас.

— Значит… ты…?

— Думаешь, Бог отправит детей в крестовый поход одних, без поддержки? — ласково улыбнулась вожатая, — На другой стороне тоже не дремлют.

— Нет ? — заплакал мальчик от облегчения, — Не одних ?

А они-то думали!

Вожатая стала серьезной:

— Не одних, но это не значит, что тебе можно гулять в позднее время. Мы отвечаем за вас не только перед Богом, но и родителями. Мы вам помогаем, вы нам, договорились?

Мальчик обнял Ангела и плакал, плакал, плакал…

— А сейчас Платон Высоковский прочтет стих для наших мам! — объявила Антонина Ивановна.

Родители захлопали. Мама Платона прослезилась.

Мальчик вышел на середину актового зала, сцепил пальцы рук в замок, прижал их к губам и застыл.

— Наши дорогие мамы…! — громко зашептала воспитательница.

Платон не шевелился, но в его в позе чувствовалось нечто величественное, возвышенное.

— Наши дорогие мамы…!

И тут он встрепенулся, опустил руки, посмотрел на родителей и начал:

Луна над нами, будто откровенье,

Того, что завтра ожидается мир,

Свеча уж не горит, а только тлеет,

Распространяя призрачный эфир

И отдаваясь ночи тайной власти

С тобою связанный любовью в одно

Я, обезумев и горя от страсти,

В твою чернильницу макал свое перо.

И мы писали сказочную повесть

Я в ней с тобой всю жизнь прожить хотел…

А ветер, прорываясь через окна

Над нами занавеской шелестел.

Когда он закончил, послышались неуверенные аплодисменты. Половина родителей была в шоке от услышанного, другие попросту не поняли, как данное стихотворение поздравляет мам с праздником. Воспитательница в ужасе переводила глаза с Платона на его маму и обратно. Мама с возмущением смотрела на воспитательницу. Та, кое-как взяв себя в руки и выдавив улыбку, объявила:

— А теперь дети подарят своим мамам поздравительные открытки.

Ребятишки неорганизованной группой, толкая друг друга, с рисунками в руках, подбежали к родителям. Платон, не услышав восторженных оваций, растерянно стоял в центе зала.

Леся с Витей увели Платона в дальний угол зала, держась на расстоянии от остальных детей.

— С ума сошел? — поинтересовалась Леся, — Ты что творишь?

— Они не поняли, — грустно сказал Платон, смотря в сторону, — надо было как-то намекнуть, что свеча, это благовоние. И там еще… Плохой стих. Я поспешил. А им не понравилось.

— Кому? — с насмешкой спросила Леся, — Взрослым? Да им ничего не нравится, кроме… Как называется, когда деньги приходят на карту?

— Пополнение баланса, — подсказал Витя.

— Вот-вот! Пополнение! Все! Им не нужны твои стихи! И ты им не нужен!

— Ты что говоришь такое? — возмутился Витя, — Как это, не нужен?

— Взрослые, это зло! — продолжала кипятиться Леся, — Они все уничтожают и даже не признаются в этом!

Она обернулась в поисках опасности, и не найдя такой, прошептала:

— А тебя, поэт, отправят в психушку.

— Не отправят, — безразлично сказал Платон, — хотя, все равно.

— Ну не может ребенок сочинять такие стихи и держать их в голове. Ты даже писать не умеешь! Ты выбиваешься из их системы. Они считают, — Леся развела руки, — это нормальным. А ты… и такие, как ты — ненормальные . Будем выделяться, нас всех повяжут.

На Платона было жалко смотреть. Стремиться сделать этот мир хоть чуточку лучше и наткнутся на холодную стену непонимания, это…

— Им не понравилось.

…очень тяжело.

— Мне понравилось, — сказал Витя и слегка стукнул Платона кулаком в плечо, — правда, немного коряво получилось.

— Одна рифма не удалась, и слог хромает.

— Ага, слог. Но ты же не собираешься в пять лет обскакать Пушкина?

Платон чуть улыбнулся:

— Пойду в школу, научусь писать, и обскачу. В уме трудно сочинять.

— Вот и жди школы, — миролюбиво сказала Леся, — но не сейчас, прошу тебя!

— Но я не могу все держать в себе! Это сильнее меня!

Леся тихо сказала:

— Перед Богом будешь объясняться, когда облажаешься.

— Он надеется на нас, — поддержал Витя.

— Проклятье, — простонал Платон и схватился за голову.

В это время в кабинете заведующей шел спор.

— Это кто же надоумил вас заставлять детей учить такие стихи? — язвительно спросила мама Платона, — самая настоящая пошлятина!

— Меня? — удивленно спросила Антонина Ивановна, — Если вы заметили, все дети, кроме Платона, читали детские стихи. Это вас надо спросить, где он такого понахватался.

— У нас он вообще стихи не учит.

— И вы этим гордитесь?

— Хватит, — оборвала их заведующая и обратилась к маме, — хочу вас заверить, что в садике учат исключительно детские стихи.

— Но мы тоже…

— И вас я тоже не могу обвинить в обратном. Тогда возникает вопрос, кто помог вашему сыну выучить этот стих. И самое главное, зачем?

— Ну рассказал другой стих, — развела руками воспитательница, — подумаешь! Мальчик захотел выделится. В его возрасте это нормально.

— Если бы он выступал первым, то нарушил бы порядок утренника.

— У него есть друзья в группе? — спросила мать.

— Ну, Витя Семаков, он недавно перевелся к нам, и Олеся Дранко. Они постоянно общаются между собой, — воспитательница задумалась, — только между собой.

— Надо спросить с их родителей, — предложила мать.

— Никто ни с кого спрашивать не будет, — отрезала заведующая, — иначе тут такой скандал начнется. Сложно представить, что кто-то будет специально учить своего ребенка такому.

— Ну может братья или сестры? — не унималась мать.

— А с соседскими ребятами Платон не дружит? — спросила воспитательница, — По-моему, самая благоприятная среда для дурного влияния.

— У нас, между прочим, хорошие соседи, — озлобилась мать.

— Тогда почему Платон постоянно ходит с синяками? Если соседи такие хорошие?

Мать замялась, и это не ускользнуло от внимания воспитательницы.

— Ну… бывает… подерутся из-за игрушки… Но пошлости его никто не учит!