Сергей Докучаев - О всех, забывших радость свою

Я сохранил это сообщение в телефоне: «Мне моя мама напела, что ты отличный парень — надежный, порядочный, а ты приехал на первое свидание пьяный, в какой-то жуткого вида куртке, слова не вытянешь из тебя. Извини, но нам не по пути дальше».

Я предложил еще раз встретиться. Странно, но она согласилась. Пошли с ней в бильярдную.

— Ты в первый раз, что ли, играешь? — усмехнулась она тогда, загнав свой последний шар в лузу.

— Чаще просто в русский бильярд играю, — оправдывался я.

После проигрыша пришлось покупать ей две Пина Колады, а себе два абсента. Она, не отрывая взгляда, следила за мной, предвосхищая следующие минуты. Я смутно помню, как мы поймали такси, и уже перед самым домом меня вырвало в машине на ее туфли.

Понимая, что прощения мне не будет, я попытался выкинуть девушку из головы, но чем дольше мы не виделись, тем сильнее меня к ней тянуло. Весь мир сузился до одного человека.

Где-то около двух месяцев мы не встречались и не общались, но однажды, по дороге на работу, ожидая автобус на остановке возле дома, я увидел ее в обтягивающем коричневом платье, черных очках и маленькой сумочкой в руках. Все вокруг как будто замерло, не мешая ей переходить дорогу. Правильные черты лица, создающие волшебную отрешенность от действительности, и шелковые светлые волосы, развевающиеся на ветру, чуть не свели меня с ума в тот момент. Она подплыла ко мне, улыбнулась, сказала: «Привет», как ни в чем не бывало, и сама пригласила на чашечку кофе. Я только и смог кивнуть, вдыхая запах ее духов.

Чашечка кофе нас не сблизила, и мы опять разругались. На этот раз я был трезв, как стеклышко, и постарался надеть самые, как мне казалось тогда, модные вещи в моем гардеробе. Потом выяснилось, что я глубоко ошибался.

Все было куда прозаичнее. Я просто не заплатил за нее в маршрутном такси, не желая менять крупную купюру, не подал ей руку, опять не смог решить, в какое именно кафе идти и, самое главное, попросил больше не курить.

Мы опять перестали встречаться, но продолжили общение в интернете. Вот именно там я раскрылся в ее глазах. От моих шуток и занудства она не успевала ставить смайлики. В реальной жизни меня терпеть не могла, но в виртуальном пространстве — это уже была почти любовь.

Так и общались до тех пор, пока мы чисто мужской компанией не отправились в Крым на две недели. Она это проглотила, написав, что я ей вроде как даже нравлюсь. Все было бы хорошо, но после моря я поехал в деревню к бабушке еще на две недели помогать копать картошку.

Вот тут ее гордость не выдержала, и она заявила, что пошла на свидание с тридцатилетним мужиком: «Чао, Максим» .

Прочитав сообщение в десятый раз, я выбросил купленный в Крыму на последние сбережения браслет, и решил закончить эти отношения навсегда. Сказать, что я не ревновал, значит, ничего не сказать.

Но было поздно. Болезнь прогрессировала. Я больше не мог жить без ее голоса, запаха шампуня и духов на волосах, улыбки и кокетливых жестов. Я не спал, у меня пропал аппетит и, в конце концов я, не выдержав, решил написать ей:

«Катя, можешь не отвечать, можешь меня не прощать, но только прочитай внимательно сообщение и не делай поспешных выводов.

С тех самых пор, как мы познакомились, моя жизнь обрела новый смысл. У меня появилась, наконец, цель. Появилось желание развивать себя и становиться лучше. Бороться со словами-паразитами, с умом покупать одежду, научиться хорошим манерам, стать решительным, целеустремленным, принимать людей такими, какие они есть.

И все это ради тебя одной. Я смотрю на девушек и вижу только твое лицо. Нюхаю цветы и слышу только запах твоих духов. Стук капель о подоконник для меня, как стук твоих туфель о мостовую. Порыв ветра, и я купаюсь в запахе твоих волос. Пожалуйста, прости меня и будь со мною. Твой Максим».

Чуть с ума не сошел, пока ждал ответ. Прошло не менее получаса, пока короткий сигнал о новом сообщении не донесся до моего уха.

Перед ней стоял выбор. Неизвестность с машиной, квартирой и дорогими подарками и нищее занудство, из которого можно было бы попробовать что-нибудь дельное вылепить.

Позже узнал, почему она все-таки выбрала второй вариант. Страх повторения судьбы матери — быть брошенной с ребенком — пересилил временное материальное неблагополучие.

— Максик, хороший пластилин, доченька. Из него ты вылепишь кого угодно, — сказала тогда ее мама с Катиных слов.

Как сейчас помню. Поднимается по лестнице из метро, разговаривая с кем-то по телефону. Волосы рассыпаны по плечам, колышутся, словно ветви ивы. Какой-то мальчуган на бегу случайно задевает ее плечом и ей приходится поправлять свое обтягивающее зеленое платье, чтобы скрыть выглянувшую бретельку бюстгальтера.

Потом находит меня глазами, говорит кому-то в трубке: «Минутку», — и целует меня в губы. Я помню, как почувствовал в ее дыхании виноградный аромат. Видимо до встречи со мной она выпила бокал или два вина. А потом, улыбаясь, делает мне жест, мол, пошли, и я поплелся, семеня рядом, как верный пес. Она любила такие показные выходки на людях. С того самого поцелуя я потерял волю и контроль над собой.

И месяца не прошло, как после очередной близости, совсем потеряв голову, сделал ей предложение. И где тут нерешительность? Другие девушки по пять лет ждут главного вопроса всей жизни.

— Подумаю, — улыбнувшись, ответила она, наливая энергетик в стакан с водкой.

Втайне от нее договорился в ресторанчике на Тургеневской площади, чтобы, мол, когда подам знак, убавили громкость, свет притушили, включилась тихая романтическая музыка, я встал на колени и сделал Кате предложение уже официально. Она в этот момент жевала кусок стейка из мраморной говядины и чуть не подавилась им.

— Катя, я тебя очень люблю! Будь, пожалуйста, моей женой!

— Э…

— Ты выйдешь за меня? — спросил я, держа в руках открытую синюю коробочку.

Она дожевала кусок говядины, запила глотком вина и уставилась на меня оценивающе.

— Ну же, соглашайся, чего ты ждешь? — услышал я голос женщины за дальним столиком.

Она обновила свой бокал и долила мне почти до самого краю.

— Давай за это выпьем, дорогой, — сказала она.

— Так ты выйдешь за меня? — все еще не понимая, спросил я.

— А разве у меня есть выбор? Конечно, да.

Ресторан взорвался аплодисментами. Нам принесли бутылку шампанского за счет заведения. Катя со всех сторон посмотрела на колечко и спросила:

— Это бриллианты?

— Да… — не ожидая такого вопроса, ответил я. — Конечно, бриллианты, что же еще.

— М-м-м…

Хотя, конечно, это были не бриллианты, а их качественный заменитель. Откуда у меня деньги на бриллианты.

Мне было тогда плевать, что мы мало знакомы. Я был страстно влюблен. Я хотел ее тела и хотел только ей принадлежать. Я боялся, что она уйдет от меня, и надеялся привязать к себе штампом в паспорте. Я был болен.