Сергей Докучаев - О всех, забывших радость свою

— Интересно. Так можно задать вопрос?

— Задавай, — сказала она равнодушно, прикурив тонкую сигарету от зажигалки.

— Первый вопрос. К вашему сыну приходят гости? Кто-нибудь его посещает, кроме вас?

— Тебе это зачем?

— Интересно. Просто ко мне никто не приходит, а к вашему сыну вчера приходило два человека.

— Этого не может быть. Ты, видно, тронулся умом от таблеток? Сюда, кроме персонала, никого не пускают. Это же реанимация.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— Хорошо. Тогда второй вопрос.

Я чувствовал, что ей уже не нравится разговор. Она крепко затянулась, прокашлялась и махнула рукой.

— Ваш сын мне рассказал, что вы были замужем два раза. Меня интересуют подробности вашего первого брака. Это очень важно.

— А какое твое собачье дело до моих замужеств? Ты кто такой? Следователь, что ли?

— Нет, я не следователь, но раз ваш сын так много рассказывает о вашей молодости, ваших личных отношениях, то мне бы хотелось прояснить для себя некоторые факты.

— Он трепло. Не обращай на него внимания. Он всем жалуется на свою мать, не дополучив в детстве должного внимания. Он так мстит маме, но я не обижаюсь. Я действительно виновата перед ним. А что насчет первого мужа, так тут и говорить нечего. Это было так давно, что мне кажется, это было в другой жизни. Столько воды с тех пор утекло.

— Давайте заключим пари.

— Какое еще пари?

— Вы мне рассказываете о своей молодости и ваших отношениях с первым мужем, а я попробую помочь наладить отношения с сыном. Я неплохо уговариваю людей. Думаю, у меня получится.

— Он никогда меня не простит. А насчет мужа я даже и не знаю, что тут говорить. Мало, что помню с тех времен.

— Ну, все же вы попытайтесь хотя бы вспомнить.

Она вдавила сигарету в пепельницу и достала из пачки новую.

— Его звали Максим, как и тебя. Мы с ним недолго прожили вместе. Чуть больше двух лет.

Я напрягся.

— Он был хорошим мужем. Заботливым, верным. Я таких мужиков больше не встречала, правда, был очень подвержен влиянию своей матери, которая в итоге и погубила наш брак.

— Погубила? Это как?

— Как, как, — сказала она, поднося сигарету к огню зажигалки. — Там долгая история была. Я подробностей уже и не помню. С ним что-то случилось. Что-то с сердцем на работе. Его привезли в ближайшую больницу. Еле откачали. Потом перевели в Склиф, где поставили в лист ожидания. Это по рассказам его матери говорю. Сама-то я тогда, по правде сказать, загуляла немного и приехала к нему, лишь когда уже сделали операцию и перевели в реанимационный бокс.

— Что за лист ожидания? Что за операция?

— Пересадку сердца ему сделали. Это я точно помню. Он в этом листе недолго пробыл. Вроде как появился донор почти сразу, который ему подходил. Когда прилетела в Москву, то его мать меня даже близко не подпустила. Сговорились, наверное. Через медсестру передала записку, в которой попыталась все объяснить, но он, видимо, не захотел больше меня слушать и видеть. После выписки он подал на развод. Детей у нас не было, совместного имущества, кроме всякого барахла, мы не имели. Развели поодиночке.

— Можно мне тоже сигарету?

— Да, пожалуйста, если в обморок тут не упадешь.

— Не упаду.

Она протянула пачку и зажигалку. Я взял сигарету и обмер. Это была та самая позолоченная зажигалка, которую я когда-то подарил жене. Ошибки быть не могло. Это действительно была моя Катя.

— Что с тобой, парень? Говорила же, не кури.

— Нет, все в порядке, — сказал я присев на табуретке. — Красивая зажигалка.

— Да. Это, кстати, единственное, что от него у меня осталось. Все его вещи я отправила ему родителям.

— Понятно, — уставившись в пол, сказал я.

— Вы сказали, что загуляли тогда. Изменяли?

— Ну как тебе сказать. Что-то вроде этого. Точнее, тогда я не думала об этом. Просто как-то перебрала с алкоголем на вечере. Меня проводил до номера начальник, а дальше не помню. Проснулась в одной постели с ним. Потом понеслось.

— Он, как я понимаю, ничего не знал?

— Нет. Вообще он верил каждому моему слову. Я стала каждую ночь спать с начальником, мы катались на его машине, купались в бассейне голышом, занимались любовью ночью на морском песке. Мне, конечно, поначалу было не по себе. Я по-своему любила мужа. Он был хороший человек, заботливый. Думала, прилечу домой, и все это закончится, а потом эта новость из Москвы.

— Получается вы через постель пошли вверх по карьерной лестнице?

— Не совсем. Я тогда, конечно, думала, что в этом, в принципе, ничего такого нет, если мужики падки на мое тело, но хотела как-то иначе. Мне просто было хорошо с ним. Мне нравилось спать с мужчиной старше и умнее меня.

— И как вам открылись перспективы?

— Моя карьера пошла в гору после того злополучного дня.

— Какого дня?

— В мой день рождения мы собрались на дачу с ним и моими родителями. Начальник сел за руль. Смеялись. Было очень хорошо. В какой-то момент, уже на трассе отец повернул голову назад, чтобы попросить у меня плед, и тут же последовал удар. Даже визга тормозов не было. Сработали подушки безопасности, но они спасли только моего любимого. Удар пришелся на правую сторону. Отчима — насмерть сразу. Мать в реанимации умерла. У меня остались лишь ссадины и порезы. Кстати, именно в реанимации я нашла своего родного отца. Случайно вообще о нем узнала там.

— Как?

— По татуировке на руке. Мама рассказывала про нее. Заплатила денег медсестре, сделали анализ на отцовство по слюне и волосам. Все равно он в коме лежал.

— А с вашим начальником что случилось?

— Любимому дали пять лет. Всю вину взял на себя. Я навещала его в колонии несколько раз. Возила передачи, но он там начал меняться. Видимо, эти смерти на него как-то подействовали сильно. Там ведь в другой машине ребенок погиб. А потом я узнала, что, пока он сидел в колонии, познакомился по переписке с бабой одной из Воронежа, верующей. К ней потом и уехал жить, продав имущество в Москве. Так закончилось мое счастье.

— Да уж.

— Но я ему была благодарна, потому что по его знакомству меня взяли работать руководителем после слияния двух компаний. У него было много идей и проектов, но не все ему позволяли осуществить, вот он меня и продвинул к своей однокурснице для их реализации. Все эти планы начали обговариваться еще до болезни мужа. Я тогда думала, что прилечу с тренинга и все ему расскажу, а получилось вон как.

— А как же вы могли от мужа отвернуться? Разве вы его не любили?

— Любила, не любила. Это все красивые слова для романтически настроенных юнцов. Конечно, любила, иначе бы замуж не вышла, но в двадцать лет взвалить на себя такую ношу… Я ему даже благодарна была, что он сам предложил развестись. Подумала — это знак. За последние месяцы нашей совместной жизни это был единственный с его стороны мужской поступок. Сама не ожидала и очень удивилась. Думала, опять будет сопли жевать и просить не бросать его. Брак наш и так трещал по швам.