Игорь Фёдоров - Отсчёт пошел!

— Не надо! — послышалось за спиной.

В коридоре стоял полицейский. Гости, уходя, как всегда, не закрыли дверь. Он подошел к Славе и отобрал нож.

— Одевайся, — он заглянул в зал, — и малышей одень.

Слава продолжал стоять, смотря снизу вверх на трезвого и адекватного взрослого.

— Одевайся давай.

— Нас отправят в детский дом? — тихо спросил Слава.

Полицейский присел на корточки и также тихо ответил:

— Да, но попозже. И это самое лучшее, что было с тобой за последние полгода.

Полгода? Но откуда он знает?

— Там будут еще дети, — полицейский подмигнул, — ну, такие, как ты.

У Славы пересохло в горле.

— Особенные?

— Более чем особенные. Будет Интернет. Тебя Ульяна заждалась.

— Да?

— Ей нужно что-то про обратный воздухопоток.

— Это мои формулы.

— Вот и собирайся. И еще…

Он посмотрел на мальчика так серьезно, что тому стало не по себе от этого взгляда.

— … убийство не выход, и никогда таковым не будет. Что бы ни случилось, не забывай, зачем ты здесь.

Пока полицейский по телефону сообщал ситуацию, Слава одел брата и этого паренька, который, по все видимости, тоже лишился родителей.

— Не хочу, — хныкал брат.

— Там нас будут кормить.

После закинул в большую сумку одежду, пару игрушек, нашел в родительских документах свидетельства о рождении и, самое главное, взял тетрадку с формулами. И все это время что-то стояло комом в горле, что-то мешало дышать. Хотелось плакать, но слез уже просто не осталось.

Мальчики расставили своих солдатиков друг против друга и запаслись камешками. Макс первым бросил свой «снаряд» и промахнулся.

— Так и не поняли, кто вы?

Серега ответил своим броском и первый солдатик противника лег на землю.

— Так тебе! И кто мы?

— Что ваш Иисус сказал о втором пришествии?

— Если кто-то скажет, что он есть спаситель, то он лжец. Примерно так.

— То есть, Иисус не придет на землю, как человек?

— Не знаю, — сказал Серега, — там перевод не всегда правильный. Наверно так.

— Или не как один человек? — улыбнулся Макс.

Серега долго смотрел на противника, потом на поле боя.

— Стрелять будешь?

— А, да! Атас!

Удачное попадание вывело сразу двух бойцов.

— Ха! Получи!

Сергей прицелился, но опустил руку.

— И что ты хотел сказать?

Макс улыбнулся.

— Что вы все, это и есть второе пришествие.

— Бредовая идея, — отмахнулся Серега.

— Но логичная?

— Логичная, да. В таком случае, кто ты? — он бросил камешек, хотя игра уже перестала их интересовать, — Нам не мешаешь, значит, ты не Легион.

— Не-а, не Легион.

— Тогда… Выходит… Да ну, на фиг… Антихрист, что ли?

— Молодец, золотая медаль и шоколадка твои.

У Сереги мурашки побежали по коже, он вздрогнул.

— А три шестерки? Есть?

— Будут у зверя, я ни при делах. Люди все постоянно путают.

Серега скептически осмотрел Макса.

— Не очень-то ты похож на Антихриста.

— Как и ты на Иисуса.

Мальчики засмеялись.

— Вот почему ты все знаешь, — заметил Серега

— Вас много, и каждый специалист в каком-то одном деле. А я, да. Знаю все. И законы юриспруденции и химический состав касситерита.

— И когда тебе сообщили об этом?

— Как и тебе, на день рожденья.

— Наверно, это самый подходящий возраст для откровения.

— Хоть в чем-то наши начальники солидарны.

— Тогда, почему ты, допустим, не убьешь меня.

— Вот уж нет, — Макс энергично помотал головой, — вы должны спасти этот мир.

— Обязательно спасем, только тебе это зачем?

— Это для меня. Я стану богом на Земле, и люди будут мне поклоняться. Здорово?

— Гордыня?

— Она самая, — кивнул Макс, — но ты только представь. Я разрушу все храмы, мечети, синагоги и дацаны. Иконы и статуи помещу в музеи, а вот культовые здания уничтожу. Еще не решил, каким способом, но как вариант — бульдозерами сравняю с Землей. Может пару раз лично приму участие. Люди все равно ничего в вере не смыслят. А колокольный звон вашему Богу не нужен.

— Он нужен людям.

— Рабам ничего не надо, кроме еды и зрелищ.

— Люди никогда не будут рабами.

— Вот если ты меня убьешь, то не будут. Но ты же на такое не пойдешь?

— У меня другая миссия.

Серега был мрачен, и это вызвало у Макса некоторое сочувствие.

— Ну вот смотри. Помнишь, как подросток не уступил место бабушке?

— Помню.

— Не просто не уступил. Он отказался уступать место пожилой женщине. Билет, видите ли, куплен. Да эти люди должны стать рабами. Ну, или захлебнуться в водах Окончательного потопа. Без людей тоже будет неплохо.

— Не захлебнутся.

— Нет, конечно. Вы выполняете свою миссию, я свою. Вот только не могу понять одного, — он взял своего солдатика и задумчиво повертел в руках, — Иисус пришел спасать души людей, так?

— Ну да, — согласился Серега.

— А вы спасаете Землю… Ну, жизни человеческие, но не души. А что может быть дороже души? Что-то тут не срастается.

Пришло время улыбнуться Сереге.

— Мы будем воспитывать своих детей, как подобает.

Он многозначительно замолчал.

— Так — так — та-а-ак, — задумался Макс, — потом ваши дети вырастут и родят своих детей.

— Воспитывая их в благопристойности и в уважении к ближним.

— И так далее, — понимающе кивнул Макс, — и бабушки будут сидеть на удобных сидениях, с улыбкой смотреть в окно, а рай переполниться праведниками?

— И тем самым человечество спасется не только физически. Ты же сам сказал, что мы, это второе пришествие.

— Интересная версия, — кивнул Макс, — но ничего не получится.

— Почему это?

— Я понял, зачем нужен Легион. Раньше думал, что он будет только мешать. Но нет.

— И зачем?

— Что бы сократить вашу численность до возможного спасения Земли, и истребить после. Это они сейчас мелкие хулиганы. А потом-то станут убийцами, причем профессиональными. Вашему брату не поздоровится.

Слышали бы этот разговор взрослые.

— Не выйдет, — покачал головой Серега.

— Почему?

— Не скажу.

— Ну скажи. Ангелы помогут?

— Не-а.

— Тогда, я тебя убью!

— Ага, и спасай сам эту Землю. Ты же умный, и в одиночку справишься. А Легион твой — фуфло.

Никто никого не собирается убивать. Пацаны просто дурачатся.

— Максим, Сережа! — послышался женский голос, — Домой!

— Идем, мам!

И мальчики, такие похожие снаружи и разные внутри, побросав подаренных на день рождения солдатиков в коробку, наперегонки побежали домой.

— Она знает! — плакал Степка, показывая пальцем на Настю, — Она помнит!

Два ребенка в одной комнате, это всегда шумно, это постоянный конфликт. В комнату заглянула оторванная от дел сердитая мама:

— Что случилось?

— Она знает! — продолжался крик, полный нестерпимой обиды.