Татьяна Василевская - Если бы

В общем последний месяц ожидания, хоть и не пролетал стрелой, но проходил вполне сносно, по сравнению с первыми совершенно невыносимыми месяцами, когда Вере казалось, что время застыло на месте и девять долгих месяцев никогда не кончатся.

Утро было чудесное. И жизнь была чудесная. Неделя. Осталась одна неделя. И он вернется. И она его снова увидит и бросится ему на шею, а он будет обнимать ее, целовать, шептать нежные слова. Неделя! Ура! Ура! Ура!

И погода замечательная, тепло, но не жарко. Вере хотелось петь, летать над землей.

Пора было ехать на практику. Оглядев себя еще раз в зеркале, и оставшись вполне довольной собой, Вера, чуть ли не пританцовывая, направилась к лифту.

У подъезда стояла знакомая большая черная машина. А возле машины еще более знакомый Телянин.

Вера, чуть не споткнулась от неожиданности, увидев приятеля, в столь ранний час, у подъезда своего дома, да еще при папиной служебной машине. Да еще из машины на нее, оказывается, смотрела Алина Николаевна, которую Вера сначала не заметила. Все это вместе взятое и еще то, что Вован не улыбался как обычно, нахально и вызывающе, а как-то робко и ненатурально, начало внушать Вере тревогу, быстро перераставшую в панику. Случилось что то ужасное!

Вован шагнул ей навстречу, и она с надеждой ждала, что он сейчас нагло ухмыльнется и скажет, что-нибудь типа: «Ковальская, ты такие каблуки нацепила, не боишься, что ноги подломятся как две вермишелины и ты рухнешь?». Но Вован подошел к ней продолжая улыбаться этой дурацкой вымученной улыбкой и противным ласковым, почти нежным голосом сказал:

— Вер, привет. Пойдем в машину. Сейчас поедем к Сереге.

И даже обнял ее за плечи, но не как обычно развязно и снисходительно, а так бережно и осторожно, что она его просто возненавидела в этот момент, потому, что так вести себя он мог только если случилось, что то очень-очень плохое.

Вера попыталась спросить, что случилось и почему они поедут сейчас к Сергею, если он на севере и только через неделю прилетит в Москву. И почему Алина Николавна здесь, и почему они вообще все сюда приехали. Но ни одного вопроса она так и не задала. Почему-то она открывала и закрывала рот, а ни одного звука произнести у нее не получалось.

— Вер, не волнуйся. Серега в Подмосковье, в военном госпитале. Вер, он живой, все в порядке! — затараторил Вован, видя, что она сейчас просто упадет, действительно рухнет с этих чертовых каблуков. — Мам! Да скажи ты ей!

Спустя десять минут, машина уже мчалась в сторону от Москвы, а к Вере, которую ободряла Алина Николаевна, отругав «идиота Володю, который чуть не довел бедную девочку до потери сознания», вернулась временно утраченная способность произносить звуки и даже целые слова и предложения. Алина Николаевна, запретив сыну открывать рот, коротко рассказала, что произошел несчастный случай, что Сережу доставили в Москву и теперь все хорошо.

Вера шла по длинному коридору следом за врачом.

Высокий, подтянутый, с военной выправкой доктор, встретил приехавших внизу и, проводив в свой кабинет, быстро и четко рассказал о состоянии Сергея на сегодняшний день. И сразу сумел успокоить всех, внушить уверенность, что все хорошо и волноваться совершенно не о чем. Он разрешил Вере, в виде исключения, навестить больного, но остальным твердо сказал, что еще несколько дней придется подождать с посещениями.

Наконец они остановились у дверей палаты, в которой находился Сергей.

— Постарайтесь быть спокойной и держать себя в руках. Ему сейчас нужен покой и поменьше волнений. Через неделю другую будет как новенький. — улыбнулся врач. У него была очень хорошая улыбка, совершенно преобразившая суровое мужественное лицо, сделав его похожим на озорного мальчишку. Легонько подтолкнув Веру к дверям палаты он ободряюще кивнул ей.

Довольно просторная палата была не просто по больничному чистой. Она сверкала чистотой, больше напоминая операционную. Посреди палаты стояла больничная кровать, рядом с которой была установлена капельница. Длинная тонкая полупрозрачная трубочка присоединенная к капельнице заканчивалась на тыльной стороне руки Сергея, скрываясь под кусочком пластыря. Сергей спал. Вера очень тихо, на цыпочках, подошла к кровати и опустившись на колени, осторожно, погладила короткие волосы, вглядываясь в такое родное любимое лицо. Она наклонилась и едва коснувшись губами, чтобы не разбудить, поцеловала Сергея в лоб.

— Не волнуйся, когда голова отваливается, врачи ее просто на место ставят и все.

Сергей улыбаясь смотрел на нее.

— Привет. — прошептала Вера, зарываясь лицом в его широкую ладонь и целуя ее. — Ты не представляешь, как я испугалась.

Она почувствовала как горячая слезинка катится из уголка глаза и, скатываясь по щеке, падает на ладонь Сергея.

— Ты не представляешь как я рад тебя видеть! Вера! Не плачь. Все хорошо. Посмотри на меня! Я так по тебе соскучился. —говорил он ей, нежно перебирая ее волосы и успокаивая как маленькую.

Перед самым уходом, врач не разрешил долгого посещения, Вера поцеловала Сергея в губы, тоже очень осторожно, боясь как-то повредить ему, не зная как обращаться с тяжелобольным или раненым. Он улыбаясь поймал ее за руку.

— Так, чем там закончилась та сказка? Ты обещала рассказать. Я вернулся! Рассказывай.

Вера засмеялась.

— Ладно. Слушай. — она села на краешек кровати и начала рассказывать с того места на котором остановилась девять месяцев назад.

Дойдя до конца сказки, где королева, которая должна была угадать имя карлика, для того что бы он не забрал ее ребенка, Вера сказала:

— И когда королева уже совсем отчаялась и остался один последний день, из тех, что дал ей карлик, она пошла гулять по королевскому саду и случайно забрела в самый дальний его уголок, и услышала как кто-то поет песню. Королева подошла поближе и увидела, что это карлик варит варенье перед своим домиком и поет песню, о том как он принесет в свой домик дитя королевы. И в конце песенки он назвал себя по имени. Вечером он пришел к королеве, уверенный, что она так и не догадается как его зовут, а она произнесла его имя. Карлик топнул ногой и исчез.

— Так я и знал. Ленивая и коварная королева все таки сжила со света несчастного карлика. —улыбнулся Сергей. Вера засмеялась, а потом сказала серьезно:

— С другой стороны, она защищала того, кто ей дорог, а ради этого можно сделать, что угодно.

Алина Николаевна с Верой вышли из здания госпиталя. Обиженный тем, что его не пустили повидаться с другом, Вован курил, стоя прислонившись к машине. На самом деле он ужасно распереживался, когда родители сказали ему про Сергея. Сейчас, после разговора с врачом он успокоился, и просто больше из вредности, делал вид, что дуется.