Татьяна Василевская - Если бы

— Я очень тронута вашей заботой, но хватит уже обращаться со мной как с инвалидом. Я себя прекрасно чувствую. — стараясь держать себя в руках, сказала она, преданно глядящим на нее мужчинам. Она хотела встать, и тут же три руки протянулись к ней. Вера обвела всех троих суровым взглядом. — Предупреждаю, первый, кто сейчас попытается помочь мне встать получит вот этим гипсом по голове.

На десятый день Сергей отвез Веру в больницу. Ей сняли швы. Шрам еще был свежий, но, находясь почти под волосами, не особо бросался в глаза.

Любовь. Можно сочинять целые тома, пытаясь объяснить, что это такое. Любовь многогранна. Любовь к детям, любовь к родителям, любовь к Родине, к своей собаке, к своему дому, к профессии. Все это любовь. Потому, что любовь это жизнь. Отсутствие любви делает нас несчастными, не получившими того для чего мы вообще появились на свет. Но есть одна совершенно особая грань у этого прекрасного чувства, любовь к одному единственному человеку. Самая загадочная, самая сложная и противоречивая изо всех разновидностей любви. Эта любовь может вспыхнуть и сгореть как спичка, мгновение страсти, а потом пшик и темнота. Она может потихоньку тлеть как угли от костра, долгие годы согревая своим теплом. А бывает, что пламя горит равномерно и ярко и не угасает и даже со временем может вспыхивать еще сильней. Именно о такой любви слагают стихи и песни. Сочиняют романы, пишут пьесы, снимают кино. Именно о ней мечтают и именно ее ждут все, в тайне надеясь, что именно им повезет ее найти. Эта разновидность любви большая редкость. Бесценный дар, дающийся не каждому. Счастлив тот кому довелось испытать это чувство. Но, нельзя забывать, что получив этот дар его нужно беречь, ценить каждый миг обладания им, не забывая о том, что лишиться его проще простого. Оглянуться не успеешь, а вместо горячего яркого пламени одни черные шипящие головешки. И утративший свой дар мечется по пепелищу, рвет на себе волосы, отчаянно пытаясь понять ну как же так? А изменить уже ничего нельзя. Если пламя угасло, если не успеть сохранить хотя бы последний его язычок, то это уже безвозвратно. Снова разжечь этот огонь уже нельзя, только выжженная земля остается, как шрам, который ноет и болит потом долгие годы, и не заживает до конца уже никогда.

Если прожив восемнадцать лет вместе, каждое утро, открыв глаза, радуешься увидев напротив глаза любимого человека и чувствуешь себя счастливым, если муж, глядя на свою жену, с которой прожил восемнадцать лет, каждый раз ощущает как перехватывает дыхание, если жена подойдя к нему каждый раз замирает от переполняющей замирающее сердце нежности, это и есть та самая редкая разновидность любви, тот самый дар, который им посчастливилось получить. Если думая о нем или о ней всякий раз в душе рождается радостное удивление «За, что мне такое счастье? Чем я смог, смогла заслужить?», это та самая Любовь. Настоящая, сильная. Бесценная, которая дается один единственный раз.

В освещенной только лунным светом спальне они шагнули навстречу друг другу. Соприкосновение рук. Ощущение горячего дыхания на коже друг друга, нежный поцелуй. Объятие, становящееся все теснее, все крепче. Сердце заполнило чувство счастья, восторга, радости. Чувство бесконечной нежности и разгорающееся пламя страсти, готовое поглотить, сжечь.

Сергей закрыл глаза, чувствуя как в его руках маленькая хрупкая фигурка жены становится податливой, как она прижимается к нему все теснее, согревая его своим теплом. Ее губы, совсем близко от его, он уже почти касается их. И в этот миг перед его мысленным взором, как на экране кинотеатра, очень отчетливо появилась картинка, маленькая фигурка в белом поднимает руки высоко вверх и взмахнув ими устремляется вниз. И это падение длится бесконечно долго, а он чувствует ужас и боль и отчаяние. И ничего не может сделать, ничего не может изменить. И в ушах его раздается собственный страшный крик.

Он замер, чувствуя как холодный липкий пот покрыл все тело. На миг ему показалось, что воздух больше не проходит в легкие и он не может дышать.

— Что случилось? — прошептала Вера нежно целуя его ухо, прижимаясь к нему все тесней и тесней.

Почувствовав, что он весь напрягся и застыл Вера заглянула ему в лицо.

— Сереж, что такое? —с тревогой вглядываясь в испуганные глаза спросила Вера.

— Не знаю. Ничего, устал, может. — осторожно отстраняя жену ответил Сергей севшим голосом.

Вера внимательно посмотрела на него. Она прекрасно видела, что, что-то не так, но решила не приставать сейчас с расспросами. Может он переволновался после несчастного случая. Может нужно дать время, подождать. Она нежно погладила его по щеке.

— Пойдем спать.

После второй, третьей и четвертой таких же неудачных попыток, Вера заволновалась. Ч то твориться с ее мужем? Что произошло? Сергей был, как и прежде, нежен, внимателен и предупредителен. Старался выполнить любую ее просьбу. Но, как только она приближалась к нему, пыталась обнять или поцеловать он как будто каменел, в глазах появлялся страх.

Она пыталась поговорить. Просила рассказать, что с ним происходит. Но он только смотрел на нее тоскливыми глазами и уверял, что все в порядке, просто видимо накопилась усталость, переутомление.

Он боялся этих разговоров и понимал, что они неизбежны. Что он мог сказать ей? Я безумно люблю тебя, но когда ты ко мне прикасаешься меня охватывает ужас, и я готов бежать на край света, подальше от тебя, потому, что меня разъедает изнутри, отравляет мне жизнь чувство вины, чувство страха.

Если бы понадобилось он не задумываясь отдал бы жизнь за нее. Он бы сделал для нее все. Он не мог только прогнать картинку из своей головы. Не мог перестать слышать свой безумный дикий крик.

Часами он сидел в своем кабинете не представляя, что делать дальше, как ему быть, как спастись от сводящего его с ума наваждения. Может быть нужно время?

Прошло полтора месяца.

Постепенно отношения становились все натянутее и холоднее. Возникшее недопонимание как глухая стена встало между ними. Во время совместных завтраков и ужинов уже не звучал задорный смех, не было той непринужденной радостной атмосферы. Они продолжали шутить и улыбаться с детьми, рассказывали о прошедшем дне, истории о каких то давнишних событиях. Но улыбки были натянутые, почти вымученные. В смехе больше не было искренности и взгляды, которые они раньше постоянно бросали друг на друга, они теперь наоборот старательно отводили в сторону, стараясь не встречаться друг с другом глазами. Если все же их взгляды пересекались, они смотрели друг на друга настороженно, как бы спрашивая один другого «Ты нашел, наконец, ответ как это с нами произошло и что теперь делать?» Ответа не было и они быстро отводили глаза, чувствуя даже некоторую неловкость, чего в их отношениях никогда раньше не было.